стальная воля. Я не знаю, как он это делает. Остальные из нас… Что ж, такова наша жизнь. Добро пожаловать в нее.
– Ты становишься все мрачнее и мрачнее.
– Да неужели? Я никогда не был чертовым лучиком света, но и у меня бывали моменты. В любом случае у нас здесь до хрена хобби. После того как господин с тобой закончит, я могу рассказать тебе о них и помочь подобрать занятие по душе. Этот засранец Лирон преподает акварель, если тебе интересно. А если еще и выпить, то будет не так скучно.
– Боюсь, я не художник.
– Как и я. Я рисовал картинки с пенисами и даже их не смог изобразить правильно. Лирон расхваливал мое творение, думая, что я нарисовал букет цветов или что-то в этом роде. Но на самом деле он хвалил меня за охапку членов. Я продолжал ходить на его занятия только ради этого. В конце концов кто-то донес на меня и испортил все мое веселье.
Я беспомощно усмехнулась, а Адриэль распахнул дверь, ведущую наружу, и остановился, пропуская меня вперед.
– Следует отметить одну вещь, – сказал он, указывая на широкую лестницу, которая была недавно покрашена. Мы спустились к природному возвышению, покрытому разноцветной плиткой, на котором стоял круглый деревянный стол и такие же стулья. Сухая коричневая трава вела к группке деревьев, гораздо более скромных на вид, чем Запретный Лес. – Мне не стоило бы говорить тебе это, но… что ж, я все равно скажу. Если ты планируешь ослушаться господина и покинуть свою комнату ночью, тебе следует посетить салон красоты. Там собираются ранним вечером, перед тем как начнутся все основные события. Это самое безопасное занятие для тебя.
Я невольно поднесла руку к своим волосам. Обычно меня стригли только мама или Хэннон. Вероятно, мне мог бы пригодиться кто-то, кто знал, что делает.
– Нет, не такой салон, дорогуша, – возразил Адриэль. – Волосы на твоей голове тут ни при чем. Дело в твоей женской бородке. – Он указал на мою промежность. – Ты можешь пойти туда и побриться, это очень приятно и эротично. Затем, если захочешь, можешь завершить это порцией «мяу-мяу» [1].
Он подмигнул мне.
– Это первый шаг на пути к тому, чтобы я переспала с кем-то и потом испытывала стыд?
– Нет. Это просто способ побаловать себя. Приведи в порядок свою женскую бородку, угостись порцией «мяу-мяу» и расслабься. Можешь отгородиться тканевой шторкой на уровне пояса, или шеи, или еще как-то, чтобы твое лицо не видели. Тогда это полностью анонимно.
– Демоны делают это?
– Да, но только очень слабые. Они тоже питаются твоим удовольствием, но не могут сильно заморочить голову или что-то в этом роде. Это довольно безопасно по сравнению с остальным.
– Я могу приготовить напиток, который заглушит магию демонической похоти.
Адриэль на ходу положил руку мне на плечо.
– Да ты шутишь! Серьезно? Можешь?
– Да. Мне просто нужно найти подходящие травы. Могу и с тобой поделиться, если хочешь.
– Эм-м… да! Ты что, огородная ведьма или типа того? Это потрясающе.
– Ты занимался сексом, а я занималась растениями. А еще мне надо приготовить утренний чай. Я изобрела его, чтобы он бодрил, как кофе, и нынешним утром он бы мне очень пригодился…
Адриэль остановился и с убийственно серьезным видом развернул меня лицом к себе.
– Не лги мне об аналоге кофе, иначе я выдерну тебе все волосы. Столько лет прошло, а я все еще отчаянно нуждаюсь в чашке кофе по утрам!
– Это чай, но он, как оказалось, действует не хуже.
– Финли, ты талантливый, умный, сверкающий дар богини! Будь моя воля, я бы тебя расцеловал! – Он снова зашагал. – Мы достанем все травы, которые тебе нужны, не волнуйся. Я готов прирезать кого-нибудь, чтобы заполучить их. И прирежу, плевать.
Я рассмеялась, а Адриэль указал налево по диагонали, и мы поднялись на небольшой холм. На другой стороне, прямо за деревьями более красивого леса, перед нами расстилалось поле эверласса. Оно было не таким широким, как то, на котором я собирала травы в Запретном Лесу, но выглядело таким же ухоженным, на нем росли высокие здоровые растения с большими сочными листьями. Найфейн стоял, склонившись посреди них, его рубашка задралась на спине, открывая четыре параллельные серебристые линии, не до конца спрятанные под свежими рисунками. Он получил и раны, и татуировки совсем недавно.
Теперь, когда я увидела его, желание добраться до мужчины и боль от сопротивления окончательно исчезли. Найфейн обрезал несколько увядающих листьев и выпрямился. Эта странная тяжесть внутри – мой внутренний зверь – всколыхнулась при виде него, а затем снова успокоилась, и я совсем перестала ее ощущать.
Только тогда Найфейн повернулся и посмотрел на меня. Прямо на меня, словно он отслеживал мое приближение и притворялся, что не замечает, пока я не начала активно жаждать его внимания. Другими словами, он изображал из себя гребаного альфа-самца. Вот крысомордый ублюдок!
– Финли, – поприветствовал меня Альфа-Хренец, приближаясь, и этот проклятый богиней голос скользнул по мне, как интимный массаж. Меня это бесило до невозможности.
– Найфейн, – небрежно ответила я.
Этот великолепный золотистый взгляд пронзил меня, и я впитала электрический ток, потрескивающий в воздухе между нами. При ярком солнечном свете я могла хорошенько разглядеть лицо Найфейна. На вид ему было лет двадцать с небольшим. Прямой нос, угловатые скулы, впалые щеки. Темно-рыжеватая щетина покрывала его четко очерченную челюсть и опускалась в ямочку на подбородке. Его непослушные темно-каштановые волосы завивались за ушами и падали на лоб. Найфейна можно было бы назвать красивым, хотя и немного суровым, если бы не шрамы, рассекающие его лицо. Один проходил через бровь, а другой искривил его пухлые губы.
Комплекция мужчины была довольно внушительной. По меньшей мере двух метров ростом, с широкими крепкими плечами и массивными буграми мышц, покрывающих его крупное тело. Я всегда чувствовала себя большой для женщины. Высокой, толстой. Найфейн заставил меня почувствовать себя абсолютно ничтожной. Изящной в том смысле, в каком я никогда не думала, что это возможно. Джедрек даже рядом с ним не стоял. Хэннон тоже показался бы карликом. Найфейн представлял собой смертоносную силу.
Однако все это не имело значения. Что привлекало меня, так это его аура – жесткая, грубая сила, которая вторгалась в меня будто бы сама по себе. Это расплавляло мои внутренности и превращало кости в желе. Посылало мурашки по телу и разжигало огонь в груди. Его очевидная безжалостность, его мрачный вид заставляли мое сердце учащенно биться, и я не знала, хочу ли убежать от него
