А Паша Василевский гений, это все знают. Выпускник Итона, финансист и бухгалтер от бога, вот так-то.
Человеку, купившему 500-долларовую фишку, на вид лет тридцать. Среднего роста, блондин, одет неброско, скорее, скромно, но на шее болтается какой-то нелепый цветастый галстук. Он только что подошёл к столу с рулеткой и лениво наблюдает, как дилер сгребает фишки с проигранных полей и, покончив с этим, распределяет выигрыши. Мхов, Срамной и Василевский стоят сбоку в ожидании дальнейшего. Игроки, столпившиеся вокруг стола, начинают делать ставки на следующий круг. Блондин не трогается с места. «Ну да, – думает Мхов, – они делают ставку, когда колесо уже крутится, в последний момент».
Дилер привычным движением запускает колесо, вбрасывает шар. Тот начинает своё движение в верхнем секторе, сухо щёлкает, преодолевая препятствия в виде отражателей-«каноэ». Игроки продолжают ставить, напряжение нарастает. Блондин по-прежнему недвижим, его правая ладонь собрана в кулак с зажатой в нём фишкой. Шар понемногу теряет скорость, постепенно опускается из верхнего сектора колеса в нижний, начинает финальный бег вдоль красно-чёрной окружности из ячеек. Секунда, две, пять, ну! Человек в цветастом галстуке делает падающее движение к столу и быстро кладёт фишку с цифрой «500» точно по центру одного из незанятых полей. Четырнадцать, красное. («Поставил! Поставил!», – проносится по казино). Дилер (все они должным образом проинструктированы) реагирует немедленно:
– Больше нет ставок!
И вовремя. Сразу с десяток игроков, отталкивая друг друга, пытаются сунуть свои фишки туда, куда легла заветная, 500-долларовая. Такая сцена происходит каждый раз. «Ушлый народ, – усмехается Мхов, – просекли момент, приходят половить за хвост чужую удачу». Но каждый раз все они оказываются на полпути остановлены своевременной командой дилера.
А с разных сторон зала уже спешат любопытные – посмотреть, как в очередной раз кто-то выиграет на 500-долларовую прямую ставку. Сам герой этого представления ведёт себя спокойно, он даже не глядит на вращающееся колесо, и Мхов вдруг осознаёт, что блондин в нелепом галстуке смотрит прямо на него. В его глазах нет ничего особенного, лицо тоже ничего такого не выражает, но снова, как тогда в подвале театра, Мхову чудится, что человек хочет что-то сказать лишь ему одному.
Но ему некогда об этом подумать, потому что шар на колесе стукается о металлические лады, последний раз подскакивает и успокаивается в одной из ячеек.
– Вот так, – ни к кому не обращаясь, хмуро говорит Бутик.
– Четырнадцать, красное, – бесстрастно возвещает дилер.
Соглядатаи вокруг стола разражаются аплодисментами, одобрительно-завистливыми выкриками. Дальше всё происходит по заведённому порядку. Выигравший собирает фишки, направляется к кассе и обменивает пластик на деньги. Но не уходит, а подсаживается к стойке бара и заказывает чашку зелёного чая.
– Ладно, я пошёл, – говорит Бутик, жмёт руку Мхову и, не попрощавшись со Срамным, покидает казино.
Генерал, не сводя глаз с человека у стойки, отдаёт по рации указания своим людям. Закончив, обращается к Мхову:
– Кирилл Олегович, на когда с магом договариваться?
– Что нашли? Кто такой?
– Гэбист на пенсии. Спец по этой части.
– Что, есть у них и такие? – удивляется Мхов.
– А как же. Так на когда?
– Давайте на завтра, на вечер, – подумав, решает Мхов.
На день у него уже запланированы несколько встреч, две из которых – с детским психологом и следователем прокуратуры.
– Есть. Я тогда ближе к вечеру позвоню, уточню время и место.
Срамной прощается и уходит, чтобы расставить людей по местам в виду очередной операции по взятию «языка».
Мхов в последний раз смотрит в сторону бара (блондин сидит на высоком табурете к нему спиной, пьёт чай, склонившись над стойкой), достаёт телефон, звонит Кларе и договаривается о встрече через час в принадлежащем ему ночном клубе «Зажигай!» многолюдно, несмотря на середину недели, вроде бы не самое удобное время для ночного времяпрепровождения. Но, в основном, здешние посетители – не те, кому с утра на работу. Сюда тянутся люди свободных профессий: бизнесмены, богема, хорошо зарабатывающие интеллектуалы, музыкальные продюсеры, офисная полуэлита, проститутки; люди приходят, чтобы выпить, поужинать, поговорить, послушать музыку, оторваться в танце, обзавестись подругой на остаток ночи.
Мхов сидит за маленьким столиком в углу и пьёт уже второй бокал ледяного тёмного пива «Лёфе». Он ждёт Клару, чтобы с ней отвлечься хоть ненадолго от навалившихся проблем. Сегодня днём звонил Лановой. По просьбе Мхова, он побывал в Склифе, поговорил тет-а-тет с заведующим отделением, где находится лаборантка. Одна сторона лица у девушки довольно сильно обожжена, понадобится пересадка кожи. Правый глаз под угрозой, необходима операция. Лановой передал врачу деньги, попросил организовать всё в лучшем виде, пригласить каких надо специалистов, оставил свой телефон для контактов насчёт дальнейшего приватного финансирования. К Алексею, между тем, с утра приезжал семейный доктор, нашёл у него переутомление, сказал, мол, ничего страшного и прописал что-то общеукрепляющее.
Вместе с мыслями о сыне внутри у Мхова начинает ворочаться тяжёлая злоба. Он залпом допивает пиво, с надеждой смотрит в сторону входа и, чудо! в дверях появляется Клара. На ней классический джинсовый костюм «Олд Вашингтон» небесно-голубого цвета, светлые волосы забраны по бокам в две смешные косички. Летящей походкой она проносится через зал, небрежно целует Мхова куда-то рядом с ухом, усаживается напротив.
Мхов расслаблено глядит на неё, ему очень хочется сказать, что он соскучился и рад встрече, но вместо этого он коротко спрашивает:
– Что пьёшь?
– Три золотые текилы, – не долго думая, выбирает Клара.
– Что ешь?
– Свиную рульку с жареной картошкой.
Мхов делает знак рукой и заказывает подскочившему официанту текилу и мясо для Клары, ещё пива и рыбу с овощами для себя.
– Как дела? – дежурно интересуется Клара.
– Да-а… – Мхов неопределённо машет рукой.
– Узнал про того мужика?
Мхов пожимает плечами.
Какое-то время они сидят молча, просто разглядывая друг друга, при этом Мхову определённо кажется, что у Клары что-то на уме.
– Мхов, – наконец говорит она.
– М-м?
– Давай рванём куда-нибудь на недельку. В тёплые страны…
Мхов так отчётливо представляет себя и её, лежащих на белом песке на берегу океана отдельно от всего, что сердце сжимается от невозможности организовать этот рай немедленно.
– Сейчас никак, – он накрывает своей ладонью её ладонь. – Подожди немного. Может, на Новый год…
