Олег нерешительно топтался, не зная, куда сесть: на нескольких стульях были в беспорядке раскиданы предметы мужского и женского туалета.
– Да сбрось барахло, учитель, – сказал Комар, увидя его замешательство, – а ты чего стоишь, – покосился он на Валентина, – не первый раз.
– Чего рассиживаться, – откликнулся тот, – магазины уже открылись.
– Открылись, говоришь, ну что ж, сгоняй, купи портвешка.
Валька выразительно похлопал себя по карману: пусто, мол.
– На-ка вот… – Комар протянул парню пятерку, которую выудил из кармана мятых брюк, – пулей!
«Опять пить», – тоскливо подумал Олег, и тоска, видимо, отразилась на его лице, потому что Комар внимательно посмотрел на него:
– Чего кривишься?
– Интересно тут у вас, мебель старинная… – не отвечая на вопрос, протянул Олег.
– Это бабы моей дом, – пояснил Комар, – ей от стариков достался, старины здесь хватает, только трухлявое все, за что ни возьмешься, все гниль.
– Ну почему же, – возразил Олег, – тут есть очень интересные вещи, вот столик, например, – ампир, начало прошлого века.
Комар с интересом посмотрел на своего гостя:
– Ты, видать, разбираешься, ценный, говоришь, а сколько он может стоить?
– Ну, вещь на любителя, – уклонился от конкретного ответа Олег, потому что и сам не знал, сколько он может стоить.
– Примерно? – не отставал Комар.
– Рублей пятьсот, наверное, а может, и больше.
– Пятьсот, – удивленно произнес Комар, – а я хотел на помойку выкинуть. Так ты понимаешь в старине?
– Немного, – скромно сообщил Олег, – я по специальности историк.
– Историк, – уважительно протянул Комар. – Кому его продать можно?
– Мало ли, – Олег скорчил неопределенную гримасу, – сейчас на такие вещи мода, в областном центре есть любители, но в основном, конечно, в столице. Те, если узнают, что где-то есть ценные вещи, сами приедут.
– Да ну! – не поверил Комар. – Из-за какого-то старья припрутся в эту глушь?
– Точно, – подтвердил Олег, припоминая слышанные разговоры.
– И ты можешь меня свести с покупателями? – с интересом спросил Комар.
– В принципе, да. Или вот изразцы, – Олег кивнул головой на голландку, – каждый не меньше трояка стоит, а то и пятерку. – Он поднялся со стула и внимательно стал разглядывать плитки, украшавшие печь. На них были изображены голландские мельницы, корабли под парусами, женщины в цепях.
– Да и иконы у вас хорошие, – заметил он, переводя взгляд на иконостас.
– Иконы нельзя, – досадливо произнес Комар, – баба за них удушит. Смотри-ка, с тобой есть о чем поговорить, да и дело вроде сделать можно. – До этого он сидел на кровати, внимательно слушая, что ему рассказывает Олег, теперь же поднялся, надел брюки. – Пойду умоюсь, – сообщил он и вышел из комнаты.
«Вроде и здесь контакты налаживаются», – размышлял Олег, продолжая осматриваться по сторонам. В комнате было действительно много интересных вещей. Вошел Комар, на ходу утираясь полотенцем. Он начал прибирать одежду, раскиданную по стульям.
– Баба, зараза, ушла на работу, – не то возмущаясь, не то оправдываюсь, бормотал он. – Тебя вроде Олегом звать?
– Точно, а вас? А то неудобно…
– Комаром все зовут, а вообще-то нарекли Пантелеем. И давай не выкай. Ты вчерась Монастырем интересовался, – перевел он разговор, – зачем тебе о нем знать?
– Да так, просто любопытно, – сказал Олег.
– Темнишь, – насмешливо произнес Комар, – в прошлый раз откровеннее был. Правда, в тот раз был «под балдой». Все про Авеля какого-то лепетал.
