Что, если она скажет, что не хочет видеть меня, потому что я никчемная дочь, и что она тоже считает меня убийцей? Тогда я этого не переживу. Нет, этого не должно произойти. Адам ведь, наверное, рассказал ей обо мне, и описал то, где я нахожусь, рассказал о том, что со мной происходит. Наверняка она мне поможет выйти из этого положения, она ведь моя мама, а мамы всегда защищают своих детей.
Понемногу страх и неуверенность стали отступать. Я не должна нервничать. Это не я ее бросила, а она меня, кто должен нервничать так это она. Стоп. В моей голове не должно быть таких жестоких мыслей. Это неправильно по отношению к ней, ведь у нее могли быть сотни причин так поступить со мной. Что, если у нее не было денег прокормить нас, и она вынуждена была отдать меня в более обеспеченную семью? Или может быть, что-то угрожало ее жизни, и не оставалось иного выбора, как отдать меня Ридам? Не важно. Все это не важно, раз сегодня мы с ней встретимся, и поговорим. Главное, что теперь я увижу ее. В конце концов, я уверена, что она выбрала хорошую семью, ведь мистер и миссис Рид были хорошей парой. Мое детство было безоблачным, не считая конечно Кэмерона, и его психованных братцев. Тут мои мысли вновь вернулись к утреннему инциденту с Рэном Экейном. Зачем он приходил? Сейчас, ночью, мне вдруг вновь захотелось его увидеть.
Я закрыла глаза, погружаясь в темноту, позволяя воссоздать тот момент.
Он хотел сказать что-то важное, но я была так зла и в то же время напугана и сбита с толку тем, что он неожиданно появился в лечебнице, что не стала выслушивать его. Да и что он мог мне сказать? Сейчас, я могла сосредоточиться не на своих чувствах, а на Экейне. Что испытывал он, как он выглядел.
Он высок, и строен, и когда я стою рядом с ним в опасной близости, мои глаза упираются прямо в его грудь; теперь от моего взгляда не могло ускользнуть то, как облегала его черная футболка, под курткой; как привлекательно сидели на нем темные штаны, почему-то пыльные на коленях.
Мне хотелось зарыться пальцами в его волосы, прикоснуться языком к его нижней губе, обнять его тонкую талию, прижать к себе…
Я открыла глаза, внезапно ощутив на языке аромат Экейна. От него пахло домом, уютом, и в то же время опасностью.
И это привлекает меня.
Я зажмурилась. Нет, я не стану думать о нем.
Не сейчас. И никогда.
Он неизвестный. Он вырвал кусок моей жизни. Он вызвал полицию, чтобы меня арестовали, и он запер меня здесь.
Я не должна о нем думать.
Стоп. Мне ведь снились сны. И там Экейн был другим. Совершенно другим, не таким, как сейчас. Нет, конечно, сходство было, но тот Экейн, тем не менее, мне помогал. Он помогал мне в чем-то…
Я резко села, так, что закружилась голова.
А что если…это, конечно безумие, но что, если Экейн помогал искать мне мою мать?
Я до боли зажмурилась, боясь утерять ведущую мысль.
Что, если Экейн с самого начала мне помогал отыскать мою биологическую мать, но потом что-то произошло? Может Кэмерон и Лиам ему угрожали, и у него не было иного выхода, как бросить меня? Может именно этого он боялся? Может поэтому он навещал меня в психушке?
Нет, это выходит за все границы.
Рэн не мог и не может быть таким. И даже если он в какой-то степени мне помогал, это может означать лишь одно — что я потеряла еще одного союзника, и то, что колонна предателей получила еще одного человека.
Я закрыла глаза, а когда открыла то уже не была в своей палате. Я была в своей машине с Рэном. Он выдохнул дым, и затушил сигарету. Теперь, я просто могла смотреть на него, пока он вел машину. Я не была собой прежней, я была собой настоящей, я словно перенеслась в прошлое. И я со страхом смотрела на Экейна.
Я во сне.
Я просто во сне. Я не могу контролировать происходящее.
Я сильно вздрогнула, когда Экейн заговорил:
— Я должен тебе кое-что сказать.
Солнце светило мне прямо в глаза, и я очень сильно щурилась.
Экейн не смотрел на меня, и казалось, его мысли были где-то далеко, но снисходительный тон голоса говорил о том, что он здесь, со мной.
— Можешь не притворяться, Аура. Я призвал тебя для нашего разговора, потому что я должен сказать тебе нечто важное.
— О чем ты? — я в смятении уставилась на него.
— Я хочу, чтобы ты не общалась с Адамом Россом, — приказным тоном сказал Экейн. — Ему нельзя доверять.
— Останови машину, маньяк!
Рэн снисходительно рассмеялся, бросив на меня взгляд:
— Тебе некуда идти. Все это — сон.
Я опешила. Это не нормально. Как он может говорить о том, что я сплю, когда я сплю? Словно… Экейн заманил меня в мой сон, чтобы поговорить.
Я посмотрела в окно.
— Какой сегодня день?
— Какой ты захочешь. Это может быть ночь.
На моих глазах день превратился в ночь, и Экейн медленно затормозил машину, посреди дороги. Теперь у него есть масса возможностей причинить мне боль. Я посмотрела вправо, влево, но ясно было, что на этой пустынной дороге нет ни машин, ни людей.
— Это мой сон, разве я не могу проснуться? — осторожно спросила я. Рэн не был похож на психопата, быстро выходящего из себя, даже напротив — он полностью контролировал себя, и от этого наоборот, страшнее. От таких людей, я считаю, можно ожидать чего угодно, потому что сложно предположить, о чем они думают.
— Нет, ты не можешь проснуться. Пока я не скажу то, что должен сказать, и пока ты не услышишь меня, ничего не получится, Аура. Пока ты не поймешь, о чем я говорю, ты будешь сидеть здесь.
— Я буду слышать тебя, но не слушать.
Рэн наверняка и не догадывался что, несмотря на то, что мой голос даже не дрогнул и звучит достаточно строго и мрачно, мое сердце огромными рывками подскакивает к горлу, и обрушивается вниз, заставляя незаметно содрогаться все тело.
Этот сон был странным; больше похожий на реальность, чем все то, что мне пришлось пережить за последнюю неделю, в психбольнице.
— Лучше не слушай то, что говорит Адам Росс, — посоветовал Экейн, пронзительно глядя на меня, своим мрачновато-угрюмым взглядом. — Он не тот человек, которого ты должна слушать.
— Может быть, ты хочешь, чтобы я слушала тебя?
— Для начала да.
— Этого не будет. Ты действительно глупый, если думаешь, что, делая те вещи, которые ты делаешь, ты сможешь… заставить меня слушаться тебя.
— Я не хочу так поступать, особенно с тобой.
— Ну конечно, — я саркастично засмеялась.
— В отличие от Адама Росса.
Я сжала зубы. Я была очень зла. Тем, что Экейн указывает, кому мне следует доверять, тем, что он прикидывается моим другом, и тем, что он пытается настроить меня против Адама. Поэтому сдавленным от ярости голосом, я выдавила:
