подарках, о золотой короне. Даже случай с пропавшей серьгой вышел наружу, правда мне удалось придать ему комедийный оттенок. Я опустила лишь стычку Джоэла с Вероникой и, конечно же, коронацию Шерри. Мне пришлось признать, что она ушла рано, но я использовала ее собственный предлог о головной боли.
Когда я закончила, он спросил адрес Вероники. Мое сердце дрогнуло, но у меня не было выбора. Он снова выдвинул ящик и записал адрес в блокнот. Закрыв ящик, он задумчиво посмотрел на меня.
— Вы часто видели вашего брата пьяным?
Возможно, он узнал об этом от Джоэла и дал мне возможность рассказать свою отредактированную версию, чтобы узнать, что я скрываю. Но на случай, если Джоэл не выложил все начистоту, я решила занять оборонительную позицию.
— Очень редко, — сказала я, пытаясь казаться удивленной.
— Он был сильно пьян вчера вечером?
Я сделала вид, что задумалась над этим вопросом.
— Возможно, он чуть перебрал. Случай с серьгой выглядел довольно глупо.
— Кто поместил его в Бельвью в феврале?
Мое сердце забарабанило в груди.
— Я.
— Извините, — сказал он. — Но мы должны все проверить. У него были провалы в памяти?
— Да.
— Лечился ли он до того, как уехал в Марокко? Это было… — он выдвинул ящик и заглянул в блокнот, — в апреле прошлого, года. Назад он вернулся в ноябре.
Ко мне подступили темные подозрения. Я пыталась обойти этот вопрос, но Рассел упрямо ставил его передо мной.
— Нам пришлось проконсультироваться по этому поводу, миссис Бенсон. Вы знаете о том, что ваш брат совершенно не помнит вчерашний вечер?
— Нет. — В моем голосе звучало неподдельное удивление. Думаю, тут он не сомневался в моей искренности.
— Тщательно подумайте перед тем как ответить на мой следующий вопрос, — сказал он, и мне показалось, что он давно уже все знает и лишь проверяет меня. Крепко сжав кулаки, я ожидала вопроса.
— Когда ваш брат вышел из дома ночью?
— Он не делал этого! — слова вылетели сами собой.
Почти тотчас, где-то в глубине памяти промелькнула мысль о моем утреннем состоянии, но я продолжала защищаться.
— Наша овчарка подняла бы страшный шум. Она облаяла ваших людей сегодня утром.
Говоря это, я уже нашла этому возражение. Барон уже привык к Джоэлу и не обращал на него внимания, если он не делал ничего экстраординарного, типа лазания по ветвям дикого винограда, а это было уже не нужно. С первого дня у него был свой ключ. Могла проснуться только я. Я спала не слишком крепко. Правда, мне можно было подсыпать снотворное…
К моему удивлению, Рассел больше вопросов не задавал.
— Думаю, на этот раз мы закончили, — сказал он. — Сейчас у меня будет другое интервью. Хотя вы нам можете еще понадобиться.
Он убрал пепельницу.
Дверь открылась, и вошел Брейди.
Я с облегчением вздохнула. Когда я выходила из кабинета, навстречу мне прошел человек в униформе швейцара. У стены с фотографиями преступников стоял Джоэл.
— Салют! — неуверенно поприветствовал он меня, а затем спросил у Брейди: — Мы можем идти?
— Выход там, — ответил он.
Спускаясь по лестнице, я коснулась плеча Джоэла.
— Ну как? — спросила я.
— Все нормально, — ответил он, но я почувствовала, что он весь дрожит.
— Пойдем, найдем такси.
Это было не так просто. Когда мы прошли проходную и вышли из подъезда, нас неожиданно осветили многочисленные телевизионные юпитеры.
Перед подъездом нас ожидала толпа газетчиков. Кроме того, что Шерри была дочерью сенатора, ее имя не сходило с полос скандальной светской хроники. Была убита представительница аристократии.
— Что у вас спрашивали, Джоэл? — закричал какой-то человек. Я увидела фоторепортеров.
— Вы встречались с сенатором?
Джоэл попытался ретироваться в полицейский участок, но мне это показалось еще более опасным. Его выпустили, не надо было дразнить судьбу. Я взяла его за руку, и когда он успокоился, мы спустились в рощу протянутых к нам диктофонов. Репортеры окружили нас со всех сторон.
— Вы можете что-либо сказать, Джоэл? — закричал кто-то.
Я заметила, что непробиваемая на вид стена из плоти расступается перед нами по мере нашего продвижения, но мы все равно оставались в окружении. Дойдя до мостовой, мы стали сигналить такси.
— Есть какая-нибудь связь с Мясником? — я не поняла этого вопроса, как-будто он был задан на другом языке. Удивившись, я огляделась вокруг. Человек с волосатыми руками протянул мне свой диктофон.
— С Мясником? — мне показалось, что я его не расслышала.
Он повторил. Я уже где-то слышала эту кличку.
— Девушки в Центральном Парке, — напомнил Волосатая Рука.
Да, я слышала эту историю. Газеты окрестили тогда неизвестного убийцу «Мясником». Я помнила все это, но очень смутно. Когда это было, мы воевали с Тэдом по поводу нашего развода. Тогда были расчленены несколько девушек, и, по крайней мере, одна из них была найдена в Центральном Парке, а голова ее была привязана к ветвям дерева за длинные волосы.
Газетчики считали, что Шерри была жертвой Мясника. «О Боже! — взмолилась я, — не допусти, чтобы Мясником оказался Джоэл. Сделай так, чтобы это было не его рук дело.»
Подъехало такси, а я все еще с глупым видом стояла на тротуаре. Газетчики выкрикивали новые вопросы, но я не могла разобрать слов.
Мне вспомнилась весна прошлого года, шок от новой любви Тэда, унылая картина моего будущего без него, перемешанная с запахом ранних цветов на заднем дворе. Мы тогда собирались купить дачу на Файр Айленд. Именно тогда Тэд впервые встретился с Мартой. Весна и боль, запах травы и мокрой майской земли.
Я обратила внимание на то, что в воспоминаниях недоставало Джоэла. Трава и боль, Тэд и Марта были переплетены с газетными сообщениями о Мяснике. Но Джоэл отсутствовал.
— Что вы сказали? — спрашивал Волосатая Рука.
— Марокко, — прошептала я. Шок у меня проходил, мне стало легче дышать. Прошлой весной, когда орудовал Мясник, Джоэл улетел в Марокко.
Восемь.
«Новая жертва Мясника? Убийство дочери сенатора.»
«Дочь сенатора Кенета Тэлбота, члена Комитета по Международным Делам, была зарезана насмерть сегодня ранним утром в своей квартире в Ист-Сайде.
Жертва, Шерри Тэлбот, двадцати двух лет, получила смертельную рану, в результате которой была повреждена ее гортань и сонная артерия, точно так же трое девушек убиты в прошлом году. После смерти голова мисс
