Порыв ветра забрался под куртку, растрепал светлые волосы оракула и взъерошил шерсть Аякса, жадно принюхивающегося к влажному ночному воздуху.
— Ну, ты оказался прав, — впервые за вечер признал Герард, не спеша садиться за руль. — Это действительно дэймос. Что ты можешь сказать про него?
— Ничего, кроме того, что ты уже слышал. Ни одного следа, ни единой эманации. И в то же время он был как будто всем вокруг, целым миром…
— Всем и ничем. — Предсказатель задумчиво обхватил ладонью пушистый хвост кота, постукивающий его по груди. — У парня-борца реально серьезные враги. Надеюсь, к утру Пятиглав уже будет знать подробности и разберется со всем. Тайгер — мастер по обезвреживанию кошмаров.
— Это не может быть один из ваших «перевоспитанных»?
— Нет. — Герард открыл заднюю дверцу, наклонился, Аякс мягко спрыгнул на сиденье и начал устраиваться на своей персональной подушке. — Они все под контролем. Жесточайшим. Он и раньше был вполне серьезным, но после фокусов твоего учителя его усилили.
Про уловки Феликса мне было прекрасно известно. Он подсунул Пятиглаву вместо себя фальшивку — эпиоса, параллельно занимаясь совершенно другими делами. Даже собственный мир сновидений, который мог его выдать, выглядел в глазах посторонних Елисейскими полями. Но только он и я знали, где находится выход в настоящий.
— Этот контроль такой же, как надо мной?
— Нет, — усмехнулся Герард, глядя на глянцевую полосу холодной реки. — О том, кто ты такой, знает лишь пять человек, включая меня, остальные считают эксцентричным целителем. А этой пятерке я регулярно рассказываю, что ты утратил способности дэймоса. И мне, как ты понимаешь, верят.
Удивительная новость. Не думал, что он способен на такое.
— Подтасовываешь факты?
— Спасаю тебя от жизни создателя кошмаров.
— Как они живут?
— Тебе лучше не знать, — голос оракула прозвучал непривычно глухо, слова упали, словно булыжники в пруд, заросший ряской.
Желание выяснить подробности не пропало, но я решил отложить его на потом и не настаивать на ответах.
— Тогда попрошу тебя еще об одной услуге.
Герард повернулся ко мне, выразительно приподняв брови.
— Чайная ложка Хэл, которую ты стянул со стола… Пусть она покажет, что у девчонки нет ни талантов, ни фантазии, ни агрессии. И единственное, на что она способна, — вылечить насморк.
Несколько мгновений оракул внимательно смотрел на меня, как будто пытался узнать линии моего будущего прямо сейчас, не заходя в сон. Его светлые глаза странновато блеснули, потом он отодвинулся глубже в тень и произнес сухо:
— Я посмотрю, насколько все серьезно.
— Хорошо, спасибо.
Он пожал мне руку на прощанье и сел за руль. Аякс на заднем сиденье приподнялся, посмотрел на меня в окно. Его глаза мерцали в темноте, как две маленьких желтых луны.
Машина завелась, мягко тронулась с места, вырулила на дорогу и спустя мгновение исчезла за поворотом. Я задумчиво посмотрел вслед. Неизвестный дэймос. Кто-то новый или, наоборот, старый, очень хорошо скрывающийся, но самоуверенный до наглости…
Когда я вернулся домой, задумчивая Хэл сидела на прежнем месте, водя пальцем по краю тарелки.
— Обменялись секретами? — спросила она, подняв на меня рассеянный взгляд.
— Типа того.
— Мне они понравились. — Девушка поднялась, окинула взглядом стол, заставленный посудой, и, судя по скептической гримасе, мелькнувшей по ее лицу, решила оставить уборку на завтра.
— Они всем нравятся.
— А что, Герард действительно работает вместе с Аяксом?
— Да. Кроме того, коты умеют давать сны без видений, заглушают кошмары и не дают им пробиться к человеку, успокаивают.
— А где Гер его нашел?
— Он ему приснился, — улыбнулся я. — Ну все, остальные вопросы завтра.
Хэл послушно отправилась в нашу комнату для занятий, забралась в свою кровать и тут же отключилась, повернувшись носом к стенке. Я вытащил у нее из-под сбившейся подушки толстый кирпич дневника и переложил на комод. Улегся сам и, слушая сонное дыхание ученицы, начал погружаться в приятную темноту. Похоже, девушка действовала на меня не хуже, чем умиротворяющий кот. С этой мыслью я протянул в темноте руку, взял ее за теплое плечо и окончательно провалился в сон.
Дар провидца состоит не в том, чтобы рассказать человеку все, что только можно, о его будущей жизни, а в том — чтобы не раскрыть то, что помешает ему двигаться вперед: остановит, испугает, приведет в смятение.
Поэтому свое обычное состояние Герард называл «дозированным откровением». В первые годы работы было трудно сдерживаться, чтобы не вывалить перед клиентом все предполагаемые вероятности будущего, расписав в красках, какие проблемы ждут его из-за лени, излишней самоуверенности или нерешительности. Но после жестокой муштры и гневных рыков учителя, обрывающих на взлете всяческое желание поделиться сногсшибательной информацией, держать язык за зубами стало легче.
Однако вспоминать время обучения оракул не любил.
Герард посмотрел в зеркало заднего обзора. Старый дом и Мэтт, стоящий у калитки, скрылись за поворотом, словно их обоих проглотила темнота.
— Древний сарай, — произнес сновидящий, переводя взгляд на дорогу впереди. — Каждый раз вижу, как он разваливается.
Аякс сзади муркнул нечто неопределенное и впился когтями в обивку сиденья. Ему было все равно где находиться, лишь бы в компании, а вот оракулу никогда не нравился этот дом — в нем он постоянно испытывал такое чувство, будто дышал в половину легких. Концентрированный ментальный хлам спрессовался здесь до уровня геологических базальтовых отложений.
Предлагать Мэтту выкинуть все антикварное барахло, содрать раритетные обои и сделать ремонт не имело смысла, он цеплялся за каждую ободранную табуретку, словно та была важной реперной точкой в его сновидении. Впрочем, все дэймосы, которых знал Герард, обладали таким же стремлением не выпускать из рук ни одной мелочи. Видимо, срабатывало подсознательное желание сохранить в поле зрения предметы, через которые на них можно повлиять, лишить силы, пленить.
В памяти вспыхнул яркий образ восьмилетней девочки — беззащитной, милой, с облачком пушистых светлых волос, в голубом легком платьице, прижимающей к себе грязного, изодранного плюшевого кролика, больше похожего на персонаж кошмара, чем на детскую игрушку…
Машина плавно катила по дороге, фонари, реагирующие на движение и дальний свет фар, зажигались впереди один за другим и так же гасли, когда оставались позади, в темноте, чтобы дожидаться следующего автомобиля или пешехода. Дома тоже стояли с погасшими окнами. В такое время по улицам носились только безумные сновидящие, которым не терпится разгадывать секреты, помогать друзьям или… самому себе.
