А что дальше??? «Да нихуя. Самый простой ответ. Нужно чудо» — подумалось Фёдору, и он, затушив сигарету, метнул бычок и сплюнул в речку своего детства.
— …..и поэтому они, эти разъебаи, херят на корню то, на чём наша команда держится — я про железную дисциплину, Федь. — закончил свою мысль, клокочущий гневом Ваня. Базарить, оказывается, про крах дисциплины Ваня пытался уже минут пять.
— А, ну да. Правильно всё говоришь. — повернулся к другу очнувшийся от размышлений Фёдор.
— Э, ты вообще здесь?! — наклонился, заглянув Феде в глаза, друг. — Ты меня, блять, вообще слушаешь?!
— Да слушаю, Вань. Чё то оприходовало малёк просто…
— Срамнов — ты соберись, млять, как-то. Ты, я слышал, командир у нас — или я спутал чё? Я те чё говорю? — ты, млять, на часы-то глянь походу. Времени-то уже — пять утра. И где эти разъёбы? Знал бы, что они проспят стрелку — подрых бы с Илюхой.
— Да пипец какой-то.
— Да ни пипец, а ебать надо начинать их, Срамнов. Тебе и все карты в руки. Чё, первый раз что-ли волынят?! А всё потому, что ты, Федул, возжи нахуй отпустил — а надо ебать за такое. Вон гляди — Кавказ с Папой пилят, вальяжные неебацца. — кипел Иван, жестикулируя, и на каждом предложении заглядывая Срамнову в глаза — старая фишка, ещё из Москвы.
Из-за поворота, мирно беседуя о чём-то, одним им известном, не торопясь, топала неразлучная компания — Аслан Алкоев, бывший мент, и Папа — бывший рецидивист-уголовничек. Эти двое, в натуре, друг друга нашли. Они и жили вместе, на краю Вельшина, заняв пустующий дом, хозяева которого — дачники тверские — сгинули, по всей видимости в мясорубке, когда ходуны попёрли.
— Я перебью вас, мущщины, хорошо? — набычился с ходу на подошедших товарищей Фёдор. — Будильник, наверное, просрали — да? А какое ещё объяснение такой херне?
Аслан с Папой посмотрели друг на друга — и прыснули со смеха.
— Понятно. — махнул рукой Иван. — Ну хуле с них взять, Федь? Опять обдолбанные вхлам, небось ещё с ночи держит.
Эти двое заржали ещё громче, заразительнее. Мимо них по мосту как раз проходили три велешинские девки — Алла Громова, Светка Киреева и Анька Лопухина, они работали в школе — а что, кем — этого никто из мужиков конкретно не знал. Глянув на известных деревенских ходоков девки тоже заржали, хватая друг друга за одежду, поздоровались, и хихикая и поминутно оборачиваясь, пошагали дальше, в Кушалино.
— Э, Федя, Иван…. Добрае вам утро, радные маи. — заливаясь смехом, с трудом выговаривая что хотел сказать, Аслан. — Зачем так гаваришь?
— Не, в натуре, а в чём хипиш-то? Чё поезд уходит, нет? — вставил реплику в начинающийся разговор Папа.
— Уходит не поезд, Сань. Уходит дисциплина. Раньше такого у нас не было. Не будет и впредь — я за яйца в разведгруппе никого не держу. В дровяной команде у Михалыча, у полевиков — везде вакансий дохуя — без собеседования возьмут. — лупанул по Папе Фёдор. — Если договор был на пол-пятого, то нехуй опаздывать. И кончай базлать тут — я тебе в любой момент на пальцах покажу где ты неправ. Чё скажешь, Папа?
— Федь, ну ты это… за лямки- то не подтягивай! Мы чё, дуру гоним что ли? Ну да, косяк на нас. Исправим. Смоем кровью, хе.
— Ты слова подбирай с трудом, ага, Саш? — а то накликаешь чё. Хуй с ним, если только на себя, а ты по ходу вспомни, что не один работаешь. Короче — уже шестой час, базарить тут уже не о чем. Всё бы ничё — только я не вижу среди нас Политыча.
— Да пиздец у нас дисциплина стала, мужики. — снова махнул рукой Ваня.
