– Галина Анатольевна? – позвал он.
Тишина.
Он еще раз стукнул и вошел в темный коридор. Он хорошо помнил, куда идти, да и этот дом был точной копией его. Из небольшой прихожей он попадал не то в столовую, не то в гостиную. Комната три на четыре, а из нее уже можно было попасть в кухню и основной дом. Вообще, у Артема складывалось такое впечатление, что эту комнату и кухню пристраивали позже к уже стоявшему зданию.
Тихонов вошел в кухню. На столе стояла кружка, на полу валялся альбом. Артем поднял его, открыл, и первая же фотография показалась ему знакомой. Он присел и, положив альбом перед собой, начал всматриваться в лица. Он помнил только тех, с кем общался очень плотно. Мишку, Тимофея, Серегу и Инку. Ну, может, еще Леху Старикова и Наташку. Вот фамилии Наташки он не помнил. Он вспомнил ее лишь потому, что она сидела перед ним и иногда перекидывалась с ним парой фраз на переменах. Инна, Мишка, Тимофей и Серега жили рядом, поэтому их забыть было трудно. Они всегда были вместе. И зимой и летом, и днем и ночью.
Он перевернул снимок и достал другой. На фото снова были дети. Теперь они сидели в автобусе. Артем помнил, когда это было. Они тогда ездили с классом в Тулу. В кремль, в оружейный музей. Инна в тот день не пришла. Заболела или еще что, но та поездка без Инны для Артема стала вдруг скучной. Следующий снимок – они с Галиной Анатольевной в музыкальной школе на концерте. Галина Анатольевна будто и не менялась на протяжении стольких лет.
Артем вдруг вспомнил о цели своего визита. И тут он услышал всплеск. В ванне за занавеской кто-то был. Тихонов замер. Он даже голову боялся повернуть. Следил боковым зрением за происходящим, но шторка так и висела неподвижно. Могло и показаться. Всплеск, раздавшийся вновь, отогнал все мысли, кроме одной. Он боялся там увидеть ленивца в женском халате или старика в маске Мишки. Он боялся. Рука сама потянулась к занавеске. Потной ладонью он схватил клеенку и медленно потянул к окну. С каждым щелчком колечка о колечко внутреннее напряжение нарастало, грозя взорваться. Щелк. Щелк. Артем зажмурился и рывком отдернул штору. Женщина была там. Обнаженное тело Галины Анатольевны было погружено полностью в воду. Это было странно и страшно. Тело женщины было сломано, особенно пострадали ноги. Тихонов знал, для чего это сделали. Женщину пытались уместить в полутораметровой ванне так, чтобы все тело было скрыто под водой.
* * *
Оля не стала дожидаться Артема. Он был каким-то странным. Нет, его боязнь воды не в счет. Теперь не в счет. По сравнению с происходящим вокруг его детская фобия была ничем не хуже боязни темноты. Оля прошла по дорожке, усыпанной шишками. Пнула одну большую. Та, словно мини-мячик для регби, полетела вперед, отскочила и вернулась к ее ногам. Оля не ожидала такого, потому что отскакивать вроде бы и не от чего. Перед ней стелилась бетонная дорожка, а до дома было еще метров десять. Удариться о стену шишка не могла, а если и могла, то тогда Ольга имеет право претендовать на роль «бомбардира» в «Реале».
Она ударила еще раз. Шишка, пролетев метр, ударилась о стену из воздуха и вернулась. Оля подошла к предполагаемой стене и протянула руку. Ничего, кроме воздуха. Девушка отошла назад. На мгновение, на долю секунды ей показалось, что перед ней здание, но только очень длинное. Оно заходило даже на следующие участки – на тот, где сейчас Артем, и дальше. Оля отошла назад, и длинный дом пропал. Исчез, будто и не было его. Она собиралась пойти к дому и рассказать Наташе о произошедшем, когда услышала сирены спецтехники. Она не знала, есть ли у разных подразделений отличия в звуковых оповещениях, но почему-то решила, что это машина «Скорой помощи». Через несколько секунд из-за поворота выехала бело-красная «Газель». Несмотря на включенную сирену, машина ехала медленно, словно спешить уже было некуда. За ней тихо подкатил полицейский «уазик».
Ольга вышла со двора. «Скорая» и «уазик» подъехали к воротам соседки. Там на скамейке их ждал Артем с белым как полотно лицом. Оля хотела окликнуть его, но из машин вышли люди. Полицейский направился к Артему, а фельдшер открыл кузов и достал носилки. Что-то с соседкой. Поскользнулась, или сердце прихватило. Но что-то ей подсказывало, что бы там ни случилось, это непременно со смертельным исходом.
– Она утонула.
Оля дернулась и повернулась на голос. Артем стоял в двух шагах.
– Она утонула в собственной ванне. Такова официальная версия.
