— Да что вы говорите, королева Фуфлогонка! Уж на что я сам когда-то любил заливать, но чтобы так!.. Ты же терпеть ее не можешь!
Я невольно покраснела, но взяла себя в руки, и сказала.
— Ну, возможно, я слегка неточно сказала насчет проблем. Возможно, она слишком любит покомандовать, но…
— «Любит покомандовать» здесь ни при чем. Я же видел, как ты смотришь ей в спину. В твоих глазах вот такими буквами написано, как тебе хотелось бы пришпилить ее к стенке своей рапирой.
— Ничего подобного! Ты несусветную чушь сейчас порешь. Как обычно, кстати, — я вернулась к своему завтраку, но мои мюсли почему-то вдруг стали совершенно безвкусными, — А у тебя-то самого какие проблемы с ней? — спросила я.
— Она не обращает на меня внимания. Хочет, чтобы я пропал.
— Как и все мы. Что дальше?
— Ей в принципе не нравятся призраки. С ними, по ее мнению, слишком много хлопот. Ты видела, что она сделала там, внизу, с коллекцией вещиц, которые вы насобирали во время своих расследований? Часть предметов выбросила, другую часть положила в банки и заперла на железные замки… Похоже, она стремится все держать у себя в кулаке. Кто знает, может, сюда следует включить и Э. Локвуда, эсквайра. И возможно, это одна из причин, по которым ты чувствуешь себя несчастной. Что, угадал? — и череп одарил меня своей жуткой ухмылкой.
— Полнейшая чушь, — сказала я. Ну, конечно, чушь. Все, что сказал череп, как всегда было ложью, выдумкой и обманом. Этот призрак постоянно пытается мутить воду в нашем доме. А я всегда была очень вежлива с Холли, разве не так? Так. Я очень старалась. Да, у Холли была прекрасная фигура. Да, у нее роскошные волосы. Да, она такая стройная, словно за всю свою жизнь ни одного лишнего пончика не съела. Но мне-то какое до этого дело? Нет, меня все это ни капельки не волнует. И не такая уж она идеальная, эта ваша Холли. Если хорошенько присмотреться, можно, пожалуй, заметить, что у нее, например, бедра широковаты. Но я и присматриваться к ней не стану, очень нужно! А вообще-то говоря, и времени на это у меня тоже нет, ведь я агент, оперативница. У меня есть вещи поважнее, чем думать о толщине холлиных бедер.
Но все же аппетит у меня совершенно пропал, и вскоре я вышла из-за стола.
Я отправилась в спортивный зал, поупражняться с рапирой, чтобы, как говорится, выпустить из себя лишний пар, и принялась отрабатывать удары на бедной Эсмеральде, но вскоре в арке, которая вела в спортивный зал, появилась наша новая ассистентка.
— Привет, Люси.
— Привет, Холли, — ответила я, не прекращая кружить вокруг чучела, размахивая рапирой, поднимая кроссовками облачка насыпавшегося на пол талька. Моя спортивная фуфайка промокла от пота. Сейчас я выполняла упражнение на время — десять минут безостановочной работы рапирой. Между прочим, превосходное упражнение, лучшего я, пожалуй, и не знаю.
— Господи, как ты вспотела, — сказала Холли Манро. Сама она была в своем обычном синем платье-сарафане и белоснежной футболке, и на всем этом, разумеется, не было заметно ни единой складочки. И сама Холли была свеженькой, будто и не успела к этому времени проработать несколько часов в офисе, — Знаешь, я сегодня утром звонила своим старым знакомым из Ротвелла, и они навели меня на великолепную клиентку. Не из Уайтчепела.
Я остановилась, сделала шаг назад от чучела, смахнула прилипшие к лицу пряди волос и спросила.
— Ну, и?
— Ну, поэтому и решила тебя прервать. Она приедет к нам завтра утром. Очень спешит с нами встретиться.
— Она рассказала суть дела?
— Нет, сказала лишь, что это «вопрос жизни и смерти». В ее доме происходит нечто страшное. Обо всем остальном узнаем завтра в десять, когда она приедет.
— Хорошо, — я остановила раскачивающееся на цепи чучело, но продолжала ходить вокруг него на носках, тренировалась сохранять равновесие.
— Ты придешь?
Я сделала несколько выпадов, целясь кончиком рапиры в потрепанный старый чепец Эсмеральды.
— А куда я денусь? Я здесь живу.
— Ну, да, конечно. Просто я подумала, может быть, десять слишком рано для тебя.
— Ничего, я к этому времени уже всегда на ногах, разве ты не знаешь?
— Знаю, ты на ногах, но не всегда бываешь одета. Боюсь, нашей клиентке не очень понравится, если ты придешь побеседовать с этой леди в своей бесформенной старой серой пижаме, — здесь Холли деликатно хохотнула. Очевидно, ее рассмешила мысль о моей пижаме.
— Не беспокойся, Холли, — сказала я. — Никаких проблем. Ни с пижамой, ни вообще.
Я сделала выпад, и проткнула рапирой шею Эсмеральды. От удара чучело качнулось, да так резко, что я выпустила рапиру, которая осталась в Эсмеральде. Я остановилась, опустила руки и наблюдала, как она раскачивается.
— О, хорошо, что я не призрак, — заметила Холли Манро. Короткий всплеск звонкого смеха, легкое дуновение духов, и она исчезла.
Наша клиентка прибыла на следующее утро, ровно в десять ноль-ноль. Ее звали мисс Фиона Винтергартен, она была высокой, гибкой, я бы даже сказала, слегка усохшей леди лет пятидесяти с небольшим (по моим оценкам). У нее были короткие, красиво уложенные, серые от седины, волосы, напоминавшие цветом дождевое облако. Одета мисс Винтергартен была в кремовый пиджак с жилетом и длинную черную юбку. На переносице ее прямого остренького носика сидели маленькие очки в золотой оправе. Наша клиентка присела на самый краешек дивана, плотно сдвинула колени, сложила на них свои тоненькие ручки. Спина у нее оставалась прямой, как палка, свои худенькие плечи она отвела назад, и они, как обрубки крыльев дракона, торчали у нее из-под кардигана. Если бы у мисс Винтергартен был бюст, он сейчас очень величественно и красиво выдвинулся бы вперед, но чего у нее не было, того не было, так что эффектной картины не получилось.
Мы, сотрудники агентства, которых собиралась нанять мисс Винтергартен, расположились возле нее. Локвуд сидел, откинувшись на спинку своего любимого кресла. Джордж сел за кофейным столиком справа, я напротив него. Новый член нашей команды, мисс Холли Манро, устроилась за нашими спинами — аккуратно скрестила ноги, положила на колени блокнот и приготовилась вести запись беседы. Восемнадцать месяцев назад, только-только поступив в агентство, эту работу выполняла я. Правда, я не позволяла себе при этом садиться так близко к Локвуду, чтобы иметь возможность шептать ему прямо на ухо, и, подчеркивая свою близость к начальнику, показывать, что ты здесь второй по значимости человек после него.
