— Я говорила, что он собирается поцеловать свою девушку над гробом? — спросила я Александра.
Руби поперхнулась.
— Еще воды? — спросил Джеймсон, явно беспокоясь за свою званую гостью.
— Все в порядке, — ответила она.
Александр уставился куда-то позади Руби и указал туда пальцем.
— У меня что, за спиной привидение? — осведомилась она.
— Хуже. — Александр покачал головой.
— Больше я на твои трюки не попадусь, — с усмешкой заявила Руби.
— Не двигайтесь, — предупредил Александр, кладя салфетку на стол.
Руби медленно повернулась. На красной бархатной занавеске, прямо над ней, висела летучая мышь. Руби ничуть не испугалась.
— Бьюсь об заклад, она резиновая. — И гостья протянула руку.
— Мисс Руби!.. — попытался ее предостеречь Джеймсон.
Мои глаза расширились. Александр вскочил. Руби почти дотянулась до мыши, когда она вдруг расправила крылья и взлетела. Визг, произведенный Руби, был таков, что я непроизвольно прикрыла уши руками. Рассерженная летучая мышь заметалась по комнате, в то время как гостья продолжала визжать, спрятавшись за моей спиной.
— У нее какие глаза, сине-зеленые? — спросила я, прикрывая ее.
— Да кому может быть дело до цвета ее глаз? — воскликнула Руби.
Александр попытался поймать летучую мышь, но она лишь взлетела выше.
— Я сейчас в обморок упаду! — вскричала Руби. — Просто упаду в обморок!
Мы с Джеймсоном вывели дрожащую Руби из столовой в гостиную и усадили ее в глубокое викторианское кресло с зеленой обивкой.
— Она не у меня в волосах? — спросила бедняжка.
— Нет! — заверила я ее.
— Куда она подевалась?
— Она в соседней комнате. Александр ее ловит.
— А других здесь нет? — воскликнула Руби, прикрывая голову руками.
— Нет, они живут в башенке над мансардой. — Джеймсон попытался успокоить предмет своих воздыханий и предложил ей стакан воды. — Я в толк не возьму, как она сюда попала.
— Я чуть было к ней не прикоснулась! — стенала Руби. — Чуть не притронулась к крысе с крыльями!
Александр вошел в комнату, неся что-то под льняной салфеткой.
— Она ведь совсем безобидна, — заявил он невинным тоном, жестом фокусника поднял салфетку, и на нас уставились два черных глаза.
Руби издала еще один душераздирающий крик.
— Пожалуйста, убери это, — взмолился измученный Джеймсон.
— А что, она клевая, — сказала я, когда Александр унес мышь на кухню, чтобы выпустить.
— Как я понимаю, вы не останетесь на десерт, — промолвил Джеймсон.
— Спасибо, я наелась досыта, — пробормотала Руби, еще не отошедшая от шока. — К тому же мне завтра рано открывать офис.
— Понимаю, — отозвался Джеймсон, склонил голову, взял с коридорного столика ее сумочку и цветок и вручил ей.
— Спасибо, — торопливо произнесла Руби. — Прекрасная орхидея. Ужин был великолепен.
Все еще сама не своя, она направилась к двери.
— Боюсь, вечер прошел не так, как я мечтал, — с сожалением признался Джеймсон, следуя за ней. — Вы привыкли лучше проводить время, мисс Руби. Я ошибался, думая...
— Все в порядке, — мягко проговорила она. — Я понимаю.
Я знала, что Джеймсон пригласил меня и Александра, чтобы Руби чувствовала себя уютнее, а вышло так, что мы весь вечер толковали только о гробах да кладбищах. Я почувствовала неловкость.
— Пожалуйста, только не надо винить Джеймсона, — взмолилась я. — Это наша вина, моя и Александра. Мы заболтались о глупостях и нагнали страху. А Джеймсон — настоящий джентльмен.
— Никто ни в чем не виноват, — заверила Руби. — Думаю, все мы тут слегка перенервничали.
— Как насчет того, чтобы завтра поужинать? — спросила я.
— Ну... — неуверенно начала Руби.
— В хорошем модном ресторане с жизнерадостной музыкой? — продолжила я.
— Это было бы мило, — смягчилась она.
— Только вы вдвоем, — сказала я.
— Только мы вдвоем, — с готовностью поддержал меня Джеймсон.
— И ни слова о гробах, призраках и летучих мышах, — добавила я.
— Это же свидание, — с улыбкой поддержала меня Руби.
Джеймсон открыл дверь для Руби, выходя, обернулся ко мне, оскалил зубы в улыбке и подмигнул.
— С этого момента вы увидите летучих мышей только в виде летучих мячей, если примете мое приглашение на бейсбольный матч, — успела услышать я его слова, когда он удалялся, провожая Руби к машине.
Джеймсон расстарался на пончики с шоколадной начинкой. Мы с Александром прихватили с собой этот превосходный десерт и поднялись в его уединенную мансарду.
— Неужели Тревор пригласил Луну на кладбище? — спросил Александр, едва закрыв за нами дверь.
— Джаггер затевает в субботу праздник на кладбище, — выпалила я, как только мы уселись на его тахте. — Он устраивает готическую костюмированную вечеринку, где гвоздем программы должна стать церемония обручения. Все это ради того, чтобы заманить Тревора на освященную землю одного, — тарахтела я, вне себя от волнения. — Джаггер пригласил туда всю городскую среднюю школу. Луна собирается укусить Тревора на глазах у всех, только никто не поймет, что происходит, включая и самого Тревора.
— Как это он может не сообразить, что происходит?
— Тревор думает, что Луна собирается его прилюдно поцеловать, а не укусить.
— Они ведь все будут в маскарадных костюмах, так? — уточнил Александр.
— Ага. Тревор решил одеться Мрачным жнецом. Будет темно, и все приглашенные явятся в масках. Пока они там будут выпивать, танцевать и прикалываться, Луна совершит наконец свою долгожданную церемонию. Никто и не узнает, что происходит на самом деле.
— Значит, надо будет не позволить Тревору пойти туда, — сказал Александр, ковыряясь в своем десерте.
— Да он не откажется от этого ни за что на свете! Он же вознамерился стать звездой шоу!
— Тогда нам придется объяснить ему, что это будет за церемония на самом деле.
— Ага, так он нам и поверил! Кроме того, они ведь распространили приглашения. Если на освященной земле соберется вся школа, то Луна просто укусит вместо Тревора кого-нибудь другого.
— Значит, нужно, чтобы она думала, будто с ней Тревор.
— А кто с ней будет на самом деле?
— Я. Я оденусь Мрачным жнецом, как и он. Этот наряд прикроет меня с головы до пят. Луна не поймет, с кем имеет дело.
— Но ты говорил, что если вампир кусает другого на освященной земле, то укушенный принадлежит ему навеки. Я, знаешь ли, не хочу лишиться тебя из-за того, что она тебя укусит.
— Я тоже. — Он сжал мою руку. — Но когда я сниму капюшон, она поймет, что перед ней не Тревор.
