Она зашла в комнату в тот момент, когда Клеменс делал инъекцию Голику. А через секунду селектор возвестил:»Директор Эндрюс собирает общее собрание! Внимание! Директор Эндрюс собирает всех в столовой!»
Врач усмехнулся и бросил пустой шприц в стерилизатор.
- Отсюда можно сбежать?- быстро спросила Рипли.
Он, удивленно посмотрев на женщину, покачал головой.
- Нет, конечно. Да и не на чем. Корабль с провиантом прилетает два раза в год.
- И все?
- Все.
- Черт!
Клеменс истолковал восклицание по-своему и поторопился утешить ее.
- Скоро за вами придет спасательное судно.
- Да? Что значит, скоро?
- Я не знаю,- пожал плечами мужчина,- Сюда еще никто не спешил.
В лазарете повисла тишина. Каждый из них думал о своем. В этой наступившей внезапно тишине было слышно, как ерзает Голик, бормоча себе под нос какой-то длинный встревоженный монолог.
Клеменсу было тяжелее, чем Рипли. Он видел, что ей плохо, и не мог узнать причины этого. Все его догадки рассыпались, как карточный домик, стоило лишь приглядеться к ним повнимательней. Самое страшное то, что он искренне хотел помочь, но женщина отгородилась от него плотной завесой тайны, приоткрыть которую было некому, кроме нее же самой. И потом… за этот длинный день он, кажется, успел влюбиться в нее. Это казалось самым важным, но и значительно осложняло его, и без того не очень хорошее, положение. А она… она либо не понимала этого, либо просто не хотела понять.
Врач тяжело вздохнул и первым прервал затянувшееся молчание.
- Может быть, вы мне расскажете, о чем говорили с Эндрюсом?
Рипли подняла на него глаза.
- Нет. А то ведь и ты решишь, что я ненормальная.
- Ну, это, по-моему, лишнее,- улыбнулся он.
Клеменс вдруг ощутил, что не просто отвечает за ее жизнь и безопасность, а то, что для него ОЧЕНЬ ВАЖНО, чтобы с ней ничего не случилось.
- Как ты себя чувствуешь?
Голос был мягким и - нереально - заботливым. За последние несколько лет она всего один раз слышала ТАКОЙ тон. ТАК говорил Дейв Хикс, надевая ей на запястье радиобраслет. И Рипли позволила себе расслабиться. Она устало закрыла глаза и качнула головой.
- Да не очень что-то. Голова болит, живот, горло.
- Ну, это можно понять, учитывая все обстоятельства,- согласился доктор и предложил:- Может быть, сделать тебе укол? Мой особый коктейль?
Не дождавшись ответа, он достал ампулы и принялся набирать лекарство в шприц, продолжая говорить.
- Кто совершенен? Лично я не знаю совершенного человека. Все люди, в той или иной степени, подвержены влиянию обстоятельств.
- Ты замужем?
Голос, задавший вопрос, был совершенно незнаком Рипли. Она испуганно открыла глаза, полагая. Что начались галлюцинации. Но это оказался Голик. Готовя шприц, врач ткинул занавеску, и теперь сумасшедший мог видеть Рипли. Женщина удивленно смотрела в его ясные, совершенно чистые, без малейших признаков сумасшествия, глаза, белеющие на покрытом кровавой коркой лице.
- Я?- переспросила она, стараясь понять, действительно ли заключенный говорит с ней, или только бредит.
- Тебе нужно замуж,- вдруг спокойно сказал он и, повернув голову, уставился в белый потолок,- Рожать детей. Ты очень красивая девушка. Я много красивых девушек знал. Дома. Они меня любили. Какое-то время,- он снова посмотрел на нее, улыбнулся и спокойно закончил,- Ты тоже умрешь, поверь мне.
Клеменс быстро задернул занавеску.
- Ты в порядке?- спросил он все еще смотревшую в сторону сумасшедшего женщину.
- Да,- выдавила она.
Ей вдруг стало страшно. К белым пульсирующим шарам боли добавился темно-красный шар злого предчувствия. Что-то должно было произойти, Рипли ощутила это всем своим естеством.
Врач остановился перед ней, держа наполненный смесью шприц иглой вверх.
- Мне интересно, ты все-таки расскажешь правду о том, что случилось?
Рипли помолчала, а затем, вздохнув, возразила.
- Когда я спросила тебя, каким образом ты получил назначение сюда, ты промолчал. Потом, когда я поинтересовалась насчет татуировки, ты снова ушел от ответа.
- Это долгая и грустная история,- вздохнул он и добавил,- И очень мелодраматичная.
- Ничего,- слабо улыбнулась Рипли,- Я выдержу.
- Ну, если настаиваешь,- Клеменс отложил шприц и присел на краешек больничной кровати рядом с Рипли,- Я был молод, закончил колледж, медицинский факультет,- доктор вздохнул,- И, несмотря на то, что я стал наркоманом - дня не мог прожить без морфия -, меня считали очень многообещающим врачом. Врачом будущего. Я помню, шел первый год моей работы…
Рипли слышала его, словно издалека. Она понимала, что он говорит, но мысли ее потекли в другом направлении. Клеменс сказал: «Я был молод…» А сколько ей лет? От ЛБ-426 до ближайшей колонии пять световых лет. Значит, ей не меньше девяносто четырех. По земным меркам, конечно. Кто остался у нее на Земле? Друзья? Они, наверное, давно умерли. Значит, ее никто не ждет. Там, на Земле, на планете, к которой она так стремилась, у нее никого нет. И никому Рипли не интересна. Никому нет до нее дела. Умрет она или останется в живых - не важно. Хотя… нет. Ее утверждение - ошибка. Есть люди, которым очень нужно, чтобы Рипли была жива. Это представители Компании. Компания! Одна из самых влиятельных организаций на Земле и ее колониях. Одним движением пальца эти люди посылают других на смерть. Для них Рипли - клад. Состояние. Миллиарды и миллиарды долларов. Это по их желанию ее жизнь превратилась в кошмар, бесконечный бег наперегонки со смертью. Это для них важно, чтобы кошмар продолжался. Им он нужен. Все, что она слышала с момента прибытия в космический госпиталь, - ложь. Ей лгали все, кроме умерших десантников, кроме этих заключенных, которым тоже предстоит умереть, ради того, чтобы ЭТО осталось жить. Те, кто не лгал, - умерли. Или умрут. И до них Компании тоже нет дела. Всем плевать. Что сказал этот сумасшедший? «Ты тоже умрешь…» Да. Наверное, это и есть выход из страшного, заколдованного круга. Там, где нет света, лишь сплошной вечный холод, закончатся ее мучения и страхи. Смерть. Так ли страшна она, и страшней ли той жизни, которая жует Рипли, перемалывая, срезая с нее слой за слоем, как огромная, бешено вращающаяся фреза. И каждый слой - годы и люди.
А если Рипли и в этот раз удастся избежать смерти, прекратятся ли ее страдания? Или она просто вернется на старт этой безумной кровавой гонки? Что дальше? До каких пор она будет снова и снова подыхать на маленьких захламленных планетах, подобной этой?
И тогда голос, спящий где-то внутри нее, просто и жестко ответил:
«До тех пор, пока тебя не препарируют в одной из лабораторий Компании. Или пока ты не сдохнешь».