Машины отъехали от дома. «Скорая», включив проблесковые маячки, покатила по направлению к городу.
Оля хотела узнать подробности, но передумала. Если захочет, расскажет сам. Но он не захотел. Они вошли во двор Тихонова молча. Ольга снова поддала шишку ногой, но та пролетела достаточно далеко, так и не встретив препятствия. Хоть с этим все в порядке. Она посмотрела на бледное лицо Артема. А с ее благоверным – вряд ли. Что-то он расклеился совсем.
«А вот мой папа… – подумала Ольга. – Мой папа никогда так не расклеивался, что бы ни случилось».
Ей снова захотелось домой. К папе. Подальше от этого депресняка.
* * *
Артем не мог объяснить (в первую очередь самому себе), почему умирают люди после употребления слова «Хозяин». Бред наподобие Кэндимена? Вряд ли. Там что-то было, типа произнести вслух имя Кэндимен трижды, при этом глядя в зеркало. Здесь было все просто: «Хозяин вас накажет», а за этой фразой – смерть. Есть ли еще люди, знающие о хозяине и готовые рассказать о нем? Инна могла знать. Да нет, если бы она знала, то не попала бы в такой «переплет». Интересно, что произошло с ее бабушкой, жившей в этом доме? Что-то Артему подсказывало, что она умерла. Умерла, но не от старости. Наверняка она захлебнулась, попивая чай или поливая капусту, неважно. Результат один – бабушка мертва. И сто из ста – от рук чертова хозяина. Может, это маньяк? Местный Чикатило? Тогда почему бездействует милиция? Нет, конечно, бездействует полиция. Милиция теперь осталась только в советских фильмах. Столько смертей и никакого расследования. Его отец, Инна и ее друзья, Мишка, а теперь Галина Анатольевна… Артема удивило поведение полиции и санитаров, или кто там забирает трупы. Тихонов, конечно, не каждый день находил трупы, но некоторое представление имел. Полиция должна расследовать. А эти что-то чиркнули на бумажках, загрузили труп в машину и укатили. На вопрос Артема (он все-таки не сдержался и спросил): что с ней произошло, они ответили, что, мол, бывает, уснула и захлебнулась. И только когда машины скрылись за поворотом, Артем вспомнил о сломанных ногах женщины. Было о чем подумать. Было.
– Ну, какие планы? – Оля спросила тихо, наверное, не очень надеясь на ответ.
Но Артем ответил:
– Давайте попробуем расслабиться и забыться.
Трудно забыть морду облезлой твари, фекалии, меняющиеся на ил, и утопленницу в ванне. Особенно ее ноги, сложенные так, будто в них нет костей. Трудно, но надо. Не то он свихнется раньше, чем поймет, кто здесь хозяин.
Когда они подошли к дому, услышали голоса. Громче всех вопил Серега. Вот кто расслабляется в момент. Вдруг женский смех и незначительная реплика заставили Артема остановиться. «Иди свою Машку за ляжку. Жмакает он тут». Первая же фраза, всплывшая в его голове, показала стопроцентное совпадение со смехом и репликами гостьи. К ним забрела продавщица Лидка. Артем был рад всем, кто смог бы пролить свет на происходящее. А Лидка могла, потому как продавец единственного магазина в поселке был важнее шпиона с картой стратегических объектов противника, зашитой в подкладку плаща. Она знала обо всех и все. Ну, или почти все. Так что, возможно, и этот хозяин не такой уж неуловимый.
Артем и Оля вышли на задний двор. Компания подвыпивших молодых людей замолчала. Резко, будто кто-то выключил звук.
– А, городской, – Лида подала голос первой. – Так вот где ты обитаешь? А мне Тимошка говорит, мол, к другу пойдем.
Артем увидел Долгова в объятьях Лиды и едва сдержал смех. Лида не была толстой, но и худышкой ее не назовешь. Как говорится: женщина в теле. Крупная она. Даже по сравнению с Артемом она была крупной, а с Тимофеем и сравнивать страшно. Это все равно что сравнивать софу и табурет. Причем табурет этот был в неприглядном состоянии – облезлый и «хромой».
– Артемка, познакомься, – подал голос Тимофей. – Это Лидок.
– Да мы уже вроде познакомились. Правда, городской?
Артем не ответил. Взял протянутую Сергеем бутылку пива и пошел за стол.
– Галина Анатольевна утонула, – как-то обыденно произнес Артем, будто говорил не о смерти, а о просмотренных новостях.
Зачем? Немой вопрос читался в глазах Оли. Зачем ты об этом сказал?
– Что, тоже в Белом озере? – спросил Сергей.
– Нет. В собственной ванне.
Тишина. Кто-то все-таки игрался со звуком.
– Вика все еще не пришла, – сказала Наташа с вызовом. Мол, вот о чем думать надо, а не о какой-то Галине Анатольевне.
