— А что начинать-то?
— Охота на особо крупного хищника. Тут морф какой-то ушлый колобродит, местные аборигены его отловить не могут. Вот нас и напрягли. Так что ухо востро.
— Мы с ним прокатимся — говорит Филя.
— С какой бы это стати? — удивляется Ильяс.
— С такой, что обсохнуть нам надо, а не бегать тут в разные стороны. Да и дело было в Кронштадте.
— Мне никто не сказал.
— Вот я говорю. К слову — мы в состав охотничьей команды не входим, так что не пузырись.
Ильяс как раз собирается пузыриться, это явно написано на его лице, но мы уже причаливаем — к совершенно пустому пирсу — напротив паромной пристани. На пустом пирсе — только будка, в ней кто-то сидит, но к нам не выходит. Из трубы валит клочковатый серый дымок. Ребята один за другим выпрыгивают на пирс. Машу им рукой — и возвращаюсь к Леньке.
Мы прокорячились с курсантом практически час. Когда уже отчаялись, он, наконец, задышал — прямо в холле все той же больницы, когда к нам уже шли коллеги.
— Надрать бы тебе, Ленька уши!
— Кхы, кхы! За что???
Взгляд у ожившего чист и невинен, как у младенца. А ну да, судя по тому, что пловчиха в ванне ничего не помнила — у нашего артиста тоже провал в памяти. Значит, ругать его без толку — как щенка, который уже не помнит, что натворил пару минут назад.
— А ты еще спроси, как положено в таких ситуациях "где я"!
— Где я???
— В холле больницы.
— Что???
— То, свинтус грандиозус.
Коллеги ухмыляются и явно радуются тому, что обошлось без их вмешательства.
— Сколько он был без сознания? — спрашивает толстячок с усами.
— Примерно около часа. В воде пробыл 17 минут — отвечает за меня Филя.
— Повезло ему…
— Относительно повезло.
Недоумевающего Леньку утаскивают из холла, он правда пытается спрыгнуть с каталки, но это у него не входит по двум причинам — координация движений у него не вполне восстановилась, а вот у коллег с координацией все в порядке. Любуемся кобурой на заднице у толстячка.
Главврач таки заставила своих носить оружие — и ничего, судя по всему — привыкли. Забавно — сколько копий было переломано до Беды о праве ношения оружия, сколько споров было. Впрочем, мне всегда казалось, что всем оружие доверять нельзя — в армию в конце концов не всех же берут, но наличие оружия может помочь. Мне фиговый газовый пистоль помог и наглядно показал, что вооруженным людям — не хамят.
Шли мы по парку несколькими семьями с детенышами, вели степенные разговоры. В частности одна мамка рассказывала как у них под окнами квартиры в фирме "Лето" вылезшие в подкоп из вольера сторожевые кавказские овчарки загрызли насмерть сантехника той же фирмы. Живописно так рассказывала с подробностями.
Тут вдалеке такой добрый душевный лай. причем приближается явно… Я занял удобную позицию, приготовился к стрельбе — бежит как раз кавказец размером с теленка. Естественно без удил и седла и с явным интересом показать нашей кумпании кто в лиси пан… Ну, я и бахнул по нему. Эффект был потрясный — впервые видел, как передняя половина пса уже бежит назад, а задняя все еще вперед.
Несколько позже прибежали хозяева — и маслом по сердцу — вместо привычного: " на себя намордник одень, собака поумнее тебя, козел, я те щас покажу!" — вели себя нежно и трепетно, косясь на спрятываемый пистоль. Еще и приятель мой подбавил огоньку, заявив, чтоб они не волновались, собака раз убежала, то не сразу сдохнет, может они ее и вылечат…
Водолазы, по-моему, тоже с облегчением переводят дух, глядя вслед незадачливому Леньке. Сейчас они явно собираются куда-то двинуть из больницы и вид у них деловой, особенно у Фильки.
— У нас два часа — потом отплываем. Ты здесь остаешься? — спрашивает Филипп.
— Ага.
— Тогда ладно, мы за тобой заедем. А то поехали с нами? — Филя подмигивает заговорщицки.
— И что будет?
— В порядок себя приведем. И тебя заодно. Винца выпьем, позавтракаем.
— Не, спасибо, конечно, но мне тут пару пациентов еще проведать надо.
— Смотри сам, только ваш этот молодой — ранний не очень-то захочет слушать, что Старшой посоветует. Только обидится.
— Я понял.
— Тогда ладно — два часа!
Странно, только сейчас заметил — у самого младшего водолаза — свежая перевязка — на все предплечье. Уверен стопроцентно — когда отплывали из лагеря — у него все в порядке было.
— Эй, ихтиандры — откуда перевязка-то?
— Порезался о какую-то дрянь, когда дно ощупывали. Хлама там всякого… А что?
— А кто перевязывал?
— Надюшка. Да в чем дело-то?
— Может скобки наложить, или швы?
— Не, фигня. Просто царапина глубокая. Я ж говорю — там, как и везде всякого на дне хлама — и стекла и железяки. Филимонидес даже жмура нашел — пришлось в сторону оттаскивать, чтоб не мешал.
— Что, утопленник? Серьезно?
— Слушай, йятр, жмуров сейчас везде полно. Чего напрягся-то?
— Ну, страшно же — там не видно ни хрена.
— Э, мертвые не кусаются! То есть — наши, подводные мертвые не кусаются. Это ваши — наземные — совсем от рук отбились.
— А как поняли, что это не Ленька?
— Бре, это просто — подняли, посмотрели — наш в касках был, а эта — без половины головы. Упокоенная наверно.
— Фигасе!
— Ладно, харе болтать. Времени и так мало. Все — мы за тобой заедем!
Парни выкатываются на улицу, хлопают двери. В холл врывается холодный воздух. С минуту смотрю им вслед — даже и меланхолические вроде ребята. Так и не подумаешь, на что способны. Ну, они-то в этом деле героями выступили, не отнимешь. Тут нам повезло, что они рядом оказались. Мне кажется, я бы сдох от страха, вытащив из воды раскромсанную покойницу, а они спокойно заценили: "Не, не то" — и всех дел.
Поднявшись наверх, застаю неожиданную картину — медики и пациенты сидят в зале, а наш вчерашний знакомец — майор явно читает лекцию. Сидя, что характерно. На столе лежат различные пистолеты и автоматы, майор тоном лектора выговаривает прописные истины, которые, однако, явно внове большей части народа в зале.
— Еще раз про меры безопасности. Я уже много про это рассказывал, но сейчас кое-что акцентирую. Да, незаряженное оружие не стреляет никогда. Это такое оружие, которое ты только что лично (сознательно, а не формально!) проверил на незаряженность, и с тех пор не выпускал из рук.
Все остальное потенциально заряжено. Враг незаметно сунул патрон, пока ты секунд на 10 отвернулся. Враг залез в твой личный опечатанный сейф и дослал патрон. И никаких смехуечков.
Теперь, почему нельзя направлять на людей даже гарантированно незаряженное оружие. Потому, что это скотство. Ты знаешь, а он-то не знает. Он не проверял лично и не уверен. Если нужны постановочные действия, оружие проверяется на незаряженность совместно, и с этого момента не исчезает из поля зрения кого-либо из участников ни на миг. Это понятно?
