Аверин попытался оттолкнуть напирающую Женю. Не получилось. Та оказалась неимоверно сильной. А от мертвецкой хватки зазвенело в ушах.
— Что происходит?! — взвизгнула Светлана, ощупывая руками пространство перед собой.
— Светлана, беги, — прохрипел Аверин. — Он здесь!
Девочка испуганно моргнула. Прижала руки к груди. Сжалась в трепещущий комочек страха.
— Я… Я… Я не могу, — прошептала она.
— Можешь! — Аверин бил свободной рукой по Жениному запястью, но всё так же безрезультатно — девушка не ощущала боли; а ногти всё глубже впивались в плоть.
— Сейчас у тебя глаза на лоб полезут, — улыбнулась Женя, протягивая к шее Аверина вторую руку.
— Женя, это ты? — спросила Светлана. — Зачем ты слушаешь Его? Нужно противостоять!
— Противостоять — глупо. И ты сейчас в этом убедишься, — Женя принялась гнуть шею Аверина на бок; захрустели позвонки.
Аверин почувствовал, как немеют руки. В пятках защекотало, а глаза и впрямь полезли из орбит.
— Женя, вспомни дом, детство, маму! — продолжала сбивчиво говорить Светлана. — Вспомни, какими красками было овеяно счастье! Тьма — ничто по сравнению с самым прекрасным, что доступно по эту грань. Она может только ослеплять, когда мы сами позволим Ей смешать цвета нашей жизни в грязь. Без нас — Она ничто! Просто букашка, засевшая в глубинах подсознания. Она бессильна против доброго сердца и чистой души, а оттого так зла. Ну же, Женя, услышь меня! И возвращайся.
Женины руки с окровавленными ногтями затряслись, опали. Взгляд избавился от мути и стал более осмысленным. Губы еле заметно дрожали. Женя огляделась по сторонам. Покачнулась. Потом поднесла ладони к лицу. Вскрикнула, не в силах снести увиденного.
Аверин пытался восстановить сбившееся дыхание. Кое-как поднялся на ватные ноги. Ощупал шею. Крови было немного, значит, артерии не повреждены.
— Что здесь произошло?.. — спросила Женя подавленным голосом.
Светлана улыбнулась.
— Ты победила Его.
— Кого?
Аверин откашлялся.
— Это существо… Оно манипулировало тобой.
Женя в ужасе прислонила ладони к груди.
— Нет… — шептала она пересохшими губами. — Нет… Этого не может быть. Не правда. Я не верю!
— Женя! — Светлана соскочила с кровати и бросилась к подруге.
— Светлана, нет! — Аверин вовремя схватил девочку за руку.
— Пусти! — крикнула та. — Неужели не видишь, что Он возвращается?! Женя, только не бойся! Иначе Тьма непременно окутает тебя!
Но Жени уже не было. Перед Светланой возвышалась раскачивающаяся фигура с высоко поднятой головой и длинными, словно хлысты руками.
Аверин спешно отпихнул девочку в сторону.
Светлана повалилась с ног. Забилась под стол, как испуганный зверёк. Обхватила руками сведённые колени и принялась раскачиваться, шепча себе что-то под нос.
— А она и впрямь «искорка», — улыбнулась Женя. — Я не прогадал с выбором.
Аверин, недолго думая, схватил валявшийся у ног огнетушитель.
— Отстань от неё!
— А иначе что? — Женя двинулась на Аверина, вытяну перед собой руки. Как зомби. Как призрак. Как зверь, жаждущий плоти.
Аверин сделал шаг назад, но тут же понял, что отступать некуда. Вокруг — открытый космос, кругом — переборки, так что сколько не пяться, стена за спиной, рано или поздно, возникнет. А погибать загнанным в угол — увольте, — значит, погибать трусом.
Аверин размахнулся и, что есть сил, ударил Женю огнетушителем по лицу. Раздалось глухое «бум». Женину голову развернуло на девяносто градусов. Челюсть выскочила из сустава. Щека превратилась в кровавое месиво. Глаз заплыл.
«Как же хорошо, что Светлана ничего не видит!»
Женя кивком вернула голову в нормальное положение. Попыталась улыбнуться, но вышел какой-то жуткий оскал. С подбородка сочилась слизь, перемешанная с кровью.
Аверин переступил с ноги на ногу, проглатывая рвотный позыв. Глянул на помятый бок огнетушителя.
— Так ведь не бывает…
Женя зашипела и бросилась на противника.
Аверин размахнулся, но ударить повторно не успел. Тварь налетела, повалила с ног и принялась рвать ногтями комбинезон на груди. Аверин попытался протиснуть между собой и Женей локти. Не вышло. Дистанция была слишком мала. Тогда он дёрнулся всем телом в сторону, в надежде перекатиться вместе с девушкой на бок. Однако та просчитала манёвр и развела для устойчивости бёдра. Аверин, в отчаянии, шарил руками по полу. Ничего! А Женя уже добралась до плоти. Грудь обожгло. Потом снова, снова и снова…
Аверин понял, что это конец. Его конец!
Левый бок кольнуло. Аверин машинально скользнул рукой по Женину бедру. В кармане комбинезона что-то было. Аверин, недолго думая, сунул пальцы под клапан. Нащупал гладкий металл — продолговатый с острым концом. Резко выдернул руку, размахнулся и, из последних сил, вонзил находку в шею противника.
Женя замерла. Потом захрипела и отскочила прочь, заливая Аверина и пол каюты артериальной кровью. В её глазах читалось истинное безумие.
Светлана под столом тряслась мелкой дрожью.
Аверин откинул прочь половинку сломанной ложки. Приподнялся, стараясь не обращать внимания на кровавое месиво, в которое превратилась его собственная грудь.
Женя осела прямиком у стола, под которым пряталась Светлана.
Девочка взвизгнула. Тут же зажала рот ладошками. Но было поздно.
Женя резко обернулась. Протянула окровавленную руку. Зашипела:
— Иди сюда, малявка!
Аверин вскочил на ноги. Метнулся на помощь Светлане. Тут же споткнулся об оброненный огнетушитель и полетел в кровавую лужу. От удара подбородком о пол сознание заслонилось звенящей пустотой. Аверин стиснул крошащиеся зубы — так, что затрещали пломбы. Ему нельзя терять сознание именно сейчас — просто нельзя! Только потом, когда тварь уберётся в своё логово. Хотя и тогда тоже нельзя. Потому что она снова вернётся. Возможно, к нему самому.
Аверин почувствовал что, не смотря на все старания, он куда-то проваливается.
В каких-то сантиметрах от него умирающая Женя пыталась вытащить отбрыкивающуюся Светлану из-под стола.
Аверин протянул тяжёлую руку.
В этот момент корабль содрогнулся.
— Внимание! Взрыв в кабине пилотов. Разгерметизация головного отсека. Пожар в столовой и транспортном отсеке. Сход со стационарной орбиты. Отказ маршевых и маневровых двигателей. Отказ генератора антинапряжённости. Отказ систем жизнеобеспечения. Повышенный радиационный фон. До столкновения с поверхностью спутника — сто двадцать семь минут, шестнадцать секунд…
Аверин разлепил тяжёлые веки. Попытался подняться. Руки предательски разъехались, и он заново рухнул в остывающую кровь.
