А со вторым браком уж так гадко вышло, что и вспоминать не хочется. Да и не надо, пустое это все…
Но плохие воспоминания все лезли и лезли, как крысы из подвала.
Прошло несколько лет, Лариса оправилась маленько, себя в порядок привела, ремонт косметический в квартире сделала. На море съездила в Турцию, шубу купила – не норковую, но все же. Вражда их с мамочкой потихоньку забылась – про других в прессе писать стали. Их там, в шоу-бизнесе, много, на всех газет не хватит… А Лариса и рада – забыть решила про мамочку. Мамочка тоже замуж в третий раз вышла, сниматься стала меньше – лет уже прилично за сорок, «русской Катрин Денев» больше не называют – непохожа стала.
Познакомилась Лариса с Михаилом в поликлинике – он на прием пришел. Потом обратился к ней – мать, мол, заболела, нужно уколы делать, вас хорошо рекомендовали. Что ж, Лариса и пошла.
Как познакомилась с его мамочкой, так и в мыслях не держала, что свекровь будущую перед собой видит. А та с ней ласково – Ларочка, Ларочка. По окончании курса шарфик подарила, конфет коробочку. По-хорошему, в общем. Михаил сам к ней прилепился – то проводит после уколов, то в поликлинике встретит. Понравился он Ларисе своей скромной внешностью и серьезностью. На красавцев Лариса после Алихана и смотреть не могла. А тут человек самостоятельный, хоть и к матери привязан был. Так Ларисе это даже нравилось – у нее-то такого никогда не было.
Переехал к ней Михаил, свекровь хоть губы поджимала, но сказала, что сыну перечить не станет. Лариса еще тогда порадовалась, что вменяемая свекровь ей досталась. Через полгода свадьбу справили – все как полагается, во дворце, в ресторане пятьдесят человек было. Лариса ребенка хотела, девочку, а Михаил уговорил ее подождать. Года полтора так прошло – вроде и жили-то нормально, не ссорились, свекровь по выходным навещали. Легла Лариса на обследование по женской части – все же ребенка хотелось. Обнадежили ее доктора – все, мол, хорошо, только не нервничать и режим соблюдать нужно, и все получится.
Тут-то все и началось. Как подменили Михаила после больницы – грубить стал, домой поздно приходить. Как ни позвонишь – все он у матери. Потом как-то приходит и старый журнал ей на стол, а там самое нехорошее ее интервью, за которое Ларисе до сих пор стыдно. Наговорила она тогда на мамочку, очень зла была. А ее детство расписал корреспондент хуже некуда – и в подвале будто бы она жила с беспризорниками и чуть ли не крысами питалась. Лариса ему клянется, что неправда это, а он не верит. Отчего, кричит, ты мне не сказала про свою семью? Лариса кается, забыть, говорит, про это все хотела, новую жизнь начать.
Так с тех пор и пошло. Как съездит Михаил к матери своей – так скандал, наговорит ему свекровь всякого, напоет в уши. До того договорились – Лариса, мол, обманом вошла в их приличную семью, опозорила навеки. Прямо как будто она – королева английская, а ее сыночек – наследный принц. Лариса недолго оправдывалась – надоело. Пошлет муженька подальше да спать пойдет. Только сон нейдет, вот она лежит и думает о своей жизни нескладной. До того дошла, что домой возвращаться неохота. Как увидит, что в квартире свет горит, стало быть, Михаил дома – так идет по улицам гулять или по магазинам.
Однажды пришла домой пораньше – с работы отпустили, потому что заболела, а Михаил уже на взводе. Начал ее упрекать, а Лариса его и не слышит – в голове гудит. Температуру смерила – тридцать девять и пять. Так он как узнал, в лице переменился, не то что в аптеку сходить или врача вызвать – собрал манатки и рванул к мамаше, чтобы не заразиться, как будто у Ларисы чуть ли не СПИД. А ей так плохо, температура все поднимается – еле сил хватило соседке в стену стукнуть. Та уж «Скорую» вызвала, и Ларису в больницу отвезли. Вернулась она через две недели в пустую квартиру – все муженек вывез подчистую, все подарки, что на свадьбу дарили, все вещи, что покупали, до последней наволочки. Лариса сгоряча свекрови позвонила – совесть у вас есть, спрашивает. И такого про себя наслушалась. А вещи, свекровь говорит, все нашими родственниками подарены, у тебя своего ничего в жизни не было! Лариса только хмыкнула – вот вам и приличная порядочная семья.
Вот такое вот было у нее второе замужество, до сих вспомнить страшно…
Зоя вошла в царскую палату – и ей невольно захотелось пригнуться.
После константинопольских дворцов, с их огромными покоями, полными порфира и позолоты, после изящных римских палаццо здесь было тесно и мрачно. Позолоты, впрочем, тоже хватало, но была она какая-то безвкусная, избыточная.
Главное же – низкие своды словно давили на Зою, да еще здесь было не в меру натоплено, так что ей сразу стало душно, муторно и тяжело на сердце.
А все здешние бояре даже в такой духоте ходили в шубах до полу – показывали свое богатство, обливались потом.
Зоя оглядела присутствующих, выискивая среди них своего будущего мужа. Впрочем, почему будущего? Ее уже обвенчали с московским князем. Правда, вместо него под венцом стоял присланный им доверенный боярин, но это не мешало законности и святости обряда. И все же сейчас она чувствовала смутное беспокойство, волнение и даже страх – каков-то он, человек, с которым предстоит ей прожить всю оставшуюся жизнь? Как-то он встретит ее?
Она знала, что он недавно овдовел, что у него есть взрослый сын, с которым он делит правление.
И вот она увидела его – немолодого сутулого человека в расшитом золотом кафтане, с черной окладистой бородой и внимательными, умными глазами.
Великий князь поднялся с золоченого кресла, пошел ей навстречу, улыбаясь.
На сердце у Зои полегчало: кажется, князь Иван – человек добрый и неглупый, а это главное.
Он подошел к ней, взял за руки, сказал что-то на своем языке и медленно, с достоинством провел обратно, усадил в такое же кресло, как свое.
И сразу запели певчие высокими стройными голосами, словно свежим воздухом потянуло в жарко натопленном покое, словно повеяло в нем запахом трав и цветов.
На середину покоя вышел дряхлый почтенный митрополит, благословил молодую княгиню.
Грек-толмач встал тихонько за спиной Зои и переводил ей слова князя и митрополита. И она велела ему перевести, что рада встретить на новой своей родине такой прием, рада возвращению к вере отцов. И что приехала она в Москву не с пустыми руками – хоть и не привезла она золотую казну и сундуки с самоцветными камнями, но привезла нечто большее – старинные книги, веками хранившиеся в библиотеке ее дедов и прадедов, книги, в которых собрана мудрость старых времен…
Князь выслушал перевод ее слов, и глаза его заблестели, он что-то спросил.
Толмач почтительно склонился к княгине, перевел:
