Ложь сорвалась с губ с ужасающей легкостью. Я даже не обдумывала свои слова.
— Помнишь ту вспышку бешенства, о которой я тебе говорила?
— Ага.
— Вирус нужно ликвидировать, пока он не распространился.
— Значит, пятеро вооруженных агентов палили в лесу по зараженным волкам?
Я посмотрела ему в глаза и кивнула:
— Да.
Ник крепче стиснул мои плечи.
— Я тебе не верю.
И я его поцеловала. Может, этому он поверит, потому что поцелуй — единственная правда, которую я могу ему дать. Нельзя рассказывать о ягер-зухерах, Эдварде, остальных или даже о себе. Но можно прижаться губами к губам Ника, скользнуть языком в его рот и совершенно искренне застонать.
Ник теснее прижал меня к себе, и я выронила нож. Секундой позже я уже сидела на коленях Ника, обнимая его за шею. Какая разница, что мы на полу пустой кладовки в арендованной комнате посреди городка, о котором я до вчерашнего дня ничего не слышала? Мы снова вместе, и Ник дарил мне ощущения, каких я не испытывала с тех пор, когда в последний раз его касалась.
Я чувствовала вкус липкой ленты на его губах и мяты на языке. Провела по затылку Ника, скучая по его прежней прическе. Мне всегда нравилось запутываться пальцами в шелковистых прядях, но теперь Ник стригся коротко, и я гладила лишь темный «ежик». Внезапно разница между его тогдашним стилем и нынешним напомнила мне о том, какой я была, и какой стала.
Но я безжалостно задвинула подальше воспоминание и свои страхи. Мне нужны эти ощущения, нужен он и не нужны его вопросы, способные убить нас обоих.
Ник попытался отстраниться, но я прикусила его губу и поерзала на коленях, задевая ягодицами выпуклость на брюках. Перехватывая вздох Ника, полный боли и возбуждения, я втянула его язык в рот и облизала.
Ладонь Ника лежала у меня на животе, и когда я начала играть с его языком, проворные пальцы пришли в движение. Мышцы пресса под кожей трепетали, и Ник ласково обводил их большим пальцем, забираясь все ниже и ниже, пока вся ладонь не скрылась под резинкой моих спортивных штанов.
На мне не было ни трусиков, ни бюстгальтера — на заправке не продавалось ни того, ни другого. Ник гладил меня под грудью, ласкал ягодицы, проводил пальцем по изгибу бедра. Я хотела прижаться к Нику еще теснее, поэтому перебросила ногу через него, оказавшись в позе наездницы.
Его гульфик выпирал — наверное, это неудобно, но Ник, казалось, не возражал. Я подумывала расстегнуть молнию и пройтись языком по всей длине его члена, но эта мысль выветрилась из головы, когда Ник выгнулся, и твердое совпало с мягким так идеально, что я не готова была прервать это блаженство даже ради жара плоти Ника во рту.
Миновали годы с тех пор, как кто-либо касался меня иначе, чем случайно или жестоко. Помимо Эдварда, из мужчин я видела только других ягер-зухеров и охранников, но им недвусмысленно пообещали плохие последствия за один лишь неправильный взгляд.
Ах да, я забыла о демонических тварях, желавших совокупиться со мной лишь потому, что я была рядом.
При воспоминании о Билли я вздрогнула, и Ник привлек меня к себе, бормоча какие-то одобрительные слова. Он думал, что я кончаю — я и вправду была близка к оргазму.
Ника скользнул ладонями под мою футболку, погладил спину, чашками обхватил груди. Его большой твердый член упирался в меня, и я сильнее сжала бедра.
Пытаясь прижать меня к себе еще теснее, Ник обнял меня за талию, и его ладонь накрыла карман, в котором лежала фигурка волка. Зажатый между нашими телами амулет заурчал.
— М-м-м, — выдохнул мне в рот Ник.
Мне не хватило смелости признаться, что это одобрительное мурлыканье исходило не от меня.
Кожа Ника была теплой, от него пахло жизнью. На шее пульсировала жилка, и я прикусила складку плоти. Под кожей текла кровь, и она меня звала.
Ладонь Ника по-прежнему накрывала амулет, а когда пальцы сжались, жаркие флюиды потекли между нами электрическим током.
За моими закрытыми веками взошла луна — сильная и могущественная, одновременно как агония и экстаз. Прохладное серебро в разгар лета, теплое золото морозной зимой. Во мне забурлила сила. Казалось, что я способна сделать все, спасти всех, стать…
Ник замер, с бешено колотящимся сердцем шепча мое имя. И это вернуло меня в реальность. Что, черт возьми, произошло?
Я открыла глаза. Ник смотрел на меня, и в его взгляде не было ничего кроме любопытства. Я точно не сделала ничего странного и не проявила волчьи повадки, иначе он смотрел бы настороженно.
Я не сводила глаз с жилки на его шее, по-прежнему чувствуя на губах вкус кожи Ника и ощущая его аромат. Хотелось прижаться лицом к плечу Ника и сидеть так вечно.
— Ты почувствовал, как что-то шевельнулось?
Я не собиралась произносить вопрос вслух, но когда он все же сорвался с губ, Ник двинул бедрами.
— О да. Ты ерзала.
Я залилась краской. Сунула руку в карман, но пластмасса снова была лишь пластмассой.
Никакого жара. Никакого движения или звука.
Неужели мне все почудилось? Нет. Ник тоже слышал урчание амулета. Но я не знала, что оно обозначало. Нужно показать тотем Уиллу, и поскорее.
Я попыталась встать, но Ник меня не отпустил.
— Нет уж.
Он накрыл ладонью мою, и я напряглась, но ничто не затрепетало, кроме моего сердца.
— Ты можешь набрасываться на меня в кладовке в любое время дня и ночи. — Ник наклонился вперед и провел губами по моим. — Но теперь я взрослый мальчик. И лучше займусь этим без одежды и в постели — где угодно, только не здесь.
Ник быстро высунул язык, и его прикосновение показалось мне ударом молнии, который вернул все, что минутой назад творилось между нами, и заставил вновь возжелать того, до чего мы так никогда и не дошли. Хотелось, чтобы Ник пустил в ход зубы и другие не менее интересные части тела.
По коже побежали мурашки, и я прошептала:
— Хорошо.
Ник приподнял голову.
— Хорошо?
Я попыталась вспомнить, чего он просил, на что я согласилась.
— То есть… прости.
— Простить?
— Я не могу.
И снова я попыталась встать, а он мне не позволил.
— Думаю, все ты можешь. Просто не хочешь.
О, я-то как раз хотела. Больше, чем следовало. И это меня беспокоило. Безусловно, меня влекло к Нику, но едва ли при этом я должна жаждать сорвать с него одежду при каждом соприкосновении. Или нет? Есть только один способ узнать наверняка.
— Ник, — выдохнула я и обняла его.
Ошеломленный внезапностью, отвлеченный, все еще возбужденный и, прямо скажем, мужчина, он забыл о своих вопросах и обнял меня в ответ. Я зашвырнула амулет в угол и впилась поцелуем в губы Ника.
