Ноэль не обманул. В нижнем ящике стола, Лера обнаружила продолговатую шкатулку, разрисованную мрачными цветами. Она была не заперта. Девушка взяла оставшуюся от матери вещицу, и прошла к кровати, забралась на нее и, подсунув под себя ноги, неуверенно открыла шкатулку. Волнение, охватившее все ее тело, застало ее врасплох. Она не думала, что все происходящее так на нее подействует. Куда делась рациональная, светлая, скупая на эмоции голова Валерии? Она достала завернутые в файл фотографии. Стало трудно дышать. Это были ее детские снимки. Начиная с года и заканчивая выпускным балом в МГУ. Значит, Ноэль прав. Настя не забывала о ней. Она все это время наблюдала за своей дочерью. Все время была где-то рядом. Где-то очень близко, но ни разу не выдала себя. Какая это, должно быть, мука. Горячие слезы обожгли глаза. Нервными быстрыми движениями она перелистывала фотографии, надеясь найти хотя бы одну, где была бы запечатлена ее мать. И она нашла. На самом дне Лера обнаружила еще один снимок в рамке под стеклом, сделанный в фотошопе. Лере на нем было не больше пяти лет. Пышный бант и красивое голубое платье, кудрявые волосы, синие огромные глаза, печальная улыбка, а рядом… чуть склонив голову, сероглазая Анастасия Маринина, ее мать. Лера жадно вглядывалась в ее лицо. В отчете, который прислал Андрей, фотография Насти была слишком мала, чтобы можно было что-то разглядеть. Но теперь Валерия могла разглядеть каждую черточку лица своей биологической матери. Серые глубокие, горящие внутренним огнем, безумно-печальные глаза, бледная кожа, темные, изящно вскинутые брови, чувственный большой рот, тонкий овал лица, и главное достоинство — белоснежные, словно первый снег, длинные волосы. Ее нельзя было назвать красавицей, но в ней было что-то такое особенное, невероятное, чувственное. Оторвать взгляд от этого лица было невозможно. Оно очаровывало, подкупало своей таинственной красотой, незыблемой грустью и сиянием. И Лере показалось, что она видела раньше это лицо, очень часто. В магазине, на рынке, в театре, просто на улице. Анастасия Маринина была повсюду, преследуя, наблюдая, а она не узнала ее, ни разу не подумала, почему ей так часто встречается эта женщина. Сердце болезненно сжалось. Как же так? От чего пыталась защитить ее мать? Что за страшная тайна заставила отказаться от собственной дочери, которую, как оказалось, она очень любила. В шкатулке, помимо фотографий, Лера нашла всякие мелкие побрякушки, потерянными ею давным-давно. Все эти годы Анастасия хранила их, перебирая, как маленькие сокровища. И все же после смерти она не оставила своей дочери ничего, даже письма, открытки. Ничего. Кроме странных туманных видений. Повинуясь минутному порыву, Валерия поставила фотографию с матерью на полку возле кровати, и легла так, чтобы видеть ее.
— Почему, мама. — в очередной раз спросила Лера. Ответом ей была печальная улыбка незнакомки. Мертвые молчат. Значит, нужно разговорить живых.
В эту ночь ей не снились кошмары. Она спала спокойно, как дитя. Есть такая поговорка: На новом месте приснись жених невесте. Так вот ей никто не приснился. Может, она зря раскатала губы, и Максим вовсе не собирается делать ей предложение. Открыв глаза, Лера сонным взглядом обвела комнату. Кто-то был здесь. Выключил ночник и опустил портьеры на огромном окне, аккуратно развесил ее платье.
— Доброе утро. — сияя улыбкой, поприветствовала ее Элис. Она снова была в своей бледно-голубой униформе с огроменным вырезом и такой короткой юбке, что Лера не могла представить, как девушке удается нагибаться. Она поставила на прикроватный столик поднос с дымящимся кофе, творогом, парочкой тостов и яблоком. При этом ее грудь едва не выпрыгнула из тесного корсета.
— Здоровый завтрак. — пояснила она. — Я не знаю, что вы любите. Я хотела узнать у вас вчера, но вы так крепко спали.
— Все нормально, Элис. Спасибо. Вы зашторили окна?
— Да. Вам что-то нужно? Может, есть какие-то особые пожелания? Овсяная каша или молоко с хлопьями? Мюсли?
— Вы со всеми так вежливы? — Лера была немного ошарашена. Московское обслуживание даже для VIP-класса оставляло желать лучшего. Но ее вопрос, похоже, удивил Элис. Она захлопала длинными накладными ресницами.
— Это моя работа. Мне за это платят и неплохо платят.
— Ты специально учила русский? — поинтересовалась Лера, присаживаясь. Тост на вкус оказался просто чудным, как и кофе. Но творог она не любила, особенно по утрам.
— Да. Попасть в этот дом большая честь. — с гордостью объявила Элис. Лера сомнительно смерила ее взглядом с головы до ног.
— Ну, насчет чести ты загнула. Тут же настоящий притон. — сухо сказала она.
— Каждый живет так, как ему нравится. Я работала в других домах. Везде примерно одно и то же. Там где деньги, там всегда бардак и свобода нравов. — Элис спохватилась и ударила себя по губам. — Только не говорите Ноэлю, что я тут вам наговорила. Он не любит, когда прислуга распускает язык.
— Не беспокойся, я могила. А эта форма? Она обязательна?
— Да. Мы должны соответствовать. А что значит: я — могила?
— Ну, то есть ничего не скажу, хоть режь.
Лицо Элис просветлело, и она расхохоталась девичьим звонким смехом. Элис показалась Валерии очень милой и хорошенькой. Она располагала к себе искренней непосредственностью и жизнерадостностью.
— Извините заранее. — неуверенно начала она. — Можно спросить?
— Валяй. — кивнула Лера, дожевывая тост.
— Вы не похожи на клиентов Ноэля, и он расположил вас в комнате матери. Вы его родственница?
— Да, можно и так сказать. А что значит «клиентов Ноэля»?
— Господи, я опять болтнула лишнего. — Элис испуганно распахнула голубые глаза. — Извините, Валерия, я не могу больше ничего сказать. Если вы друг Ноэля, то он сам вам все объяснит.
— Ладно, Элис. — разочарованно кивнула Лера, поняв, что больше от девушки ничего не добиться. — Спасибо за завтрак.
— А у бассейна сейчас самое солнце, и народ еще не проснулся. После вчерашней вечеринки, гости встанут не раньше трех часов дня. — Элис подмигнула Валерии. — Если любите уединение, то сейчас самое время.
— Элис. — Лера остановила девушку уже в дверях. — А вечеринка поздно закончилась?
— Около шести утра. Ноэль был просто в ударе. — Элис хохотнула. И все-таки она болтушка. — Вы бы его видели. Но без двадцати девять он уже уехал по делам. Невероятная выносливость. Я им восхищаюсь.
— И не ты одна, как я заметила. — усмехнулась Лера. — Ладно, иди уже. А я последую твоему совету и немного позагораю, пока орава спит.
— Я принесу крем для загара.
— Спасибо.
— Полотенце нужно? Минеральная вода?
