– Естественно, мой друг. А им это и нужно. Вон смотри: китайцы расплодились. Скоро два миллиарда узкоглазых по планете ползать будут. И против них работа ведется. На китайцев мне, собственно, наплевать, разговор идет о нас. Сколько продолжается подобная чехарда? Да уже лет десять. И с чего она началась? С объединения Германии! Потом развал Союза. Дальше пошло-поехало… Объявили приватизацию. Напели дуракам: ваучер стоит три машины. Они и рады. Каждому достанется по куску пирога. Однако, чтобы кушать пироги, нужно сидеть за столом, а там все места уже заняты. Кто-то, конечно, вкусил жирненького… А что ты хочешь, если первые люди в государстве открыто заявляли: «Хапайте, пока есть возможность», а этот великий реформатор, внук детского писателя, чмокая губами, разглагольствовал: мол, для построения капитализма нужно подготовить почву, а проще говоря, разворовать все и вся.
– Вы прямо как коммунист рассуждаете, – ехидно заметил Витя.
– А почему нет?! При коммунистах хотя бы все было ясно. Да, я воровал! Но! – Евлампий поднял палец. – Я рисковал, под вышкой ходил. Я знал, на что иду и чем рискую, а теперь… Смотрю я тут ваше телевидение, газетки иной раз почитываю… Сейчас, чтобы стать миллионером, нужно просто находиться в нужном месте в нужное время.
– А раньше не так было?
– Раньше боялись! – веско произнес Евлампий. – А теперь бояться некого. В худшем случае нужно просто поделиться, а обычно и делиться не приходится. Не так ли?
– Вы, конечно, правы, но при чем тут какая-то таинственная организация?
– Поясняю. Ты химию в школе учил?
– Ну?
– Катализаторы проходил? Которые ускоряют или замедляют химические реакции. Так вот, организация и ей подобные, я думаю, существуют не в единственном числе, они предназначены для ускорения или, наоборот, торможения тех или иных процессов в обществе. Иногда устранение одного единственного человека может поменять жизнь тысячам, что тысячам – миллионам!
– Вы не про ЦРУ мне толкуете?
– Витя! Какое, к черту, ЦРУ! Советского Союза давно нет, для Америки Россия опасности не представляет. Баллистические ракеты с ядерными боеголовками давно никуда не направлены. Я же говорю тебе: определенным группировкам необходимо поддерживать равновесие. Ну вот, как тебе. Твой бизнес – как бы барьер между законопослушной частью населения и криминалом. Вы оттягиваете уголовный элемент, находите ему занятие, прибираете к рукам. Все при деле. Уголовник становится добропорядочным гражданином, накопив, конечно, изрядную сумму. Ему просто ничего другого не остается. Он понимает: лучше ездить на «Мерседесе», чем париться на нарах…
– Ну это уж вы хватили! – перебил Витя наставника. – Бандит всегда останется бандитом. Он по-другому просто мыслить не умеет.
– Правильно. Но внешне-то он благопристоен. А сколько тех, кого мы считаем лидерами, опорой демократии, мыслят именно так, по-бандитски. Тебе назвать конкретные фамилии?
– Не надо, – Витя потупился.
– Да ты и сам ведь из таких, и я… – Евлампий вздохнул. – «Страна наша обильна, порядка только нет», – процитировал он. – Не сегодня, заметь, сказано. Ты «Повесть временных лет» читал?
– Что-то такое… – промямлил Витя.
– Так вот. А собственно, что еще говорить? Бардак в стране выгоден, безусловно, и тебе. Окрепнет власть, таким, как ты, неизбежно придет крышка.
– Что же получается? – не сдавался Витя. – Беспредел олигархии?
– Правильно! Чувствуется знание основ марксизма-ленинизма. Мировой олигархии, и доморощенной в том числе, стабильность в России ни к чему.
– Хорошо, допустим, убедили, а какова моя роль? Что делать-то нужно?
– Да, ничего особенного. Если ты даешь согласие, то к тебе через какое-то время явится человек, скажет, что он от «Скорпиона», и изложит просьбу. Ты должен ему помочь, вот, собственно, и все.
– А какова будет эта просьба?
– Заранее ничего сказать не могу. Не знаю. Уверен в одном: задача окажется по твоим возможностям. Так как?
– А если я скажу – нет?
Евлампий засмеялся.
– Почему, например, ты должен так сказать?
– Мне не очень нравится то, что вы сейчас рассказали. Я, конечно, не патриот, какими их принято изображать. Однако до какой-то степени услышанное мне претит. Я не ангел, но некоторые моральные устои все же сохранил.
– Виктор Петрович, зятек мой дорогой, храни их и дальше на здоровье. Но вспомни: а левая водка, которой ты травишь народ, а гнилые продукты, а рэкет? Это что же, по-твоему, идет во благо государства, народа? Э, нет! Шалишь! Не нужно лицемерить! Ты и без всякой олигархии столько дел наворотил, что девство сохранить вряд ли удастся.
– Я согласен, – просто сказал Витя.
– Вот и ладненько, – потер Евлампий пухленькие ручки, – соображаешь, зятек. Башковитый ты у меня хлопец. Поломался маленько. Так и надо. Никогда сразу не соглашайся.
– Вот уж спасибо за совет.
– Да ладно. – Евлампий захохотал рассыпчатым смехом, словно его щекотали. – Понимаю, ученого учить – только портить. А что касается Родины… как там в Библии… «Время собирать камни, время разбрасывать камни. Дует ветер на четыре стороны и возвращается на круги своя…» Так и с нами. Все проходит.
– А человек, который появится, он что же, русский, иностранец?
– Кто знает. Давай закончим этот разговор. Все в свое время. И еще. Светке не говори, что со мной встречался. Ни к чему ей знать раньше времени. Вот помру, все вам достанется.
– Давайте, дорогой тесть, выпьем за ваше здоровье, – предложил Витя.
– Это можно. И не просто выпьем, напьемся! По нашему по русскому обычаю. Ты сейчас позвонишь благоверной, скажешь: встретил старых друзей, хочу посидеть отметить…
– Она решит, что я у девок.
– Ну и пусть себе решает. Тебе-то какое дело.
«И правда, – подумал Витя. – Чего это я? Старею, что ли?»
Человек от Евлампия появился только через год.
Окончательное пробуждение наступило не скоро.
В комнату заглянул давешний старик в телогрейке.
– Проснулся, зараза, – щербато ухмыльнулся он. – Ну силен ты дрыхнуть Почти сутки проспал. Вставай, пойдем чай пить
– Чай, конечно, хорошо, – сказал Костя, зевая и потирая лицо рукой, – но нет ли чего-нибудь посущественнее?
– В смысле, хаванины? Найдем, браток, найдем. Тебя приказали кормить по высшему разряду. Сейчас мясца нажарим… Дуй за мной.
Костя поднялся с кровати и последовал за стариком Из залапанного грязными руками, облупленного холодильника старик извлек небольшой эмалированный таз, полный парного мяса, поставил на портативную газовую плитку огромную сковороду, нарезал несколько луковиц, бросил жира, и вскоре щекочущий ноздри аромат жарящегося мяса наполнил крохотную кухоньку
