Все вскочили. Грохнулась на пол очередная чашка. Мимо Толика проскочила Сухоребрая и с разбегу врезалась в шкаф. Из-за поднявшейся суеты Карасев не сразу разглядел, что же там в коридоре происходит. Ему тоже захотелось куда-нибудь спрятаться, скрыться, чтобы больше никогда не видеть и не слышать этого кошмара.
– Дурак! – Ленка отвесила улыбающемуся Пращицкому звонкую оплеуху. – Это зеркало. Светка, хватит обрывать вешалки, вылезай оттуда. А ты, – она опять шагнула к Митьке, – угомонись со своими шуточками! Понял?
Только сейчас Толик заметил, что в коридоре, прямо напротив двери, висит зеркало, и при желании отражение в нем можно принять за призрак.
– Глупость все это, – Митька нашел чистую чашку и стал щедро лить в нее заварку. – Коты, призраки… Вот у моего деда в деревне был случай – закачаешься. – Он посмотрел на замерших слушателей и стал рассказывать: – У них на окраине стоял дом. В нем когда-то люди жили, а потом уехали, потому что в доме поселилось привидение. А дело было так. В доме жила семья, и был у них сын. Когда началась война, сына забрали в армию, и он стал летчиком. Сын прошел всю войну, его самолет ни разу не подбили, а сам он ни разу не был ранен. Но в последний день войны его сбили. Это был последний самолет, который упал на той войне. Вскоре после известия о его гибели в деревне стали замечать странные вещи. Собаки по ночам выли, домашние животные волновались, кошки на улицу перестали выходить. Пастух однажды видел, как что-то белое и бесформенное пронеслось вдоль деревенской улицы и скрылось в доме, где жили родители того парня. Тогда собрались все жители деревни и велели старикам убираться. Они и уехали. Но привидение осталось. Поэтому в дом этот больше никто не вселился. Только цыгане там иногда жили. Но недолго.
– А чего это все успокоились, если привидение осталось? – подал голос Анисимов.
– Какое привидение! – возмущенно заговорила Ленка. – Пращицкий, ты чего чушь какую-то рассказываешь!
– Не чушь, – серьезным голосом возразил Митька. – Недолго деревня жила спокойно. Через несколько лет там все коровы подохли. А потом в окрестных лесах грибы повывелись.
– Что за бред? – не унималась Козина. – Кому нужно твое привидение?
– А потом люди пропадать стали, – Митька не обращал внимания на Ленкины слова. – Сначала пропал пастух. Потом мальчишка, что в соседнем доме жил. Последний раз его видели, когда он шел мимо проклятого дома в лес. Говорили, что призрак подстерег его и выпил душу. А тело закопал в подполе своего дома.
Митька сделал выразительную паузу, оглядывая собравшихся.
– И чем все закончилось? – не выдержала Светка.
– Недавно дом снесли. Говорят, несколько экскаваторов сломалось, прежде чем он рухнул. При этом по всей деревне прокатился ужасный крик, и все петухи от страха онемели. Подпол раскопали и нашли тела всех пропавших людей. А через два дня умер тот милиционер, что стал вести это дело.
Пращицкий снова умолк.
– И все закончилось? – прошептала Сухоребрая, прижимая к себе чашку.
– Нет, – жестко произнес Митька. – Дух летчика переселился в другое место. Но теперь он стал злее.
– А чего это он злился? – не понял Леха.
– Он мстил деревне за то, что жители прогнали его родителей. И вообще ему обидно, что он был последним, кто умер на той войне.
– И где он теперь? – хмыкнула Ленка.
– Он стал вселяться в людей, – Пращицкий помрачнел. – Так он перебирается с места на место и ищет себе новые жертвы. В основном это дети. Потому что всем жалко, когда умирают молодые, только начавшие жить люди. И сейчас он уже выбрал жертву. – Митька снова медленно обвел взглядом присутствующих. – Это будешь ты!
Пращицкий прыгнул к Карасеву и вцепился в его свитер. От неожиданности Толик качнулся назад и вместе с Митькой повалился на стол. Девчонки завизжали. Вслед за ними заорал Пращицкий, на которого свалился чайник. Мурзик в Анькиных руках зашипел и нырнул под диван. Заржал Анисимов. Только Костян с немой покорностью смотрел на разгром в комнате.
– Я тебя сейчас убью! – взвыл Карасев, которому надоели розыгрыши одноклассника.
Но Митька и так глотал слезы от боли.
– Дураки, – всхлипнул он. – Совсем шуток не понимаете.
Он поднял обиженное лицо и вдруг стал стремительно бледнеть.
– Смотрите! – прошептал он. – Смотрите!
– Ну сколько можно придуриваться! – топнула ногой красавица Козина. – Достал уже!
– О-о-он лезет, – хрипло выдавил из себя Митька и задом стал отодвигаться подальше от дивана.
– Хватит из себя клоуна выделывать! – поддакнула Светка.
Леха опять заржал.
Толик бросил взгляд на окно.
Штора еле заметно шевелилась, словно кто-то бегал по подоконнику, не решаясь пройти в комнату. Но вот из-за красной ткани появилась черная кошачья голова с подбитым глазом. И тут же скрылась.
Кот снова пробежал по подоконнику. Замер.
– Ленка! Быстро тащи молоко! – скомандовал Карасев, вставая с пола.
Разговоры смолкли, все уставились на Толика.
Кот снова показался из-за шторы. И, как только Ленка выбежала в коридор, прыгнул в комнату.
– Маркиз! – обрадовалась Козина, появляясь в дверном проеме с пакетом молока.
– Сейчас это не Маркиз, – предупредил Карасев, но было поздно.
Ленка протянула руку к коту, и тот молниеносным движением вцепился в эту протянутую руку когтями. От неожиданности Козина запустила в любимца молоком. Пакет упал, из него полилась белая жидкость.
Светка головой вперед нырнула в шкаф. Анька оказалась под диваном. Пращицкий рвал на себя входную дверь, в панике забыв, как она открывается. Толик подхватил упавший пакет, вытащил из-под столика черепок чашки.
– На, пей!
Анисимов перестал размахивать стулом, которым хотел сбить забравшегося на Ленкины плечи кота.
– Маркиз! – взвыла Козина, пряча исцарапанное лицо в ладони.
– Жри, тебе говорят! – заорал Карасев.
Кот замер. Ему оставалось всего несколько движений, чтобы расцарапать Ленке шею, но он медлил.
– Киска, – снова позвал Толик и поставил черепок на пол. – Иди, покушай. – Он сел рядом с угощением и похлопал ладонью по ковру. – Иди, маленький. Проголодался, наверное.
Кот фыркнул хозяйке в лицо и спрыгнул с ее плеч.
– Смотри, какое вкусное молоко.
Маркиз недоверчиво принюхался к испачканному полу, лизнул пакет, опустил нос в черепок. В молоке мелькнул красный язык.
В комнате воцарилась мертвая тишина.
– Отдохни, – Карасев опустил руку на загривок кота. – Ты среди своих.
Картинка ударила в ладонь. Перед глазами вспыхнул яркий свет. Толик сжал зубы, чтобы не закричать.
– Что? – надрывалась тень Бледного. – Он все еще жив? Но это невозможно! Он должен уже трижды быть мертв! Этот кот нам не подходит. Нам нужен кто-то другой!
