становится холодным, как лед.
– Король воронов любезно сделал предложение руки и сердца принцессе Глейса, чтобы сделать ее своей… напомни, как перевертыши это называют?
Когда Лоркан подсказывает нужное слово, у меня в животе все переворачивается, а во рту становится так же сухо, как на равнинах Сельвати.
– Ты… – Я пытаюсь скрыть обиду и удивление, но, если верить Сиб, я строю самое жалкое подобие лица кирпичом. – Ты помолвлен?
Лор внимательно изучает мою реакцию.
– С каких пор? – Голос у меня слабый и хрупкий, как песочное печенье, которое нонна пекла на Йоль.
– Мы подписали соглашение вчера вечером.
Вчера вечером?! Вчера мы с ним вместе ужинали! Когда он успел слетать в Глейс, чтобы договориться о помолвке? До или после той напыщенной речи о том, что парные узы воронов на всю жизнь?
Перед глазами, перекрывая тьму Лоркана, всплывает образ Алёны – ее бледный овал лица, серебро глаз, копна белокурых волос до пояса.
Глупо, до крайности нелепо, но весть о предстоящей свадьбе Лора по ощущениям похожа на удар в сердце.
Подбородок короля опускается ниже, когда он продолжает меня рассматривать.
– Этот союз – большой шаг на пути к миру.
– Да уж, не сомневаюсь. – Мое горло словно протерли наждачкой, вместе с остальными органами. – Имоджен, должно быть, разочарована.
– С чего ей разочаровываться?
Вместо того чтобы констатировать очевидное, я спрашиваю:
– Теперь ты переедешь в Глейс или твоя невеста поселится в Небесном Королевстве?
Я представляю ее в комнате, которую я освободила: как она перебирает нежными пальчиками мягкие ткани одежд, заказанных для меня Лорканом. Насколько я могу судить, они ей подойдут. Скажет ли он ей, что их сшили специально для нее?
Мелочная ревность поднимает свою головку, и я внезапно жалею, что не сняла всю одежду с вешалок и не взяла с собой. Даже то жуткое черное платье с перьями.
Легкая улыбка появляется в уголках губ Лоркана. Наверняка он мечтает о своей маленькой принцессе, поскольку мои мысли совсем не забавны.
– Алёна пока останется в Глейсе.
Значит, она вернулась на родину… Должно быть, ее отъезд связан с беспорядками в Люче. Или же путь на север ей подсказало разбитое сердце. Все же, думаю, ей нравился Данте. Интересно, предвкушает ли она предстоящую свадьбу или в ужасе от того, что выходит замуж за перевертыша, способного в любой момент оборвать ее невероятно долгую жизнь фейри?
– Мне нужно… нужно…
Что тебе нужно, Биокин?
Мне нужно передохнуть и подумать.
Нужно, чтобы меня перестали забрасывать ошеломляющими новостями.
Нужно перестать беспокоиться от того, что у остальных жизнь движется вперед, в то время как я оказалась в подвешенном состоянии.
– Мне нужно идти, – удается выдавить мне.
– Как скажешь. Позволь мне отнести тебя к Энтони, чтобы не пришлось бросать вызов улицам Люче.
– Ты же меня знаешь: я люблю прогуляться.
– Фэллон. – Он вздыхает. – В следующий раз мы с тобой увидимся не скоро. Позволь мне хотя бы убедиться, что ты благополучно добралась до места назначения.
– Какое тебе дело до моего благополучия?
Улыбка сползает с его лица, а челюсти сжимаются так, будто голова превращается в кусок металла.
– Как мы и условились, ей не причинят вреда, – вклинивается Данте, который так и не приказал своему капитану повернуть обратно в Изолакуори.
Лоркан переключает внимание на другого короля.
– Ты не видел, что твой народ сделал с ее домом, Реджио?
Взгляд короля фейри прыгает по голубым стенам, которые когда-то меня защищали.
– Не видел. – Хотя его ответ не влияет на состояние моего дома, он влияет на состояние моего сердца, смывая часть боли. – Я прослежу, чтобы его восстановили.
– Пожалуйста, также проследи, чтобы твои солдаты держались подальше от моей… – Лоркан так редко запинается, что затянувшаяся пауза заставляет меня вновь заглянуть ему в глаза. – Подданной.
– Я не твоя подданная. – В моем голосе нет резкости. Он едва слышен. Я чувствую себя опустошенной и усталой.
Я скучаю по Фебу. Скучаю по нонне и мамме, даже если они по мне не скучают…
Камень! Он упал. Я осматриваю булыжники мостовой, но глаза застилает столько эмоций, что земля под ногами напоминает палитру художника. Моргаю несколько раз, но это едва ли помогает прояснить затуманенное зрение.
Я приседаю и провожу руками по изъеденным ветром и солью камням, по жесткой траве, которая каким-то чудом умудрилась здесь вырасти, несмотря на суровые условия.
Что ты ищешь? – спрашивает Лор через связь… или же вслух? Не уверена.
Я больше ни в чем не уверена, кроме того, что мне необходимо найти эту частичку моей матери и как можно скорее добраться до Сиб.
– Маммин камень.
Ощущения такие, будто ко мне приближается гигантская волна, которая унесет меня так глубоко под воду, что на этот раз я не выплыву сама, если только мне не будет за что или за кого держаться. Я ползу на четвереньках, трясущимися пальцами елозя по булыжникам, пока не натыкаюсь на гладкий камешек. Маммин камешек.
Поднимаясь, сжимаю его так крепко, что неглубокие насечки впиваются в ладонь.
– Вообще-то я передумала. – Мне нужна Сиб, как Минимусу нужен океан. – Если твое предложение еще в силе, не мог бы ты отнести меня к Энтони?
– К Энтони? – Брови Данте сходятся так близко, что почти сливаются. – К Энтони Греко?
– Мой дом непригоден для жизни, Маэцца.
Хотя Данте изменился – как все мы, – я замечаю резкое движение его кадыка.
– Рибио позволяет тебе ночевать с типами вроде Энтони Греко?
– Энтони – мой друг. Кроме того, это моя жизнь. Мне решать.
– Если тебе негде остановиться, Фэллон, я могу выделить тебе комнату в замке, – предлагает Данте.
– Нет. – Золото в глазах Лора вспыхивает, на широких плечах клубится дым. – Она останется с Греко.
Рот Данте растягивается в кривой усмешке.
– Мне казалось, ты мне доверяешь, Лор.
– Не называй меня Лором. Ты не ворон и не мой друг, Реджио. Что касается доверия, то его нужно заслужить.
Не успеваю я и моргнуть, как Лоркан распадается на пять воронов, которые сливаются в одного.
– До следующей встречи, Заклинательница Змей. – Прозвучи это прозвище из уст любого другого человека, я рассердилась бы, но Данте произносит его не как оскорбление. Он произносит его так, будто протягивает оливковую ветвь перемирия.
– Будет ли следующая?
– Будет много встреч. В конце концов, вы притягиваете к себе проблемы, синьорина Росси.
– Но наверняка не такие, что требуют вмешательства самого короля. – Я улыбаюсь Данте, и хотя наш разговор не перекрывает разочарование от того, что он
