Казалось, он углубился в свои мысли и не слышал меня.
— Мистер Уир, расскажите мне о вашем деле.
Он не сразу сообразил, о чем я прошу, а сообразив, уточнил:
— Что вы хотите узнать?
— Конечно, у меня есть протоколы судебных заседаний, но я думала расспросить вас об этой женщине, вашей соседке, которая показала, будто видела, как вы прячете тело мальчика.
— Я этого мальчика в глаза не видел. А соседку встретил лишь однажды, на заднем дворе: она кричала на свои подсолнухи. Чокнутая, как майский жук на кокаине. Но они ее послушали. Присяжные ее послушали. Упивались ее показаниями, будто им преподнесли их на блюдечке.
— Иногда люди слышат то, что хотят услышать.
— Иногда? — переспросил он, словно я сильно преуменьшила. Так оно и было, но я из кожи вон лезла, чтобы сохранять оптимизм.
— Как вы думаете, откуда на ваших кроссовках кровь мальчика?
Этот пункт ставил меня в тупик. Уир явно был невиновен, но криминалисты установили, что на его обуви действительно была кровь убитого парнишки. И одной этой улики хватило, чтобы восстановить против него всю дюжину присяжных.
— Вероятно, улику подделали. Как еще эта кровь могла попасть на мои кроссовки? — Похоже, его это смущало не меньше моего.
— Ладно, но вы можете мне вкратце рассказать, что произошло?
Хорошо, что по пути в тюрьму я заехала в магазин. Я достала из сумки новый блокнот, точно такой же, как у Гаррета и дяди Боба. Самый простой. Ничем не примечательный. Непритязательный. Я вкратце записала все, что, на мой взгляд, имело отношение к делу.
— Постойте, — в какой-то момент перебила я, — так ваша соседка подтвердила, что ребенок гостил у вас?
— Да, но она видела моего племянника. Он жил у меня примерно месяц, незадолго до того, как это все случилось. А теперь копы считают, что я и его тоже убил.
Я удивленно моргнула.
— Он мертв?
— Об этом мне ничего не известно. Но он исчез. И копы убедили мою сестру, что я каким-то боком причастен к его пропаже.
Это могло оказаться той ниточкой, которую я искала. Я понятия не имела, куда она ведет, но мне приходилось работать и с меньшим.
— Когда он пропал?
Уир посмотрел вниз и направо, а это значило, что он вспоминает, а не выдумывает. Еще одно доказательство его невиновности, хотя я в этом и не нуждалась.
— Тедди жил у меня около месяца. Мать вышвырнула его из дому. Они не ладили.
— Это ваша сестра?
— Да. Потом она уговорила его вернуться домой, несмотря на то, что они постоянно цапались. Тогда я видел его в последний раз. Спустя две недели меня арестовали. О том, что Тедди исчез, мне сказали уже после ареста.
— А какой мотив приписал вам прокурор? — поинтересовалась я.
Уир с отвращением поморщился:
— Наркотики.
— Да, — понимающе протянула я. — Универсальный мотив.
— Расспросите его о сестре.
Я обернулась и увидела, что у меня за спиной, скрестив руки на груди и задумчиво наклонив голову, стоит Барбер.
— Мне кажется, я что-то упустил.
— Расскажите мне о вашей сестре, — попросила я Уира, который всматривался в пространство за мной, пытаясь понять, куда я уставилась.
Спустя мгновение он проговорил:
— Она не самая лучшая мать, но и не худшая. Периодически влипает во всякие неприятности. Наркотики, причем не только травка. Иногда тащит по мелочи из магазинов. В общем, все как обычно.
Как обычно? Интересное оправдание.
— А в последнее время? — спросил Барбер. Я передала его вопрос Уиру.
— Я ее не видел уже год. Понятия не имею, чем она занимается.
Интересно, а ее расспрашивали об исчезнувшем мальчике?
— А как насчет…
— А могла она впутаться во что-то посерьезнее?
Я сердито оглянулась на Барбера, который меня перебил — ох уж эти адвокаты! — и послушно повторила вопрос. Барбер моего взгляда не заметил. Зато заметил Уир.
— От Джени, — признался он, с подозрением посмотрев на меня, — всего можно ожидать.
— Вы хотите сказать…
— Быть может, она кому-то задолжала? И этот негодяй в отместку похитил…
— Хватит, — прошипела я сквозь зубы. — Вопросы здесь задаю я. — Я старательно изображала чревовещателя, как будто от того, что я не шевелю губами, мистер Уир не мог меня услышать. Или увидеть, как я притворяюсь, будто ни с кем не разговариваю.
Барбер смущенно посмотрел на меня.
— Извините, — опомнившись, проговорил он. — Не могу избавиться от мысли, что упустил что-то важное, а оно все это время было у меня перед глазами.
Ну вот, теперь я чувствовала себя виноватой.
— Нет, это вы меня извините, — ответила я. На сердце кошки скребли, но я удерживала на лице дурацкую улыбку: так у меня не шевелились губы. — Зря я на вас набросилась.
— Нет-нет, вы правы. Я сам виноват.
Я повернулась к мистеру Уиру:
— Извините. Голоса в голове.
Выражение его лица изменилось, но не так, как я ожидала. В его взгляде вдруг промелькнула… надежда.
— Вы правда умеете делать то, что они говорят?
Я не поняла, что он хочет сказать — кто такие «они» и что, по их утверждению, я якобы умею делать, — и вопросительно подняла брови.
— Кто это «они»?
Он подался вперед, как будто это могло помочь мне лучше расслышать его слова из-за стекла.
— Я слышал, что говорили надзиратели. Они удивились, что вы приехали ко мне.
— Почему? — в свою очередь удивилась я.
— Они сказали, что вы распутываете дела, которые никому не по зубам. Что вы можете раскрыть преступление даже многолетней давности.
Я закатила глаза:
— Ради бога, это было всего один раз. Мне просто повезло.
Тогда ко мне пришла женщина, которую убили еще в пятидесятых годах. Я убедила дядю Боба помочь ей, и мы вместе закрыли ее дело. Без него я бы не справилась. Или без новых технологий, которыми располагают представители правопорядка. Разумеется, то, что женщина точно знала, кто ее убил и где искать орудие убийства, облегчило нам работу. Пасынок бедняжки оказался сволочью.
— Об этом они не говорили, — продолжал мистер Уир. — Они утверждали, что вы знаете то, чего никто не знает.
Ого.
— Кто это сказал?
— Одна из наших надзирательниц замужем за копом.
— Ах вот оно что. Все ясно. На самом деле копы не верят, что…
— Мисс Дэвидсон, мне наплевать, во что верят копы. Я лишь хочу знать, действительно ли вы можете делать то, что они говорят.
С моих губ слетел печальный вздох.
— Не хочу вселять в вас ложную надежду.
— Мисс Дэвидсон, одно ваше присутствие уже вселяет надежду. Извините, но это так.
— Вы тоже меня извините, мистер Уир, но, скорее всего, наши шансы невелики.
