— Задерни шторы! — заорал Николс.
Он зашатался и, потеряв равновесие, свалился на кровать, выставив перед собой руку, как бы защищаясь от солнечного света. Другой рукой он по-прежнему прикрывал глаза.
— Да закрой же наконец занавески, ради Бога, закрой, — прорычал он, приподнимаясь с кровати.
Тайлер пошел было исполнять его просьбу, как вдруг услышал щелчок ружейного затвора. Фермер стоял у кровати, наставив на него дуло ружья.
— Закрой окно! — снова заревел он.
Тайлер поспешил исполнить его требование.
— А теперь убирайся отсюда! — зарычал Николс. — Оставь меня в покое.
Левая сторона его лица выглядела так, будто ее обожгли паяльной лампой. Из гноящихся ран выступал гной, и какая-то жидкость стекала по его обезображенной щеке.
Бет Николс, скорчившись, лежала на кровати. Кожа ее лица тоже казалась обожженной.
Тайлер опасливо направился к двери, увлекая за собой Джо.
— Убирайтесь отсюда! — рычал Николс, облизывая распухшие губы.
Фермер снова направил на них ружье, и Тайлер уже решил, что он вот-вот выстрелит; но едва они шагнули за порог, Николс вновь опустил ружье. Тайлер прикрыл за собой дверь, но в следующее мгновение Николс выбежал из комнаты, пошатываясь точно пьяный.
— И не вздумайте приходить. Не то пристрелю!
— Но, Стюарт, тебе нужна помощь, — сказал Тайлер, не спуская глаз с дула ружья.
— Я сказал, убирайся! — орал Николс, потрясая ружьем. — И не смейте никого сюда присылать. Всех перестреляю!
Джо вышла первой, ей хотелось побыстрее уйти.
Тайлер вышел во двор секунду спустя.
— О Боже, — пробормотала Джо, — что с ним?
Он развел руками:
— Должно быть, какая-то болезнь.
— Может, бешенство? — предположила Джо.
— Нет, у него не те симптомы.
— Харлей сказал, что это споры каких-то новых бактерий... А может, у него какая-то особая форма бешенства?
Тайлер покачал головой.
— Ты видел, что с его кожей? Это же солнечный ожог. — Голос ее сорвался. — Вик, что будем делать?
— Вызывать полицию бесполезно. Особенно после истории с Андерсеном.
— Мы должны вызвать врача, — сказала она решительно.
— Ты слышала, что он сказал? Так вот, я ему верю. Если кто-нибудь сунется к нему, пристрелит не задумываясь. — Они вопросительно взглянули друг на друга, затем Тайлер повернулся и зашагал к машине. — Пошли, — сказал он.
Джо замешкалась, она увидела нечто для себя новое, чего не заметила, когда они первый раз здесь проходили.
Справа от дома стоял деревянный сарай, дверь его была открыта, и внутри что-то поблескивало под лучами солнца.
— Вик, иди сюда, — позвала она Тайлера.
Тот повернулся. Джо уже стояла в дверях сарая.
— Взгляни-ка сюда, — сказала она.
В сарае лежало несколько мешков с ванденбургским кормом. Тайлер, не задумываясь, поднял один из них на плечо, и они направились к машине. Он открыл заднюю дверцу и бросил мешок рядом с ружьем, затем, сел за руль, подождал, пока рядом с ним не усядется Джо, и завел мотор. Потом развернулся и надавил на газ. Чем быстрее они покинут это место, тем лучше. Не прошло и десяти минут, как они добрались до Вейкли. И только въехав в город, Тайлер сбавил скорость.
Они медленно ехали по обсаженным деревьями улицам, удивляясь необычной тишине, царящей в городе. Возле некоторых домов валялись садовые инструменты и детские игрушки. Почти все окна были плотно закрыты занавесками. И лишь несколько человек увидели они на улицах: эти бледные и изнуренные люди брели как в полусне. Кроме того, имелось еще одно загадочное обстоятельство, встревожившее Тайлера больше, чем отсутствие на улицах людей.
Не видно было кошек и собак.
Вейкли стал городом-призраком.
* * *
Карло Фандуччи прикурил следующую сигарету и закашлялся, как только едкий дым проник в его легкие. Он сплюнул в открытое окно, успев заметить, что отхаркивает кровью. Он прекрасно видел машину Тайлера, подъехавшую к ветеринарной клинике. Видел и самого фермера, а также Джо, вылезавших из машины. Заметил и пластиковый мешок фирмы «Ванденбург кемикалз».
Фандуччи окинул оценивающим взглядом фигуру Джо и снова закашлялся после очередной затяжки. Шикарная бабенка, подумал итальянец, снова взглянув на Джо, и представил ее в постели. Теперь он был абсолютно уверен, что где-то раньше ее видел. Он проводил взглядом Джо, шагавшую следом за Тайлером по дорожке, ведущей к клинике, и, не выбрасывая окурок, прикурил от него следующую сигарету. На сей раз не закашлявшись. Фандуччи развязал галстук и уселся в кресло. Со временем он вспомнит, обязательно вспомнит, кто эта девушка. Ведь он всегда гордился своей памятью. Имена, места, даты... Все это надежно хранилось в его памяти в ожидании своего часа. Его губы искривились в ухмылке. Ну конечно... Репортер из «Нью-Йорк тайме». Он видел ее несколько раз с этим мерзавцем Тони Хагеном. Она замахнулась на «дело» старика Скализа и дорого за это заплатила — контракт с ней был расторгнут. Как все-таки тесен наш мир. Фандуччи усмехнулся, поглаживая кобуру револьвера.
Елена Пайнер сидела на корточках, перед ней лежал садовый совок. Она сильно вспотела, хотя на ней были лишь легкие шорты и бикини. Солнце совершило по небосводу круг и теперь, ближе к вечеру, уже не так припекало. Елена провела рукой по волосам и с трудом поднялась. Она весь день провела в саду — копала, пропалывала, сажала — и сейчас решила, что самое время пойти в дом: уже давно ее мучила жажда, и к тому же пора кормить детей.
Фила не будет дома еще несколько часов. Он уехал в Лондон по делам, и она не ждала его раньше семи. Последние шесть месяцев он вообще много работал, но Елена все равно была не довольна — денег постоянно не хватало. Особенно туго приходилось сейчас, с рождением второго ребенка. Ведь они с Филом и так уже были обременены кредитом, который они теперь едва ли скоро выплатят. Правда, Фил уговаривает ее не волноваться, но не волноваться она не может — такой уж у нее характер; она постоянно беспокоилась о счетах, о детях, о третьей мировой войне. Проходя мимо Лоррейн, спавшей в своей коляске, Елена взглянула на нее и улыбнулась. Затем тихо вошла в дом и поставила на плиту чайник. Ее немного удивила тишина в доме — тишина необычная, принимая во внимание живой нрав пятилетнего Кевина, комната которого находилась наверху. Он не выходил оттуда несколько часов, и ей никак не удавалось выяснить, чем он там занимается. Проходя мимо зеркала в прихожей, Елена мельком взглянула в него и улыбнулась. После рождения Лоррейн она всеми силами старалась сохранить фигуру, похоже, ей это удалось — в свои тридцать лет она была такой же стройной, как и десять лет назад. Елена поднялась по лестнице, надеясь увидеть сына, в случае, если он занят чем-то неположенным. Она на цыпочках подошла к двери с наклейкой «Звездные войны» и открыла ее.