— Раз время уже такое — давайте пайдём уже, да? — предложил как бы между прочим Аслан. — Что Палитыч малчик что ли? Он на виласипеде, дагонит нас или прямо на стан приедет. Пашли уже, да?!
Все четверо — Фёдор с Иваном, огорчённые произошедшим и хихикающие на шаг сзади позади них Аслан с Папой, потопали в сельскую автомастерскую — Стан — на встречу с ребятами Волчка и мужиками из второй охранной команды, в которой заправлял Валера Паратов. Когда они явились на Стан, народ, назначенный в рейд уже практически собрался весь. Тут же, за общим столом у мужиков нашёлся и Политыч, свеженький, побритый, подтянутый, и как оказалось, приехавший одним из первых рано с утра.
— А чё, Федь — проснулся ни свет — ни заря, собрался да поехал. Чего, подумал, мне вас ждать впустую? — объяснил свою ситуацию он. — Я прям сюда, а тут Волчёк уже шурует. Ну и…
— ХуИ. А заехать — сказать чё да как — далеко было? — нахмурив брови, бросил Фёдор.
Тем временем, на стан стягивались опаздывающие мужики, а за столом обсуждалась позавчерашняя судьба кушалинской бабы из полевой бригады — которую убырь размотал. Случай, конечно, вопиющий — дело как раз на поле рядом с полигоном случилось, на глазах четверых мужиков из первой охранной и те ничего поделать не успели, как следовало из истории, в красках излагаемой Севой Кимом, одним из Валериных ребят, на которого Фёдор, в свою очередь, тоже виды имел и сманивал его к себе в команду. Вот, как раз, хороший повод посмотреть на Севу в деле, коль скоро тоже в рейд вместе пойдём.
Вообще, с убырями эта вся канитель достала уже. На полигоне эти твари обжились как крысы на мясокомбинате. Ведь что такое убырь по роду своему? — хрень такая, типа медведя, что ли. Но явно при этом нечистая — ну, потому, понятно, что раньше их не было. Бегает быстро, с копытами, с рогами. Ну, ещё хобот — а это тоже тема, кстати. Так если взять — основная масса нечистиков, ну, звероподобные которые — убыри (или гбыри — кто как их называет), потом шмыги, габберы — все с хоботьём почему-то. Наверное, у Рогатого задумка на них такая. А, ну шмыги — так себе мерзота, мелочь — по брошенным хатам обживается, в целом-то и безобидная. Да и габберов если взять — тоже так себе нечистики, малоопасные — на людей не нападают, всё больше к скоту норовят — овцу стырить, поросёнка. Правда, твари, в Село лезут, как мухи на говно, тоже достали — да и до хрена их, как мух летом. А вот те, новые, на которых «лешаки» в Капатках пару месяцев назад нарвались — те да, стрёмные. Быстрые — ну, как касперы, вроде перелетают даже, а что самое хреновое и непонятное, то таких вещей две — во-первых, шмот какой-то таскают, что другие нечистики не делают, и второе — ходунов вокруг них батальон, млять. Вот один раз только нарвались на эту херню — а больше — всё. У Вани на самом деле появилась теория — Ваня вообще теоретик ещё тот — что эти твари, слоновики, как их Папа погоняет, вроде как с ходунами в симбиозе. Как раз надо это будет с Севой обтереть — он по профессии биолог, ну может подскажет что.
— … а мужики из первой как раз у Ливона рядом с повозкой стоят и воду лакают. — продолжал излагать Сева. — А Даша одна осталась полоть. Что за люди в полевых работают? Ведь ясно же в инструкции — чёрным по-белому написано. На краю поля — меньше четырёх не работать. И парни из первой — тоже молодцы, совсем нюх потеряли. Да ещё у полигонного! Ну от них до края поля — метров тридцать, наверное, было. А гбырь, видимо, в канавке зашкерился и ждал. Ну и понятно, та раком стоит, а этот — цоп её и в лес. Та заорала, понятно, все прихуели, да пока бежали, тот её уволок. Мужики прочесали вшестером, по канаве-то, а толку? Нашли. А он ей уже обе ноги отъел и уволок. Кровищи говорят… — Сева махнул рукой. — Батя их всех вместе так причесал, мало не кажется. А бабы все в шоке теперь, не пойдут больше на полигонное, говорят.
