– Это руна Тотен. Перевернутое изображение руны Альгиз. Называется руной смерти. Ее писали рядом с именами умерших, – внес свою лепту в анализ происшествия Субботский, который прибежал в подвал вместе с Борменталем, – предполагаю, ее можно использовать в магических целях для того, что бы вызвать смерть человека…
– Вот еще один энтузиаст магических действий, на мою голову – мало мне Прошкина было, – болезненно поморщился Корнев, – давайте товарищи ближе к реальности! Мы все – таки на государственной службе находимся! А не какие-нибудь пионеры в летнем лагере, чтобы у костра байки про оборотней рассказывать!
При упоминании «пионеров» Субботский оживился, и его глаза заполыхали огнем искреннего энтузиазма:
– У меня знаете, Владимир Митрофанович, есть концепция насчет этих пионерских сборищ… не самая, к сожалению, популярная. Мне недавно посчастливилось просматривал одну необычную книгу, называется – «Тимур и его команда», некий Гайдар написал… Так по моему – эта книга, на самом деле, просто инструкция какая-то для молодежи по созданию тайного общества или организации…
– Масонской ложи, – шепотом выдохнул все еще перепуганный Прошкин, который описанной Субботским книги в глаза не видел, и мрачный вывод сделал исключительно из слов приятеля и своих ярких впечатлений от разговора с отцом Феофаном.
– Как приятно, что наши советские компетентные органы не остаются в стороне и разделают мою точку зрения, я просто не рискнул сказать вслух – именно, отделения масонской ложи! – радостно зачастил Субботский.
Корнев только отмахнулся:
– А про Буратино книжка для кого инструкция? Для столяров – краснодеревщиков? А может, для каких алхимиков доморощенных как в сарае гомункулуса вывести? – хороший отец, Корнев был осведомлен о тенденциях детской литературы куда лучше холостяков Прошкина и Субботского, и совершенно не имевшие представления о сказке про Буратино, приятели не стали вступать в спор с начальством. Корнев продолжал, с нотками безнадежности в голосе:
– Умного учить – что мертвого лечить…Вернемся из метафизических дебрей к нашим реальным мертвецам. Вы, товарищ Борменталь, отправляйтесь с трупом, то есть телом, – Корнев осекся, – судя по всему, Ульх все еще был скорее жив, чем мертв, – то есть с пострадавшим, или правильнее сказать – заболевшим… в нашу больницу областную, я сейчас позвоню, предупрежу руководство больницы, чтобы вам всемерное содействие оказали. А мы с вами, товарищи, поедем, осмотрим дом этого фон Штерна. Урожайный у нас день сегодня на покойников…
– Да, Прошкин, – тихо на ухо, добавил Корнев. – зайди к дежурному телеграфисту, пусть в ориентировке Борменталя на не установленное лицо заменят, попытаются по описанию личность установить, и добавят особо опасен, при задержании может оказать вооруженное сопротивление…
В доме фон Штерна царил идеальный порядок. К удивлению Прошкина на месте разбитых Баевым песочных часов стояли новые – точь-в-точь такие же! Значит, искать тут уже нечего – слишком поздно, грустно подумал Прошкин. Баев, сделав то же вывод, просто сел на диван и отрешенно наблюдал за происходящим.
Пока Субботский и Корнев с завидным профессионализмом и педантичностью вытряхивали на пол комнаты ящики комода, открывали шкафы, перелистывали книги и снимали со стен фотографии, Прошкин, отчасти чтобы скоротать время, не участвуя в заведомо бесполезном осмотре помещения, да и просто, чтобы не мозолить глаза раздраженному начальнику, поплелся в ванную, изобразив будто хочет помыть выпачканные в пыли руки…
В старинной туалетной комнате с мраморными полом и стенами, отделанной в стиле ампир, красовалась бронзовая ванна на львиных лапах, над не менее фундаментальным умывальником размещалось изысканное зеркало в сложной живописной раме. Прошкин включил воду, удобно присел на край ванны и скурил сигаретку, аккуратно стряхивая пепел в отверстие раковины. Первый раз за день он хоть что-то сделал с удовольствием!
Докурив, Прошкин решил побрызгать на лицо воды – для натуральности, походя заглянул в зеркало и вздрогнул – прямо за его спиной висел и чуть заметно покачивался повешенный, с черным мешком на голове. Прошкин молниеносно оглянулся – но нет – за его спиной, буквально в двух шагах, была только стена, покрытая местами надтреснутыми мраморными плитками серого цвета. Прошкин несколько раз глубоко вздохнул. Пытаясь унять сердцебиение, действительно плеснул водой на разгоряченное лицо и медленно, осторожно заглянул в зеркало еще раз. Тело висело и слегка покачивалось – где-то там метрах в трех, во внутренней зеркальной реальности. Прошкин поплевал через левое плечо – но зловещее неумолимое ведение и не думало исчезать. Вот он – результат чрезмерного общения со служителями культа!
Прошкин крепко зажмурился и выскочил из ванной, стараясь не оглядываться на зеркало. Но тут же остановился у стены коридора – позорище! Он – представитель руководящего состава НКВД, пытается убежать от зеркала! А ведь прекрасно знает, что мир материален, реальность объективна, а он – Прошкин вменяемый, совершенно нормальный гражданин, с крепкими нервами! Несколько успокоившись от этой мысли, он расположился у стены поудобнее, в углублении между громоздким шкафом и выступом стены, что бы взглянуть на зеркало издали – под другим углом…
Эксперименту воспрепятствовал не кто иной, как сам товарищ Корнев – решительно проследовавший в ванную прямо перед носом у вынужденного затаится Прошкина. Через пару минут начальник буквально выскочил наружу, роняя с мокрых рук капли воды, чертыхаясь и снова бормоча себе под нос крепкие ругательства. Значит, и ему привиделся висельник, – вынужден был констатировать Прошкин. С научным экспериментом Николаю Павловичу сегодня явно не везло – не успел он выбрать новый угол осмотра, как снова пришлось скрыться в нишу – у самой двери ванной как всегда бесшумно появился Баев.
Прошкин просто губу закусил, чтобы не хихикнуть, предвкушая как впечатлительный и истеричный Саша вылетит из ванной с воплями и причитаниями! Но, увы и ах – из ванной донесся только звон разбитого стекла, а через пару минут вышел Баев – изрядно побледневший, но совершенно спокойный, обматывая ладонь крахмальным носовым платком.
Что же это такое происходит на белом свете? Прошкин сгорал от любопытства и снова заглянул в ванную, едва Баев скрылся за дверями гостиной.
Зеркало было разбито, а за ним, оказывается, располагалась довольно объемистая и уже совершенно пустая ниша. На торчащих из рамы осколках все еще горели алые капельки крови – должно быть Саша оцарапался, когда разбивал зеркало. Значит, мистическое зеркальное послание наконец-то попало к адресату. Только что же было в нише так и осталось загадкой – ну, во всяком случае, для Прошкина – ведь выходил Баев – как и зашел – с совершенно пустыми руками!
