— Нет.
— Почему?
— Допустим, что Райн Циратан посылает сюда демонов, чтобы убить меня. Если я появлюсь рядом со слабым местом, то это будет все равно что помахать куском мяса рядом с клеткой льва. Такое может послужить для демона достаточным стимулом. Он прорвется, и результат для куска мяса будет очень скверным.
Тони поразмышлял над последней метафорой. Во всяком случае, в ней не упоминалось о сексе.
— Прекрасно, тебе не обязательно подходить к слабому месту. Ты расскажешь мне, где оно, научишь, что делать, и я с ним справлюсь.
— Все не так просто.
— Ничто и никогда не бывает просто, — вздохнул Тони. — Ладно, что нам тогда делать? Как помешать твоему Владыке демонов открыть врата?
— Давай позаботимся о том, чтобы я осталась жива.
— Да, это я понял.
— Серьезно, вот и все, что мы должны сделать. — Лия дотронулась до его руки, — Я научу тебя, как послать демона обратно, не гробя при этом себя. Каждый раз, когда появится очередной монстр, ты его долбанешь.
— Выглядит довольно просто. Или нет, — поправился Тони, когда выражение лица Лии стало таким угрожающим, словно она готова была его стукнуть. — Есть только один вопрос. Чем станет заниматься демон, пока я буду его долбать?
— Он попытается меня убить. — Теперь выражение ее лица ясно и коротко говорило: «Ты идиот!» — Может статься, ты не сумеешь ему помешать, потому что… Догадайся сам. Да, он способен прикончить и тебя тоже. Думаю, нам понадобится подмога.
Фостер наклонился, с трудом дотянулся до своей куртки, висящей на кухонном стуле, вытащил из кармана мобильник, с ухмылкой повернулся к Лии и спросил:
— «Кому вы будете звонить?»[38]
— Никому, — ответила она с озадаченным видом.
— Никто теперь не смотрит классику, — вздохнул Тони.
— Нельсон! — донеслось из аппарата.
— Милая манера говорить по телефону, Виктория. Ты всегда огрызаешься на своих клиентов?
— Рада узнать, что ты вышел из комы, Тони.
— Яне…
— Разве? А почему не звонил?
— Я был…
— Занят? Подожди секунду.
Голос Виктории зазвучал глуше. Она отвела телефон ото рта.
— Бросьте булавки и отойдите от моей куклы.
— Вики!..
— Да.
— Ты работаешь?
Виктория Нельсон когда-то была самым выдающимся копом Торонто. Теперь она стала вампиром-детективом — в точности как Раймонд Дарк, только без спутника, придуманных сюжетов и необходимости не поднимать уровень жестокости происходящего выше PG-13[39].
Тони услышал пару приглушенных стуков. Это падали тяжелые тела. Потом кто-то застонал.
— Так, пустяки. Эти парии — дутые герои. Чем могу тебе помочь?
— У меня есть подруга. У нее возникла небольшая проблема.
— Она тоже волшебница?
«Вот дерьмо! Она знает».
Тони не звонил ей, потому что понятия не имел, как рассказать обо всем так, чтобы Вики ему поверила.
— Как?..
— Мне рассказал Генри, идиот!
«Конечно. Потому что Фицрой все еще считает, что моя жизнь должна принадлежать ему, а не мне. Господи, я так от этого устал».
— Нет, она не волшебница, а каскадерша, которая к тому же бессмертна и представляет собой демонские врата.
— Здорово.
— Не очень.
Тони обрисовал проблему. Вики не перебивала.
— Хорошо, — сказала она, когда Фостер закончил. — Вот что ты сделаешь… Ты слушаешь?
— Да, конечно.
— Перестань вести себя как тупица и позвони Генри.
— Яне…
— Фигня. Послушай, я не говорю, что он не потакает своей тупости, подкармливаемой тестостероном, но, во-первых, Фицрой в Ванкувере, а я нет. Во-вторых, у него есть гримуар[40]. Может, даже не один. Он разбирается в демонах. В-третьих, ему нужно узнать, что происходит, если ты не хочешь, чтобы Генри выяснил, как Тони Фостер сражался с демонами на его территории и не рассказал ему об этом.
— Я не думаю…
— Знаю.
Тони ждал, но Вики молчала. Он вздохнул. Конечно, она слышала это даже на расстоянии трех тысяч миль, чувствовала, как кровь бежала по жилам его руки, в которой он держал телефон.
— Ты знаешь, что я права.
— Наверное, — снова вздохнул Фостер.
— Тони!..
— Прекрасно. Ты права. Довольна?
— Я в экстазе. Дай мне знать, как все обернется. Если, конечно, я не выясню это из новостей. Тогда тебе не нужно будет утруждаться.
— Потому что в этом случае я умру.
— Теперь это оправдание уже не такое серьезное, как прежде. Пока!.. Ты позвонишь Генри, а я пойду перекушу.
Стоны на заднем плане стали громче.
Фицрой помедлил возле двери квартиры Фостера. Он чувствовал силу, расплывавшуюся вокруг дверного проема, ощущал запах вишневого сиропа от кашля. Похоже, за недели, прошедшие со времени их последнего разговора, Тони продвинулся в своем обучении и приспособился к обстановке.
Парень всегда легко делал такое. Это помогло ему выжить на улице, принять тот факт, что в мире есть чудеса и тьма за пределами тех барьеров, на которых, как думает большинство людей, заканчивается реальность. Такое вот свойство явно облегчало его работу в индустрии, создававшей еще одну реальность, и даже помогало почти верить в ее существование.
Да, быть приспособляемым — хорошо.
Юный, самонадеянный, колючий, самостоятельный, хотя и не слишком.
Пусть Тони не напрашивался на неприятности, но он определенно притягивал их.
Внимание Генри привлек шум в дальнем конце коридора. Он повернулся и увидел, как грузный полосатый кот выскользнул из самой дальней квартиры. Хозяин животины оставлял дверь открытой, накидывал цепочку, чтобы та могла входить и выходить когда вздумается. Генри ни разу не встречался с владельцем животного, но с котом они достигли взаимопонимания несколько месяцев назад.
Желтые глаза полосатика сощурились. Он поднял хвост и брызнул мочой возле двери своей квартиры.
«Мое».
Генри вздохнул и поднял руку, собираясь постучать. Именно такого приветствия он и ожидал от кота.
Он чувствовал жизнь по другую сторону полотна, слышал биение сердца, воспринимал силу…
Когда дверь открылась, он улыбнулся скорее предупреждающе, чем с угрозой.
— Лия Барнетт?
Она была не больше пяти футов ростом, по виду смахивала на уроженку Средиземноморья, южной части этого внутреннего моря. Было в ней что-то арабское. Под черно-желтой одеждой угадывались выпуклости, от которых почти все женщины ее возраста избавляются с помощью диеты. Густые черные волосы падали мягкими локонами на плечи, обрамляли лицо с пухлыми губами, высокими скулами и темными глазами, которые хмуро щурились.
