– Нет.
– Стью, – мягко сказал Глен, – ты просто на понимаешь…
– Я прекрасно понимаю. Я сказал нет. Никаких возвращений в Грин Ривер. Никаких веревок. Никакой машины. Это против правил игры.
– Это тебе не трахнутая игра! – закричал Ларри. – Ты здесь подохнешь!
– А вы почти наверняка подохнете там, в Неваде. Так что отправляйтесь в путь. У вас еще осталось четыре часа до темноты. Не стоит их тратить даром.
– Мы тебя не оставим, – сказал Ларри.
– Извините, но придется это сделать. Я вам приказываю.
– Нет. Теперь я главный. Матушка сказала, что если с тобой что-нибудь случится…
– …то вам надо идти дальше.
– Нет. Нет. – Ларри обернулся к Глену и Ральфу в поисках поддержки. Они встревоженно посмотрели на него в ответ. Рядом сидел Коджак и наблюдал за всеми четверыми, аккуратно обернув хвост вокруг лап.
– Послушай меня, Ларри, – сказал Стью. – Все это путешествие основывается на предположении, что старая леди знала, о чем говорит. Если мы отступим от ее слов, то все пойдет насмарку.
– Это верно, – сказал Ральф.
– Нет, это не верно, пидор трахнутый, – сказал Ларри, яростно имитируя оклахомский выговор Ральфа. – Стью упал в овраг не по воле Бога, и даже не по воле темного человека. Причиной была скользкая грязь, вот и все, ОБЫЧНАЯ СКОЛЬЗКАЯ ГРЯЗЬ! Я не оставлю тебя, Стью. Я и так уже оставил слишком многих за свою жизнь.
– Мы оставим его, – тихо сказал Глен.
Ларри изумленно оглянулся, словно его предали.
– А я-то думал, что ты его друг!
– Я и есть его друг. Но это не имеет значения.
Ларри истерически рассмеялся и прошел немного вниз по оврагу.
– Ты сошел с ума! Кто бы мог подумать?
– Нет, я не сошел с ума. Мы заключили договор. Мы стояли вокруг смертного ложа Матушки Абагейл и вступили в соглашение. Оно почти неизбежно сулило смерть каждому из нас. Мы согласились с его условиями. А теперь мы будем их выполнять.
– Но я же не против, ради Бога. Я хочу сказать, не обязательно возвращаться в Грин Ривер. Мы можем раздобыть микроавтобус, уложить его сзади и ехать дальше…
– Мы должны идти пешком, – сказал Ральф и указал на Стью. – Он не может идти.
– Хорошо. Прекрасно. У него сломана нога. Что вы предлагаете делать? Пристрелить его, как загнанную лошадь?
– Ларри… – начал было Стью.
Прежде чем он смог продолжить, Глен схватил Ларри за рубашку и рванул его на себя.
– Кого ты хочешь спасти? – Голос его был холоден и суров. – Стью или себя?
Ларри посмотрел на него, беззвучно двигая губами.
– Все очень просто, – сказал Глен. – Мы не можем остаться, а он не может идти.
– Я отказываюсь примириться с этим, – прошептал Ларри. Лицо его было смертельно бледным.
– Это испытание, – неожиданно сказал Ральф. – Вот что это такое.
– Испытание на душевное здоровье, – сказал Ларри.
– Я голосую за то, чтобы вы шли, – сказал Стью с земли.
– Я тоже, – сказал Ральф. – Извини меня, Стью. Но если Бог будет заботиться о нас, то, может быть, он позаботиться и о тебе…
– Я не согласен, – сказал Ларри.
– Ты думаешь не о Стью, – сказал Глен. – Ты пытаешься спасти что-то в самом себе, по-моему. Но пришло время идти вперед, не оглядываясь. Мы должны.
Ларри вытер губы тыльной стороной руки.
– Давайте останемся здесь на ночь, – сказал он. – Давайте обдумаем все хорошенько.
– Нет, – сказал Стью.
Ральф кивнул. Глен выудил из кармана пузырек «артритных таблеток» и вложил его в руку Стью.
– В их состав входит морфин, – сказал он. – Больше трех – четырех – уже почти смертельная доза. – Он встретился взглядом со Стью. – Ты меня понял, Восточный Техас?
– Да, понял.
– О чем вы говорите? – закричал Ларри. – Что вы такое предлагаете?
– А ты разве не понимаешь? – сказал Ральф с таким уничтожающим презрением, что на секунду Ларри замолчал. Перед глазами у него возникло лицо Риты с полным ртом зеленой рвоты.
– НЕТ! – завопил он и попытался выхватить бутылочку из руки Стью.
Ральф схватил его за плечи. Ларри попытался вырваться.
– Отпусти его, – сказал Стью. – Я хочу с ним поговорить. – Ральф не отпускал, неуверенно посматривая на Стью. – Говорю тебе, отпусти.
Ральф разжал руки, но, судя по его виду, в любой момент готов был снова броситься на Ларри.
Стью сказал:
– Подойди сюда, Ларри. Садись на корточки.
Ларри подошел и сел на корточки рядом со Стью. С убитым видом он посмотрел Стью в лицо.
– Это несправедливо, парень. Когда кто-то падает и ломает ногу… ты не можешь просто уйти и оставить человека на верную смерть. Разве это не так? Эй, парень… – Он дотронулся до лица Стью. – Пожалуйста, подумай.
Стью взял Ларри за руку.
– Ты думаешь, я сошел с ума?
– Нет! Нет, но…
– А разве ты думаешь, что люди, находящиеся в здравом уме, имеют право решать самостоятельно, что им хочется, а чего нет?
– Эх, парень, – сказал Ларри и заплакал.
– Ларри, я хочу, чтобы ты шел дальше. Если ты выберешься из Лас-Вегаса, возвращайся тем же путем. Может быть. Бог пошлет ворона, чтобы он кормил меня, ты ведь не знаешь этого. Я как-то читал, что человек может прожить без еды семь – десять дней, если у него есть вода.
– Гораздо раньше наступит зима. Ты умрешь от переохлаждения через три дня и без этих паршивых таблеток.
– Это тебя не касается. Ты к этому не имеешь никакого отношения.
– Не отсылай меня, Стью.
– Я отсылаю тебя, – сказал Стью мрачно.
– А что Фрэн скажет о нас? – спросил Ларри, вставая на ноги. – Когда она узнает, что мы оставили тебя на съедение стервятникам?
– Она вообще ничего не скажет, если вы не дойдете туда и не покончите с ним. И к Люси это тоже относится. И к Дику Эллису. И к Бреду. И ко всем остальным.
– Хорошо, – сказал Ларри. – Мы пойдем. Но завтра. Мы устроимся здесь на ночлег, и, может быть, нам приснится сон… что-нибудь…
– Никаких снов, – мягко сказал Стью. – Никаких знамений. Так не бывает. Вы останетесь на одну ночь, и вам ничего не приснится, потом на вторую, потом на третью… вам надо уходить прямо сейчас.
Ларри отошел в сторону с опущенной головой и повернулся к ним спиной.
– Хорошо, – сказал он так тихо, что его едва было слышно. – Мы сделаем, как ты хочешь. И да поможет нам Бог.
Ральф подошел к Стью и склонился над ним.
– Тебе что-нибудь нужно, Стью?
Стью улыбнулся.
– Да, все романы Гора Видала. О Линкольне, об Аароне Бере и этих ребятах. Мне всегда хотелось их прочитать. Похоже, теперь мне наконец представился подходящий случай.
