- Я попробую. — Он, наконец, поставил чашку на низкий журнальный столик перед диваном. — Не даю никаких гарантий. Скорее наоборот — почти обещаю, что вернусь ни с чем.
- Паша, они умирают… — Еленка выпрямилась в дверном проёме; в её глазах плескалась тоска. — Ты слышал это? Неделя — и всё! Это такая хитрость — болезнь шуткует с людьми. Даёт фору — далеко ли убежите? А люди не бегут. Они — как цыплята-бройлеры — ждут, пока их разделают на котлеты. Ты понимаешь, что тебя будут искать, чтобы упрятать в карантин? Наверно, объявят в федеральный розыск, привлекут полицию и ещё чёрт знает кого. Но ты должен бежать — и от них, и наперегонки с гриппом. Потому что через неделю Танька умрёт, если ей никто не поможет. В тебя у меня больше веры, чем в них… — Еленка махнула рукой куда-то в сторону балконного окна, словно бесчисленные «они», которым было отказано в вере, сгрудились с уличной стороны и рвались внутрь.
- Что ж… — Павел слегка стушевался под влиянием Еленкиной речи. И откуда она набиралась всей этой проникновенной белиберды? Наверное, библиотекари, как и разведчики, бывшими не бывают. — Что ж, — повторил Павел, — считай, что мы договорились. Я сам позвоню Струве. Ты просто дождись его — и открой дверь.
- Не мешкай! — Еленка подняла с табурета джинсы Павла, от которых тот с такой радостью избавился совсем недавно, и, подойдя к дивану, протянула их ему. Павел собирался возразить: право выбора штанов он думал оставить за собой. Но, взглянув в глаза Еленки, натянул тесные джинсы поверх бинтов.
На дальнейшие сборы ушло не более четверти часа. Управдом ожидал, бывшая жена на прощание скажет хоть что-нибудь задушевное — этого ему очень не хватало, — но она только кивнула, когда он, уже одетый, принялся зашнуровывать кроссовки. Павел дёрнулся пройти в спальню — посмотреть на Таньку, — но Еленка, вновь без слов, отрицательно покачала головой. Лишь когда Павел повернул ключ в замке и взялся за дверную ручку, бывшая жена догнала его и протянула на вытянутый руках мушкет:
- Ты забыл это, — она повернулась и, почти бегом, скрылась в спальне. Управдому показалось, оттуда раздался сдавленный приглушённый плач, — но он мог и ошибаться. Он пожал плечами и, с ружьём наперевес, шагнул в коридор.
* * *
Павел столько раз позволял себе перемещать антикварное оружие с места на место, что не попадаться при этом на глаза соседям казалось уже вполне естественным. Так — да не так! Везение, натурально, не могло продолжаться вечно. На сей раз, на выходе из подъезда, он столкнулся с жильцом из тридцать шестой. У того была забавная фамилия — Подкаблучников, — при том, что потрёпанный мужичок лет пятидесяти развёлся, когда ему только-только стукнуло сорок, и, с тех пор, новой семьёй не обзавёлся. Подкаблучников работал столяром, жил с разовых заказов, и любил прикладываться к бутылке каждый раз, как заканчивал очередную работу. К счастью, в момент столкновения в дверях, сосед был как раз пьяненьким, потому мушкет в руках Павла его, отчего-то, сильно позабавил. Он нависал над Павлом всё то время, пока тот открывал двери машины и усаживался за руль. Захлёбываясь смехом, пытался дотянуться до мушкета вытянутым пальцем, повторяя: «Ну ты даёшь, Паха! Ну ты отоварился! Силён!».
Павел надеялся, что Подкаблучников отправится спать, как только вернётся домой, и распускать сплетни о странном имуществе Павла — не станет. Отъехать от подъезда, чтобы скрыться от весёлого столяра, всё-таки пришлось.
Павел откатился метров на двести и остановился у табачного киоска. Достал телефон и визитку Струве. Замешкался с набором номера, хотя почти не сомневался, что поступает правильно. Перед глазами стояла Татьянка, на лице которой была написана смертная мука, а по ногам стекала горячая моча. Палец забарабанил по клавиатуре телефона, набирая комбинацию цифр. В трубке послышались долгие гудки. Только после десятого или одиннадцатого из них раздался короткий сухой щелчок, и молодой голос произнёс:
- Я вас слушаю, говорите.
- Мне нужен профессор Струве. Я не ошибся номером? — управдом, с первых слов абонента на другом конце провода, понял, что его приветствовал совсем не профессор.
- Он не может сейчас ответить, — после долгой паузы огорошил молодой голос. — Его нет.
- Что значит — нет? — Павел, сам не ведая, почему, вспылил, — Это ведь его телефон? У меня вопрос крайне важный. Он касается эпидемии…
- Профессор Струве пропал, — собеседник проговаривал фразы медленно, словно сомневался, стоит ли выбалтывать важную тайну первому встречному. — Точнее говоря, сегодня утром он не вышел на работу. Этот телефон он забыл вчера в своём кабинете, так что вы разговариваете с его ассистентом. Если я могу вам чем-нибудь помочь…
- Нет, не стоит… — управдом нажал отбой.
Он прекрасно понял, что собеседник — проговорился: Струве именно пропал, а не просто проспал на работу. Вероятно, это уже установлено.
Павел задумался: дочке, несомненно, нужна врачебная помощь. Вполне возможно, вскоре она понадобится и Еленке, и ему, Павлу, и даже Еленкиным родителям. Но Татьянка — единственная, кто не может ждать, ни одного лишнего часа. Если сообщить о её болезни, позвонив на горячую линию Минздрава, или просто в скорую, результат будет предсказуемым — мать и дочь немедленно заберут в карантин. Казалось бы, ничего другого, кроме медбригады в герметичных комбинезонах, не приходилось ждать и от Струве. Но Павел почему-то полагал: доктор будет действовать человечней. Не ясно, с чего бы это: в Домодедово Струве внушал скорее антипатию. Управдом подумал, что надеется на Струве, словно утопающий — на подъёмную силу соломинки. И всё-таки он не решался звонить куда-то ещё.
Размышления настолько удручили Павла, что он и не заметил, как машинально тронул «девятку» с места и медленно покатил по дороге. Встряхнувшись и опомнившись, он вдруг понял, что, почти неосознанно, выбрал путь, который должен был привести к больнице, приютившей белобрысого «арийца».
- Ладно, — успокаивая себя, вслух произнёс управдом, — Я могу попробовать встретиться с ним. Забрать куртку, если получится.
Павел не очень хорошо помнил, где располагалась больница, потому несколько раз сворачивал не туда. Пока он исправлялся и петлял по дворам и переулкам, прошёл без малого час. Когда, стоя на светофоре, управдом увидел, как по перпендикуляру к нему пронеслась машина скорой помощи, его наполнила уверенность: уж теперь он точно не заблудится. Всего-то и надо — ехать за скорой. Вряд ли в окрестностях много больниц. Вслед за первой неотложкой метнулась вторая, потом третья. Все явно спешили. Павел удивился, но намерений не поменял: как только зажегся зелёный, вывернул руль и двинулся вслед за красно-белыми медицинскими фургонами. Его расчёт оправдался: сперва на глаза попался указатель, сообщивший о близости лечебного учреждения, а вскоре и сами приземистые корпуса больницы показались за нескладными осенними тополями. Павел въехал на больничную автостоянку, и тут же понял, что пришла пора удивиться.
