— Солоно вам с ним придется!
— Психопат вполне понимает, что нарывается, и готов свернуть наезд, но, только почувствовав слабину в противодействии, распоясывается. Если же он знает, что получит отпор и получает, то успокаивается и переходит к нормальному уровню общения.
Особенно благотворно работает метод "по рогам". Неплох старый метод с сульфозином, но в полевых условиях малоприменим. С таким сложнее всего его домашним. В общении с близкими людьми может сорваться без повода и мелочь превратить в нечто заоблачное — на определенное настроение. В другое время — нормален и жена может точно определять, когда нужно молча подать шляпу и выпроводить на работу и лучше не начинать беседу с ним. Иногда это четко сочетается с определенной погодой, иногда зависит от движений мочи в организме и заранее не определяется). Нахамив жене без повода, способен извиниться и пообещать, что больше так не будет. Совершенно искренне, но сорвется снова — это выше него. Таких людей называют "люди с коротким фитилем".
— О, очень грамотное описание! А фитилек — то того, прикрутить надо, коптит!
— Да ничего особенного, достаточно характерное явление, прикрутим. Вы — тот самый врач из охотничьей команды?
— Ага — отвечаю ему и представляюсь.
— Очень приятно. А я Глеб Валерьевич.
Жмем друг другу лапы. У него очень мягкая кожа, нежная и бархатистая, но рукопожатие крепкое — силен видно. И, наверное, неплохо владеет перкуссией и пальпацией — не зря же о лапах заботится. Правда, у учившегося на нашем курсе карточного шулера тоже были такие же мягкие лапки. Когда нужна повышенная чувствительность пальцев — высококлассные специалисты таких разных профессий как врач и шулер оказываются в одном ряду.
— Да. К слову — прозвище у меня — Бурш. Только вот шрам к мензуре никакого отношения не имеет. Но пиво люблю. Хотя сейчас большинство производителей совсем опаскудились — валят димедрол, сволочи. Продукт портят…
— Ээээ, мензура, что — то знакомое, но не вспомню…
— Стиль фехтования на немецких студенческих дуэлях.
— А, точно, вспомнил! С этим пациентом — что стряслось?
— Ожог бедра 2–3 степени. Процентов 6–7.
— Это как ему так повезло?
— У печки чугунной уснул. Привалился — и почувствовал поздно, что поджарился. Но это ладно, справимся, хуже, что он по своей упертости еще смазал все подсолнечным маслом и пузыри проколол. Мне объяснил, что я не в теме.
— Это для него характерно.
— Коллега, к вашей команде будет видимо просьба скоро — посодействуйте — зачистку госпиталя так и не проводили, а там очень много оборудования и инструментария.
— А свои силы?
— Чудом избежали крупной аварии — там у нас баллоны с кислородом. Мы вовремя успели остановить пальбу. И такой момент — после зачистки обычными матрозами и офицерами — от оборудования, оказывается, остаются только дырявые ящики с бренчащими внутри обломками. Потому чуток поработали на первом этаже и поняли, что это как лечение фимоза проводить газонокосилкой. К сожалению — там и морфы оказались. Потому сейчас вашего командира будут лечить с максимальным респектом, а потом видимо попросят о взаимной услуге.
— Нам тогда проводники понадобятся.
— К вашим услугам. Всего из госпиталя 9 человек спасли — так что есть, кому помочь, двое — врачи, я в том числе. Сейчас по плану госпиталя работаем — чтоб было ясно, где можно лупить безоглядно очередями, а где и поостеречься и скорее бы холодным оружием. Аккуратно…
— Вас спасли из госпиталя?
— Да. Через пару дней после вашего рейда.
Появившаяся вблизи санитарная тетка бурчит:
— Глеб Валерьевич! Пациент ждет!
— И как этот пациент себя ведет?
— Как хам трамвайный. Глеб Валерьевич, Нинка сейчас ему точно биксой по башке треснет, сил уже нету!
— А он, бес окаянный, искушая преосвященного чистоту, смердел мерзко — непонятно заявляет врач и, хитро подмигнув мне, отправляется утихомиривать недожаренного Фетюка.
***
Виктор вдруг чертыхнулся и резко тормознул. Ирка тревожно глянула на него и поудобнее перехватила ружье.
— Что, Вить?
Витя хмуро вылез из теплой кабины и пошел куда-то назад. Ирка подождала немного и, вздохнув, выскочила следом. Своего мужа она знала как облупленного, видела, что он встревожился всерьез и как-то безнадежно встревожился. А такое с ним редко бывало.
Его кислая физиономия и уставившийся в колею следов взгляд только подтвердил опасения. Спрашивать Ирка не стала — сам скажет.
— Следы! — буркнул Витя, ткнув рукой в перчатке туда, откуда они приехали.
— И что?
— Да то. Свежих следов шин — много в лесу?
— Да кто смотреть-то будет? Зайцы-лисы?
— Дура ты, Ириха. Любой, кто увидит — легко определит, откуда ехали. И может сам — или дойти, или доехать. А там у нас — база. Понимэ?
— Да мало ли кто ехал!
— Это раньше. А сейчас — просто так теперь не катаются. Видно, ж что джип, что один, да еще и не груженый. И кто тут такой беззаботный ездит? А вот они мы, два лапчатых гуся!
— Вить, тут никого ж быть не может, только мы — два идиота.
— Лыжников забыла? Которые бабку нашли? Сейчас кто поумнее из городов рванули. Как раз, куда поглуше. А до нас — всего ничего.
— Витя, да ведь 90 километров!
— И что? На лыжах с перекуром да ночевкой — нефиг делать. Меня уже обносили, спасибо большое, помню прекрасно.
Настроение у Виктора испортилось. Привязанные к УАЗу срубленные елки не дали никакого эффекта. Самокритично глянув на получившееся, Виктор помрачнел еще больше. Вместо следа просто проехавшего УАЗа получился след проехавшегося УАЗа, который с какой-то хитрой целью волок за собой пучок елок. Встретив в лесу такое, сам Виктор из принципа бы разведал — что это за игры. И всяко он не считал идиотами других лесных людей, которые обычно думали четко внятно и без всякого ненужного расползания мыслью по деревьям. Раз кто-то что-то прячет — значит, скорее всего, это что-то вкусное и нужное. И дальше детская сказочка про визит голодного медведя на склад запасливого бурундучка…
И ведь ничего в голову не приходит. Разве что крутится в голове, как заяц-русак следы путает. Мастер, ничего не скажешь. На пути от кормежки к своей лежке он делает петли, многократно пересекая свой след, "вздвойки", проходя по своему старому следу 20–30 метров в обратном направлении, и "сметки" — большие скачки в сторону. Но на джипе в сторону не прыгнешь, а на петлях — горючее-то не казенное. Получится, что на каждую поездку считай втрое придется топлива жечь. А это никак не радует. Топлива-то не цистерна. Да и УАЗ жратиньки любит, особенно по снегу и бездорожью. Впрочем, тупо стоять и таращиться в четко промятые колесами следы тоже неумно.