– Я так понял, – сказал Олег, – что Монастырь ваш – особая психиатрическая больница?
– Точно, – подтвердил Комар.
– И что там находится человек, способный предсказывать будущее?
Комар отвел глаза в сторону. Он подошел к печке и стал ковырять пальцем плитки:
– Пятерку, говоришь, каждая стоит, а их тут сотни две. Ну где этот черт? – он досадливо покосился на дверь. – За смертью его посылать…
Олег не торопил собеседника, молча смотрел в окно, понимая, что разговор только начинается. За окном промелькнул силуэт Валентина, хлопнула калитка.
– Ты при нем особенно не болтай, – тихо сказал Комар, – сейчас малость выпьем, потом я его спроважу, тогда и поговорим. Ну наконец-то, – недовольно бросил он вошедшему парню.
– Да Людка товар принимала, – стал оправдываться тот.
– Ладно, садись, сейчас я закусь принесу.
Где-то через полчаса Комар бесцеремонно вытолкнул Валентина за порог.
– Надоел, – презрительно произнес он. – Туп как пробка, какой от него толк? Так, на подхвате. Сбегай туда, принеси то… Ладно. Давай-ка еще по стаканчику. Ты вот интересуешься Монастырем, а чего там забыл? Стоит ли связываться? Вон в этом хламе шурупишь, – он кивнул на ломберный столик… – Тут в нашем городишке знаешь сколько хлама? В каждом доме есть. Вот и занимайся. И я бы тебе помог. А «бабки» пополам, а? – Он выжидательно покосился на Олега. – Чего молчишь? Ты даже и не представляешь, куда лезешь. Ну ладно, давай! – он легонько стукнул своим стаканом по стакану Олега.
– И все же, Пантелей, я бы хотел узнать кое-какие подробности о Монастыре.
– О Монастыре? – переспросил Комар, он внимательно, но как-то отстраненно посмотрел на Олега. – Ну что ж, коли обещал, то расскажу, однако потом не обижайся.
– За что я должен обижаться? – спросил Олег.
– Ну, мало ли… – уклончиво сказал Комар. – Всякое может случиться, место-то секретное. Да и я порядок нарушаю. Вообще рассказывать что-либо о больничке запрещено, я даже подписку давал…
– Вот вы, говорите, единственный, кто работает там из городских.
– Точно, – подтвердил Комар.
– Почему именно вы?
– Да не выкай, я же просил… – досадливо поморщился Комар, – так уж получилось, рекомендовало меня, – Комар снова налил себе, – одно учреждение. Не спрашивай, какое.
– Тот человек, который может предсказывать, он кто?
– Да кто его знает, человек и человек…
– Он молод?
– Лет пятьдесят, наверное, может, больше.
– А как его фамилия?
– Зовут его Владимир Сергеевич, а вот фамилии не знаю. Обычный в общем-то человек, самый простецкий на вид. И добродушный, всегда поздоровается, поговорит о том о сем…
– Так он действительно психически болен?
– Ты понимаешь, – понизил голос Комар, – там ведь не только психи лежат, не похож он на психа, хотя странность в нем есть. Болтают, он чуть ли не в Кремле жил.
– Ну и о чем ты с ним говоришь?
– О чем говоришь… Нам с больными разговаривать запрещено. Так, перекинешься парой слов…
– А откуда тогда ты знаешь, что он может предсказывать?
– Говорят… – неопределенно пробормотал Комар и опять забулькал бутылкой. Выпил, вытер губы, надкусил помидор. По губам и подбородку потек сок. Он о чем-то задумался, потом посмотрел на Олега: – Раз он меня попросил записку передать одному человеку в городке так, чтоб начальство не узнало. Хорошо так попросил, вежливо. Ну, я передал. Он потом мне говорит: «Чем тебя отблагодарить?» – «Да чем, – отвечаю, – денег у вас все равно нет».
