Все только и говорят, что ждать. Я уже несколько дней перечитываю теорию по физике, но ничего не понимаю. Во мне словно часть мозга умерла, отвечающая за понимание науки. А теперь, кажется, я стала забывать и математику. Я деградирую, а вы говорите ждать!
Торговая зона поражала своими цветами и пестротой. Все звуки, образы и запахи создавали четкое впечатление: это место — рай. Кронмарки перемещались по частным заведениям, как эритроциты по капиллярам. По сравнению с торговой зоной весь город выглядел как разлагающийся мертвец.
Сопровождающий довел студентов до Иггдрасиля и предоставил их самим себе. Каждый «избранный» студент понимал, их задача — привлечь финансирование институту. К Вальхалле, последнему этажу и резиденции правительства, поднимались на лифте, большом и белоснежном.
— Лифт должен быть радужным, — вдруг заметил Ганс. Послышались смешки.
— Почему? — поинтересовались у него.
— Радужный мост к Асгарду, Биврёст, — без колебаний пояснил он.
В зале ожидания студенты выстроились в шеренгу. Невольно появлялась ассоциация с рынком рабов в древности. Некоторые из присутствующих стали поперек себя шире от счастья. Больше всего радовались будущие юристы и экономисты, алчные до власти.
На самом деле, понятие «правящий олигархат» не совсем верно. Помимо главных капиталистов Города, туда входили и персоны другого толка. Первым из них был герр Теодор Ольгерд Даврон, глава похоронного агентства. То был тощий и бледный старик с чрезвычайно широкой улыбкой. Особенностью его личности без сомнений было то, что он любил лично прибывать к близким усопшего, чтобы сразу принять заказ на гроб или памятник. Бывало, он прибывал так быстро, что поползли слухи, будто он чует приближающуюся смерть человека. Человек, верный профессии, так сказать. Он и к студентам прибыл первым, всех поприветствовал и уселся на крайнее кресло.
Вторым прибыл старый генерал Олаф, бородатый мужчина от усов до пяток в орденах. Он был главой сопротивления и лично приказал открыть артиллерийский огонь по Иггдрасилю положив конец националистической верхушке. Иронично, что теперь он сам — часть правительства Города. Студенты, интересующиеся военной историей, еле удержались от радостного писка при виде генерала Олафа. Перед ними была живая легенда.
Двух из трех олигархов буквально ввезли на тележках. Степень их ожирения превышала все допустимые пределы. Казалось, они почти не видели детей за заплывшими веками. Их компаниями уже давно руководили их дети вместо них самих. Они же просто наслаждались остатком своей жизни.
Последним был щуплый старичок небольшого роста. Он двигался куда проворнее прочих людей своего возраста. Движения его чем-то напоминали крысиные.
Вид правителей Города, почему-то, вызвал отторжение у наших героев. Они запомнили молодые, полные амбиций лица с учебников истории, а не потухшие и обвисшие перед ними. Да, тут без сомнений, злую шутку сыграло время.
Подали угощения. Студенты, как известно, вечно голодные существа, были счастливы такому стечению обстоятельств. У Лилиан аппетита не было, а сидящий рядом Ганс ел как в последний раз. Лилиан Рае казалось, что жевательный рефлекс — единственное, оставшееся у присутствующих.
Её глаза на секунду встретились с другой личностью, не прикасавшейся к еде, то был глава похоронного агентства. Он с интересом наблюдал за остальными. Теодор понимающе подмигнул Лилиан. Вдруг ей пришла в голову мысль, что из олигархата только Теодор Ольгерд Даврон сохранил разум, чья искра то и дело появлялась в его пронзительных глазах.
Начались диалоги. Представляя новаторские идеи, ученики пытались привлечь средства к институту. Олигархат, однако, мало был в этом заинтересован.
— Наш профессор, — убеждал их Ганс, когда очередь дошла до него, — близок к важному открытию. Он считает, что ядро атома способно делиться под внешним воздействием. И этим процессом можно будет управлять. Нужно лишь немного финансов на оборудование.
— А в чем практическое применение? — простой и незамысловатый вопрос обухом по голове пришелся Гансу.
— Ну как же, господа, — вступился за него Даврон, — это открытие, метафорически выражаясь, будет просто “бомбой”, я уверен.
Но трибунал не внял словам ни одного из них. Казалось, в него входили совершенно незаинтересованные люди, что буквально вызывало злость у Лилиан.
Обратный путь с небес на землю и домой был извилистым. Первым делом зашли в лавку Августа Рае. Ганс исполнил свою заветную мечту и получил револьвер. Владелец лавки помог с выбором и сделал персональную скидку.
— Спасибо, герр Рае, — Ганс Шнайдер сиял.
— Ну детишки, рассказывайте, как там, в «Раю»?
— Не рай, скорее свинарник, — резко ответила его дочь, чем сильно смутила отца.
Решили вернуться в Неоновый дракон. Шли медленно, размерено.
— Зачем мы туда ходили? — спрашивала Лилиан, — мерзость. Какие свиньи!
— Согласен, — настоящие предатели капитализма. Стяжатели капитала, который не используется, — непонятно было, в шутку ли он говорил.
— Ты начинаешь меня выбешивать. Не понимаешь. Они такие мерзкие и пустые, ученики тоже. Скот для бойни.
Ганс не узнавал подругу, которая всегда была такой спокойной и вполне доброжелательной. В этом он ей признался.
— Знаю, Ганс, знаю. Но что со мной? Мне все хуже. Все советуют сидеть и ждать, терпеть, и это приводит в ярость. Нельзя ждать, нельзя сидеть, так хочу просто бежать, неважно, куда.
Ганс обнял бедную подругу.
— Мне все снятся жуткие сны. А теперь и наяву мне видится монстр. Я вижу чудище по вечерам, когда в комнате горит свет, а я смотрю на темную улицу. Иду в никуда, Ганс. Впереди туман, — она снова задрожала.
Тут до них донеслись звуки музыки. Ганс выпустил Лилиан из объятий и оба они начали вслушиваться в поисках источника. То был Неоновый дракон. Судя по всему, синтезатор был готов. И вдруг раздался гром, первые капли оросили землю, а затем полило как из ведра. Лилиан обратила лицо к плачущему небу, облегченно вздохнула и начала тихо-тихо петь:
Это просто дождь, весенний дождь
Шум воды, бегущей по дворам
Скоро грянет гром, весенний вождь,
Разметав газеты тут и там.
Скоро вновь распустится листва
Снова позовет гулять сирень
А затем опять придет гроза
Укрывая мир, бросая тень…
Часть 2. Точка невозврата
7. Убийство
На земле валялось окровавленное тело. Вокруг сновали прохожие, раздавались крики. Убийца успел скрыться, но жертва была еще жива. Пока. Судя по всему, это был счастливый день (не считая покушения), ибо все произошло прямо напротив больницы доктора Ньюмана, куда жертву и перенесли.
Мужчину уложили на операционный стол, после чего доктор осмотрел тело: прямо в середину лба жертвы вонзили гигантский кукри. Лезвие вошло глубоко в мозг и плотно там засело, даже крови почти не было.
— Тут уже не помочь, доктор, — умоляющим тоном говорила сестра.
— Нет, будем оперировать, пока он еще жив. Камфары!
Операция продолжалась добрых двенадцать часов.
