— Брэд?
— Все сделаем. Вы только не высовывайтесь, не то вам снесут полголовы. А этого нам на сегодня уже хватит.
— Не буду. Голова мне очень дорога.
— Вот и позаботьтесь о том, чтобы вам ее не оторвало.
Джонни смотрел, как Брэд, Белинда и Дэйв Рид пересекают холл, направляясь к остальным. В полумраке он едва различал их силуэты. Потом Джонни повернулся к сетчатой двери.
В верхней ее части зияла дыра размером с кулак, по краям загибались разорванные проволочки. Что-то большое пробило такую дыру, но, к счастью, никого не задело… он на это надеялся. Во всяком случае, никто не кричал от боли. Но, Господи, из чего стреляли эти парни из фургонов? Какое ружье могло иметь такой большой калибр?
Джонни опустился на колени и пополз навстречу холодному влажному воздуху, которым тянуло с улицы. Навстречу приятному запаху дождя и травы. Уткнувшись носом в проволоку, он посмотрел направо, потом налево. Справа полный порядок. Джонни даже видел перекресток с Медвежьей улицей, пусть и нечетко, в пелене дождя. Ни фургонов, ни инопланетян, ни чокнутых, одетых так, словно они перенеслись на Тополиную улицу из армии Джексона-Каменной Стены[28]. Он увидел собственный дом, вспомнил, как только что наигрывал на гитаре любимые мелодии, напевал любимые песни. Но как давно это было!
А вот вид слева его не порадовал. Забор и разбитая «лумина» перегораживали обзор. Улицы он не видел. Снайпер, возможно, в серой форме конфедератов, мог затаиться где угодно, дожидаясь следующей жертвы. На эту роль вполне мог подойти уже изрядно потрепанный писатель, пусть в его голове еще и оставались идеи, не выплеснутые на бумагу. Возможно, никакого снайпера и нет, эти идиоты из фургонов знали, что полиция и ФБР появятся здесь с минуты на минуту, но все равно высовываться не следовало. От этих типов можно было ждать чего угодно.
— Мисс, — обратился Джонни к массе рыжих волос по другую сторону сетчатой двери. — Эй, мисс! Вы меня слышите?
Джонни шумно сглотнул. В ухе больше не звенело, зато мерно гудело в голове. Джонни подумал, что с гудением этим ему придется жить довольно-таки долго.
— Если не можете говорить, пошевелите пальцами.
Ни звука, не шевельнулись и пальцы девушки. Она вроде бы и не дышала. Джонни видел, как струйки дождя текут по полоске кожи между топиком и шортами, больше никакого движения не замечалось. Только волосы казались живыми. На них, словно маленькие жемчужинки, блестели капли воды.
Громыхнуло, но уже не так громко, гроза уходила дальше. Джонни протянул руку к сетчатой двери, когда ударило куда громче. Он решил, что стрельнули из малокалиберной винтовки, поэтому приник к полу.
— Я думаю, это шифер, — прошептал голос рядом с ним, и Джонни вскрикнул от неожиданности. Повернувшись, он увидел Брэда Джозефсона. Брэд стоял на четвереньках. Белки ярко выделялись на темном лице.
— Какого черта вас сюда принесло? — спросил Джонни.
— Проверяю, чем развлекаются белые, — ответил Брэд. — Кто-то же должен убедиться, что они не перегибают палку. Сердечки у них слабенькие, могут и не выдержать.
— Вроде бы вы собирались перевести всех в кухню.
— Они уже там, рядком сидят на полу. Кэмми Рид попыталась позвонить по телефону. Он не работает, как и ваш. Наверное, из-за грозы.
— Возможно.
Брэд уставился на копну рыжих волос на крыльце Карверов.
— Она тоже мертва, не так ли?
— Не знаю. Думаю, что да, но… Я собираюсь открыть сетчатую дверь, чтобы убедиться в этом. Не возражаете?
Джонни надеялся, что Брэд возразит, выложит ему длиннющий список возражений, но тот лишь покачал головой.
— Опуститесь пониже, пока я буду открывать дверь, — предупредил Джонни. — Справа все в порядке, а вот слева ничего не видно: мешает машина Мэри.
— Сольюсь с полом, — пообещал Брэд. — Открывайте.
Джонни потянул сетчатую дверь и на мгновение замялся, решая, что делать дальше, потом взялся за холодную руку девушки, пощупал пульс. Поначалу ничего, потом…
— Мне кажется, она жива, — прошептал он Брэду. Голос его вибрировал от волнения. — Вроде бы пульс есть.
Забыв о том, что снаружи могут шнырять люди с ружьями, Джонни до упора распахнул сетчатую дверь, схватил девушку за волосы и поднял ее голову. Брэд на четвереньках уже подобрался к самому порогу: Джонни слышал его неровное дыхание, ощущал запах пота и лосьона после бритья.
Голова девушки поднялась, да только глянуло на них не лицо, а кровавое месиво с черной дырой вместо рта. На крыльце остались белые кусочки, которые Джонни поначалу принял за рисовые зерна. Лишь потом он понял, что это осколки зубов. Мужчины вскрикнули в унисон. Крик Брэда буквально пронзил гудящее ухо Джонни.
— Что там у вас? — крикнула из кухни Кэмми Рид. — Господи, что случилось?
— Ничего, — хором ответили мужчины и переглянулись. Лицо Брэда Джозефсона посерело.
— Не выходите из кухни, — крикнул Джонни. Хотел крикнуть, потому что с его губ сорвался едва слышный шепот. — Оставайтесь на кухне! — Теперь получилось громче.
Тут до него дошло, что он все еще держит девушку за волосы.
Пальцы разжались. Голова девушки упала на бетонное крыльцо. С чавкающим звуком, которого, подумал Джонни, он бы с удовольствием не услышал. Рядом застонал Брэд, прижав руку к губам, чтобы заглушить стон.
Джонни убрал руку, а когда сетчатая дверь закрывалась, вроде бы уловил движение на другой стороне улицы, в доме Уайлеров. Кто-то ходил по гостиной, за большим окном. Впрочем, какое ему до этого дело. Ему ни до кого нет дела, включая себя. Джонни хотелось только одного: услышать приближающийся вой сирен патрульных и пожарных машин.
Но слышал он лишь гром, потрескивание огня в доме Хобарта да шипение дождя.
— Оставим… — начал было Брэд, но у него перехватило дыхание. Спазм прошел, и он продолжил: — Оставим ее.
Да. А что еще они могли сделать в тот момент?
Они начали отступать, не поднимаясь с колен. Джонни замешкался, сдвигая к стене осколки фарфоровой статуэтки, поэтому Брэд первым добрался до столовой Карверов, где его, тоже стоя на коленях, поджидала жена. Внушительный зад Брэда качало из стороны в сторону. При других обстоятельствах Джонни нашел бы это смешным.
Уголком глаза он заметил нечто необычное и остановился. У двери столовой, где Дэвиду Карверу уже не резать индейку на День благодарения или гуся на Рождество, Джонни заметил маленький столик с еще десятком фарфоровых фигурок. Столик не стоял на всех четырех ножках, а привалился к стене, словно пьяница, решивший передохнуть у фонарного столба. Одну ножку у столика отшибло. Фарфоровые пастушки, молочницы, селяне лежали на животах и спинах, одна статуэтка свалилась на пол и разбилась. Среди осколков лежал какой-то черный предмет. В сумраке Джонни принял его за труп большого жука. Но, приблизившись, понял, что ошибся.
