Убогим был турнир – не антураж и не купленные за большие деньги “старинные” мечи-новоделы…
Убоги были бойцы.
Ваня ровно семнадцать минут простоял, потешаясь над неуклюжими потугами мечников-эльфов, и мечников-хобби-тов, и даже одного мечника-мага. Потом ушел – дела. Ушел, продолжая потешаться. Хотя и сам с фехтованием был не в особых ладах… Десантным ножом владел хорошо, это да.
И ножом-ухорезом… Тогда владел…
Но мечи, сабли, кончары, эспадроны, шашки, клычи, палаши, шпаги и примкнувшие к ним рапиры? К чему?
Он тогда не знал, что когда-то его оружием станет меч.
Он тогда ушел, а турнир продолжился.
Убогий был турнир. Позорный.
И убого закончился – победитель оказался самозванцем. Замаскированным перумнувшимся. Его, конечно, разоблачили, и дисквалифицировали, и лишили главного приза, и с позором выгнали…
Но нехороший осадок остался.
А если серьезно – учитесь владеть мечом, господа кадеты.
Пригодится.
Стрела летела. Стремительно. Беспощадно.
Метко.
Она звенела, как готовая лопнуть струна.
А воздух – пел.
Стрела пронзила цель…
Почти самую середину мишени – чуть-чуть пониже.
Стрелок – дородная королева эльфов – опустила лук. Достала вторую стрелу… Из эльфийской толпы несся ропот одобрения и невнятные “хайле”*…
* Не стоит путать “хайле” толканутых с приветствием “Хайле!”. У толканутых “хайле” произносится, словно рот капитально забит полупережеванной пищей.
Неизвестно, как одевались в свое время королевы эльфов. У науки точных данных нет. Но надо думать, не так, как эта… Эта… Как бы попроще… Нет. Проще не получится.
Тогда так: она была одета примерно как североамериканская карнавальная индианка-сиу, попавшая вместо карнавала – но в любовно сшитом для него костюме – в психиатрическое отделение больницы им. Дж. Принстона (федеральный округ Колумбия) во время проведения в поименованном отделении рождественского утренника-маскарада – и принявшая в нем активное участие, осложненное рукоприкладным конфликтом с главврачом и двумя чуть поддавшими по случаю Рождества санитарами.
Представили?
Зримо?
При чем тут конфликт и санитары?
Довожу: якобы охотничий кафтан королевы, с бахромой и прочими прибамбасами, – был сшит хорошим и дорогим портным. По фигуре. А фигура у королевы была… Внушительная. Величественная. Королевская была фигура.
Короче, лопнул кафтан под мышкой – когда лук натягивала. Внушительность не ушла, а некая постконфликтная потрепанность добавилась…
…Стреляла королева хорошо. Метко. На вид и не скажешь.
Хотя нет, нет… было… было что-то в ее глазах, и умеющий читать по глазам прочел бы это. Королева могла стать Воином. Давно, очень давно. Не стала. Может, испугалась, а может – заблудилась, выбрав на развилке Пути не. ту дорогу…
Но стреляла она метко, не чета своим подданным.
Стрелы кучно ложились в центр мишени. Мишень, кстати, была своеобразная. Изображала здоровенного гоблина – явно страдавшего синдромом Дауна – с нарисованными на нем (на гоблине, не на синдроме) концентрическими кругами. Центр, понятное дело, в районе сердца. Туда и летели стрелы.
Лишь единожды стрела сорвалась с руки – королева изрядно занизила. А может, и не занизила – мстительно хотела кастрировать заклятого врага эльфийского народа…
Но на фоне потуг прочих стрелков и этот неудачный выстрел был достижением – те даже края аллегорической фигуры зацепляли редко – расстояние до мишени, как ни странно, оказалось приличным…
Похоже, королева всерьез вознамерилась взять приз – золотой венец, возвышавшийся на шесте, увитом чем-то сти-лизованно-эльфийским. Венец как венец – тонкий обруч с символикой Перворожденных (как ее себе представляют толканутые). Но золотой. Впрочем, золото было подозрительно самоварного цвета – не иначе как фальшивое. А может, и впрямь настоящее, просто проба низкая, эльфы (конкретно эти) – народ зажиточный.
Мишень сменили – на новую, точно такую же. Королева принимала завистливые поздравления подданных и искоса поглядывала на шест с венцом.
Ваня подошел чуть ближе. Шоу нравилось. Что, интересно, еще отколют эти комики?
Через секунду Ваня забыл все: и свои сегодняшние потери, и свои вчерашние потери, и свое вчерашнее обретение, и грядущий конфликт с “Хантером” вообще и с Прохором в частности, и дурацкое шоу, и королеву, не ставшую Воином, и кастрированного беднягу гоблина, и поблескивающий на шесте венец, и… Он увидел Адель.
Он впервые увидел Адель, когда она поднимала лук. Прекрасную лучницу с синими глазами. Золотые волосы стягивал простой кожаный шнурок – чтобы не развевались, не мешали стрелять.
Они все равно развевались – но стрелять не мешали…
Адель подняла лук…
И Ваня понял, что лучше ее нет никого…
Адель натянула тетиву…
И Ваня понял, что должен быть рядом с ней – всегда и везде, и не важно где, и не важно как; а если не будет – то кончится все и ничего не начнется…
Адель отпустила стрелу…
Стрела летела.
Она звенела, как готовая лопнуть струна.
А воздух – пел.
И Ваня понял, что нашел Любовь… И не говорите – так не бывает. Бывает! И будет всегда!
А те, кто точно знает, что бывает и так – вы, господа поэты, – берите гусиные перья и пишите про это стихи! Но хорошие стихи – избавьте от пошлых метафор: мол, Адель промазала и угодила Ване в сердце…
Адель-Лучница никогда не промахивалась.
Такое можно увидеть только в кино, и то не в каждом фильме. В основном в сериалах о благородном разбойнике Робин Гуде. Но там, понятное дело, работают мастера спецэффектов…
На стадионе завода “Луч” таковых не наблюдалось.. Но стреляла Адель эффектно. Семь стрел.
Первая вонзилась в центр мишени. Идеально в центр. Торчала, слегка подрагивая.
После второго выстрела стрела продолжала одиноко подрагивать в центре. Одна. Но – вторая! Первая упала. Выстрел был в одну точку.
Ваня не слышал реакции собравшихся и почти не заметил результата выстрела.
Он смотрел на Адель.
Она была прекрасна, когда стреляла, – Адель-Лучница.
Впрочем, Адель была прекрасна всегда.
Третья стрела…
Четвертая…
Все один к одному – до седьмой стрелы. До последней.
Все шло быстро, и лишь перед финальным выстрелом Адель сделала паузу…
Короткую паузу.
Седьмая стрела расколола шестую. Вдоль. Ровно пополам.
Она опустила лук и отошла с позиции для стрельбы… Даже не подходя к мишени.
Да и зачем? В рваную дырочку на гоблинском сердце можно было просунуть палец. Один. Второй уже не помещался… Вопрос о победителе был снят.
