— И что? — безразлично спросила Женя.
Аверин махнул на неё рукой.
— Датчики «Валькирии» зафиксировали под зондом жидкую структуру! Криобот сделал своё дело! Мы пробились сквозь лёд!
Женя заломила кисти рук.
— Криобот добрался до воды? — заинтересованно спросил Александр Сергеевич.
— Именно! — кивнул Аверин, скача взором по экранам мониторов.
— И что теперь? — Женя встала.
Аверин обернулся.
— Теперь начнётся самое интересное!
— Мне кажется, начнётся ужас. Кромешный.
— Зарегистрировано движение; сто километров севернее от спускаемого модуля.
— Что? — Аверин машинально развернулся к приборам. — Малыш, повтори.
— Что-то движется к спускаемому модулю со стороны зоны Коннемарского хаоса.
— Ошибка исключена? — подал голос Александр Сергеевич.
— Абсолютно.
Аверин ухватился за гарнитуру.
— Спускаемый модуль! Говорит «сто десятый». Приём!..
— Я вас слушаю, «сто десятый». Приём…
— В ста километрах на север от вас зарегистрировано движение! Как поняли меня? Приём…
В наушниках зловеще захрипело.
— Повторите, «сто десятый». Вас плохо слышно. Приём…
— Минутку. Только включу внешний интерком, — Аверин щелкнул парой переключателей и откинул прочь гарнитуру.
Кабина наполнилась вакханалией космических звуков.
Женя попятилась.
— Господи… что же это такое?.. — шептала она, пытаясь устоять на ватных ногах. — Что происходит?!
Аверин тёр подбородок.
— Спускаемый модуль, к вам что-то приближается! Малыш, можно определить скорость?
— Рассчитываю…
— «Сто десятый», похоже, у нас тут локальное землетрясение. Балла два, не больше. Скорее всего, из-за работы криобота…
— Спускаемый модуль! — Аверин уже просто кричал в микрофон. — На вас что-то движется! Как поняли меня?! Приём!..
— «Сто десятый», у на… за…шкал… радиац… фон. Воз…на потеря связи… При…
— Чёрт! — Аверин вновь метнулся взором по рябящим мониторам. — У нас та же фигня! Лишь бы внешние модули выдержали!
— Там радиопередающие антенны, — тревожно заметил Александр Сергеевич, перебираясь в штурманское кресло. — Отказали передатчики второй и первой групп. Включаю резервные… Что с фоном?
— Полторы штуки! Растёт!
Женя уперлась спиной в стену и замерла, прижав руки к груди. За иллюминатором дрогнуло «покрывало». Где-то далеко за переборками во сне закричала Светлана. Женя обмерла. Однако ступор длился лишь какой-то миг. Женя вздрогнула и ринулась прочь из кабины.
— Скорость объекта один и семь десятых километра в час. Предположительно животное или человек.
— Какой человек, Малыш?! — воскликнул сбитый с толку Аверин. — Там же радиация и космический холод!
— Есть открытый радиоканал…
Аверин сорвался с места. Скакнул к выходу из кабины, но в этот момент корабль тряхнуло. Да так, словно тот на всём ходу врезался в монолитную стену. Аверин полетел рыбкой, силясь защитить голову руками. На его пути возникло что-то неимоверно твёрдое. Перед взором разразилась оранжевая вспышка. Болид набух, точно переспелый фрукт, заполнил собой всё окружающее пространство и унёсся прочь, оставив после себя инверсионный след.
След медленно рассеивался в абсолютной темноте, а Аверин всё падал и падал… с Моста в Молочную Реку забвения.
Светлана открыла глаза.
Вокруг, насколько хватало взора, раскинулась бескрайняя снежная равнина. На горизонте она поглощалась чернотой беззвёздного неба. Было нестерпимо холодно; Светлана не чувствовала ног. Однако ощущала чьё-то ненавязчивое присутствие. На границе света и тьмы, за гранью, кто-то стоял.
Светлана резко обернулась. Ничего. Лишь скрип снега под ногами. Снежинки испускали голубоватое свечение, словно мёртвые светлячки. Они прилетели на свет. Но тот предал, превратившись в вечную ночь.
Светлана наклонилась и провела ногтём по бесчувственной стопе. На коже осталась белая полоса, а боль так и не пришла. Девочка закусила нижнюю губу, обхватила руками худенькие плечи. На ней был лишь лётный комбинезон; ботинки естественно остались под кроватью. Это был явный просчёт, но что-то менять было уже поздно. Час истины пробил, и вот она здесь.
— Где я? — прошептала Светлана, переступая с ноги на ногу. — Чего тебе от меня нужно?
Прозвучал детский смешок. По снегу заскрипели озорные шажки.
Светлана принялась вертеть головой.
— Почему ты прячешься? — спросила она, не зная, в какую сторону податься. — Ну же, ответь!
Шаги замерли за спиной. Прозвучал ехидный смешок.
Светлана откинула со лба заиндевевшие волосы.
— Трусишка! — крикнула она в пустоту. — Тоже мне, мальчишка…
На границе света и тьмы возникла детская фигурка. Немного кособокая, в лёгкой курточке, с руками в карманах закатанных до колен брюк, и улыбкой на лице.
Светлана нахмурилась.
Мальчишка прокатился с носка на пятку и заявил деловым тоном:
— А ты чего не пускаешь? Играть не хочешь?
— В смысле? — не поняла Светлана.
— В прямом! — Мальчишка склонил голову набок, прищурился. — Я хотел, как обычно, а тут — не пройти. Вместо грани, какой-то мыльный пузырь… Зачем ты его сделала?
— Я не делала, — Светлана пожала плечами.
Мальчишка выпрямился.
— Значит, кто-то из твоих взрослых друзей сделал. И как только ты с ними дружишь?..
— Хочу, вот и дружу! — отрезала Светлана.
— Но ведь они же постоянно врут! Не открывают тебе всей правды.
Светлана вспыхнула, не смотря на холод.
— Не правда! Если они мне чего-то и не говорят, значит так нужно!
— Им просто так проще — ты это хотела сказать?
Светлана злобно стиснула зубы.
Мальчишка медленно придвинулся на шаг.
— Ну и «барьер». Мне такого в жизни не выстроить, — он ощупал пространство перед собой. — Не протыкается. Только растягивается. И впрямь пузырь! А пахнет-то… Фу, гадость!
— Чем?
— Мушиными потрохами. Вот! — Блеснул синий язычок.
— Зачем ты снова пришёл? — спросила Светлана, заламывая кисти рук. — Я ведь просила тебя не приходить!
Мальчишка сделался неимоверно серьёзным.
— Почему ты не рассказываешь им о тех местах, где бываешь? Неужели непонятно, что вам нельзя тут находиться? Нужно улетать, иначе быть беде! — Мальчишка сокрушенно вздохнул. — Я ведь показывал тебе истину в обход правды. То, что ждёт за гранью. Чего ещё нужно?
Светлана быстро-быстро замотала головой.
— Нет-нет! Я не верю, что там именно так! Этого не может быть! Мои родители не могли оказаться в таком ужасном месте, ведь они же хорошие! Я должна сама убедиться. Мы не уйдём, пока я этого не сделаю!
