Они шагали и шагали в молчаливой холодной белизне. Лес расступился, превратился в редкий кустарник, перемежаемый одиночными деревьями - болезненными и кривыми. Слепун, до которого оставалось чуть больше километра, полностью открылся взору. Сотни раз Игорь смотрел на Слепую землю сверху, но сегодня впервые в жизни подходил к ней так близко. Как обычно, он ожидал увидеть контуры древнего города, проступающие сквозь туман. Увидеть их вблизи, рассмотреть во всех подробностях. Но единственное, что он видел сейчас, - это пустота. Стена пустоты поднималась из болота и возвышалась до самого неба, теряясь в облаках. Невидимый барьер казался то ослепительно белым, то черным, как беззвездный космос. На самом деле не было видно ничего. Просто ничего.
Слепун… Недаром его так называли. Смотреть на него было неприятно. А в народе бытовало поверье, что к тому же и опасно. Якобы, глядя на слепун, можно ослепнуть или сойти с ума…
Шедший впереди обноновец вдруг остановился. Поднял левую руку. Бейлис тоже остановился, и Игорь едва не налетел на его квадратную спину.
– Тихо, - сказал автоматчик сзади. - Там кто-то в кустах шарахается. Сейчас посмотрю.
Он опустил на глаза массивные круглые окуляры инфракрасного видения, сидевшие до той поры у него на лбу. Поднял автомат и снял его с предохранителя.
– Эй! - крикнул он. - Я тебя вижу! Выходи с поднятыми руками. И не вздумай дергаться - пристрелю.
– Не стреляйте, воины! - раздалось в ответ. - Я не буду на вас нападать. Я не убью вас, если вы будете вести себя умно. Я только хочу поговорить с одним из вас. С тем высоким, кто похож на меня.
Игорь вздрогнул. Он не видел обладателя голоса, но сразу узнал его. Потому что человек этот говорил голосом самого Игоря.
– Сириец! - прошептал Бейлис. - Ни хрена себе прогулочка - на Сирийца напоролись.
– Того самого?
– Того самого. Так, значит, хлопцы, слушайте сюда: согласно распоряжению Гуданова, при появлении Сирийца вы переходите под мое командование.
– Чего?.. - возмущенно затянул было Николай.
– Все правильно, - перебил его Андрей. - Так точно, товарищ майор. Коля, ты не в курсе. Гуданов сказал, если выйдем на. Сирийца…
– Отставить разговоры, - тихо рявкнул Бейлис, точнее, как выяснилось, майор Бейлис. - Работаем!
Игорь ещё не успел осознать, что происходит. Он только стоял, сжав зубы, и близоруко всматривался в противоположный край поляны. Ассириец… Иштархаддон… Игорю хотелось зарыться в снег и притвориться замерзшей болотной кочкой. Но ноги его, своевольные голенастые ноги, приплясывали от желания броситься навстречу Иштархаддону. Навстречу брату? Двойнику?..
Навстречу самому себе.
– Иштархаддон, выходи! - крикнул Бейлис, сложив ладони рупором. На этот раз он умудрился произнести имя ассирийца правильно. - Выходи! Мы не будем стрелять. Иди сюда, поговорим…
Игорь не успел заметить, как раздвинулись кусты и откуда появился Сириец. Он только увидел вдруг фигуру в длинном сером пальто. Метров сто отделяло её от Игоря и его спутников. Иштархаддон шагал по поляне - медленно, неуклюже, по колено проваливаясь в снег.
Он шел к нему, к Игорю. Он хотел поговорить с Игорем.
Очки у Игоря запотели от волнения. Куда же ты лезешь, храбрый глупый Хадди?
– Отлично, ребятки, - негромко проговорил Бейлис. - Валите его. Лучше по ногам, конечно. Но ежели что, бейте на поражение. С ним не цацкаться…
– Хадди, беги!!! - истошно завопил Игорь. - Спасайся! Они убьют тебя!
Выстрелы загрохотали, захохотали, как черти в аду, ударили по барабанным перепонкам. Игорь зажал руками уши, чтобы не слышать этого дьявольского грохота-хохота. Он увидел, как упал Иштархаддон. Он зажмурил глаза. Не мог он видеть этого.
Кто-то грубо толкнул его в плечо, и Игорь полетел на землю. Ткнулся лицом в снег. Задохнулся от резкого холода, ослеп от снега, облепившего лицо, попытался вскочить на ноги и тут же получил пинок в копчик. Взвыл от боли, свалился в корчах, закрыл голову руками и затих.
Боже, как унизительно быть таким слабым! Почему он не может сделать хоть что-то?! Эти люди сейчас убьют Хадди - возмутительно непонятного ассирийца, и Игорь никогда не увидит свою вторую половину. Они решат свои проблемы - превратят опасного преступника в безопасный труп. Но кто тогда решит проблемы Игоря?
Крики, удары… Что там происходит? Добивают Хадди? Это все он, Игорь, виноват. Это он просчитал, что Иштархаддона можно найти именно здесь, около слепуна. Он привел сюда вооруженных людей и сам выступил в качестве приманки. И теперь он знал, что должен встать и вмешаться. Немедленно вскочить на ноги и попытаться сделать хоть что-нибудь…
Игорь лежал с закрытыми глазами, скрючившись в позе зародыша, и всхлипывал. Он ненавидел себя - ненавидел старательно, сильно, почти страстно. Ему хотелось умереть сейчас - и чтобы все зарыдали, увидев, какой страшной смертью он умер, и пожалели, что так мало ценили его при жизни, и сказали хорошие слова о том, что вот, мол, самые лучшие из нас всегда уходят рано…
– Вставай, - сказал его собственный голос. - Если ты будешь лежать на снегу, то сильно замерзнешь.
– Нет, - пробормотал Игорь. - Не встану. Замерзну и умру.
– Ты глупый трус, - сказал голос.
Сильная рука схватила Игоря за шиворот, потянула вверх, и он задрыгал ногами, вынужденно уперся руками, дабы не быть задушенным, встал на колени, а потом и в полный рост. Глаза, само собой, он открыл. И обнаружил, что стоит лицом к лицу с Иштархаддоном.
Это было совсем не то, что заглянуть в зеркало. Ведь в зеркале отражается все наоборот - правая половина лица становится левой, а левая правой. В сущности, зеркало искажает реальность. То, что видел сейчас Игорь, было более чем реальностью. Если первоисточником реальности считать его, Игоря Маслова, то Иштархаддон был улучшенным вариантом этого первоисточника. Вариантом, доведенным до совершенства.
Иштархаддон с изумлением и некоторой брезгливостью потрогал плечи Игоря, удостоверившись в их хилости, кою не скрывала даже толстая зимняя одежда. Задумчиво поскреб подбородок, зарастающий густой темной щетиной.
– Ты слаб, брат мой, - сказал он. - Ты не только труслив, но ещё и возмутительно слаб. С чего бы это? Разве в тебе не течет та же кровь, что и во мне?
– Течет, - согласно кивнул Игорь.
– Мне кажется, что в тебе вообще нет крови, - сказал Иштархаддон. - Ты такой бледный, словно в жилах твоих одна моча. Я знаю, отчего это. Оттого, что ты ничего не делаешь. Ты только думаешь. У нас тоже так бывает - иногда некоторые из жрецов начинают мало двигаться и проводят все дни своей жизни в раздумьях. Они удаляются в свои мечты и становятся из-за этого больными и хилыми, они не способны даже поднять овцу и положить её на жертвенный стол. Это плохо для них кончается.
