Сквозь высокие чистые окна спортивного зала по-прежнему падали косые лучи послеполуденного солнца — теплого, как тающее масло, и невинного, как само детство.
Из книги «Меня зовут Сьюзен Снелл» (стр. 40):
Я могу отчасти понять, что привело к событиям в Ночь выпускного бала. Как это ни ужасно, в том, например, как согласился участвовать в них Билли Нолан, нет ничего загадочного. Крис Харгенсен попросту вила из него веревки, и он почти всегда делал, как она скажет. Уговорить остальных парней не составляло никакого труда для самого Билли. Кенни Гарсон, вылетевший из школы в возрасте восемнадцати лет, читал на уровне третьеклассника. Стив Дейган был — в клиническом смысле — почти что идиотом. Остальные уже не раз имели дело с полицией; одного из них, Джекки Талбота, впервые арестовали в возрасте девяти лет за кражу колпаков с колес на автостоянке. Если вы привыкли мыслить категориями работников социальных служб, то тогда их можно назвать несчастными жертвами.
Но что сказать о самой Крис Харгенсен?
Мне кажется, что ее единственной и главной целью, с самого начала и до конца, было полностью унизить, уничтожить Кэрри Уайт…
— Я не имею права, — настороженно сказала Тина Блейк, миниатюрная симпатичная девушка с копной рыжих волос, куда — видимо, для важности — был воткнут карандаш. — И если вернется Норма, она всем разболтает.
— Не дрейфь: она в сортире, — успокоила Крис.
Хотя грубость ее и покоробила, Тина услужливо захихикала. Однако для порядка все же спросила:
— А тебе, собственно, зачем? Ты ведь не идешь на бал.
— Тебе лучше не знать, — ответила Крис с обычной для нее мрачной усмешкой.
— Ладно, — сказала Тина и толкнула через стол лист бумаги, запечатанный в дряблую пластиковую обертку. — Я пойду куплю кока-колы. Если эта зараза Норма Уотсон вернется и застукает тебя, я ничего не знаю.
— О’кей, — пробормотала Крис, внимательно разглядывая план зала. Она даже не слышала, как закрылась за Тиной дверь.
План тоже чертил Джордж Чизмар, так что выполнен он был безукоризненно. Площадка для танцев. Двойная эстрада. Место, где будут принимать поздравления король и королева бала
(уж я бы откороновала этих сукиных детей что снелл что кэрри)
в конце вечера. Вдоль трех стен располагались столики — картежные, но украшенные крепом и лентами, — где будут разложены сувениры, программы и бюллетени для выборов короля и королевы.
Крис пробежала аккуратным наманикюренным ногтем по ряду справа от площадки, затем слева. Ага, вот они: Томми Р. и Кэрри У. Значит, это и в самом деле правда. Крис не могла поверить своим глазам. Она даже задрожала от злости. Неужели они действительно думают, что это сойдет им с рук? Ее плотно сжатые губы изогнулись в мрачной ухмылке.
Крис оглянулась: Норма Уотсон так пока и не появлялась.
Она положила план на место и быстро пробежалась по остальным бумагам на исцарапанном, изрезанном инициалами столе. Корешки чеков (в основном за креп и гвозди), список родителей, которые одолжили картежные столики, расписки на какие-то мелкие суммы, счет от «Стар-Принтерс», где печатались пригласительные билеты, образцы бюллетеня…
Бюллетень! Крис выхватила листок из пачки бумаг.
Вообще-то, до самой пятницы готовые бюллетени для голосования никому видеть не полагалось. Имена кандидатов должны были объявить по школьной вещательной системе именно в тот день, а голосовать за короля и королеву могли только участники бала, однако бланки для предложения кандидатур ходили по школе уже за месяц до выпускного вечера. Лишь окончательный список кандидатов положено было хранить в тайне до пятницы.
Среди учеников давно набирала силу идея совсем отменить эту канитель с королями и королевами — некоторые девушки говорили, что это унизительно, парни считали, что просто глупо и нелепо. Похоже было, что традиция умирает и выпускной вечер проходит в такой официальной обстановке в последний раз.
Но Крис интересовал только этот год, ничего больше. С жадным вниманием она вчитывалась в список.
Джордж и Фрида. Черта с два. Фрида Джейсон — еврейка.
Питер и Мира. Тоже никаких шансов. Мира была как раз из числа тех, кто настаивал на отмене «крысиных бегов». Она откажется, даже если ее выберут. Да и потом, не с ее лошадиной мордой…
Фрэнк и Джессика. Может быть. Фрэнк Грир попал в этом году в футбольную команду округа, но Джессика… У нее прыщей больше, чем мозгов.
Дон и Элен. Шиш. Элен Шайр не выберут даже бродячих собак отлавливать.
И последняя пара: Томми и Сью. Только имя Сью было перечеркнуто и вместо него вписано другое — Кэрри. Вот это парочка! Крис вдруг разобрал смех — неестественный натужный — и она зажала рот рукой.
В этот момент в комнату влетела Тина.
— Боже, Крис, ты еще здесь? Она уже идет!
— Не дрейфь, крошка, — сказала Крис и положила бюллетени на стол. Выходя, она улыбалась и даже с издевкой помахала рукой Сью Снелл, корпевшей над этим дурацким панно.
Оказавшись в фойе, она достала из сумочки десятицентовик и позвонила Билли Нолану.
Из книги «Взорванная тень» (стр. 100 — 101):
Остается только гадать, насколько хорошо была продумана акция против Кэрри Уайт — то ли это тщательно разработанный, откорректированный и многократно выверенный план, то ли просто спонтанно родившаяся идея?
…Я лично больше склоняюсь к последней версии. Подозреваю, что замысел принадлежал Кристине Харгенсен, но сама она довольно туманно представляла себе, как именно можно «убить наповал» такую девушку, как Кэрри. И видимо, это она предложила Уильяму Нолану и его дружкам отправиться на ферму Ирвина Генти в Норт-Чемберлене. Я даже не сомневаюсь, что воображаемый результат этой поездки представлялся ей чем-то вроде справедливого возмездия…
Машина неслась по рытвинам Стак-Энд-роуд в направлении Норт-Чемберлена со скоростью шестьдесят пять миль в час, и на такой ухабистой дороге это могло закончиться плохо. По крыше «бискэйна» 61-го года выпуска то и дело скребли низко висящие ветки, сама машина выглядела довольно неприглядно: помятый бампер, ржавчина, побитый багажник. Одна фара не горела вовсе, другая гасла при каждом новом толчке.
За рулем, обтянутым пушистым розовым чехлом, сидел Билли Нолан. Кроме него, в машину набились Джекки Талбот, Генри Блейк, Стив Дейган и братья Гарсон, Кенни и Лу. В темноте передавались по кругу три сигареты с марихуаной, светящиеся словно глаза какого-то чудовища.
