– Ты был в том сражении?
– И притом на стороне герцога Гармонеки.
– Значит, ты удачливый сукин сын.
– Просто бегаю хорошо. К тому же я видел, чем дело пахнет, и приготовился. Так вот, в армии герцога сражалось самое поганое отребье, какое только можно вообразить. Гармонеки и не пытался их обучать, вооружил едва-едва. И что они там творят – ему тоже было плевать. Жуть. Сантерин оказал всему миру большую услугу, изничтожив эти семнадцать тысяч человекоподобных выродков.
– А как же военачальники? Дворяне?
– У дворян лошади, а то ты не знаешь. Почти всем удалось сбежать, а кому не удалось – тех потом выкупили.
Волшебника никто в лагере не видел, но Элс постоянно ощущал его присутствие, словно тот стоял прямо за спиной. Запястье так и ныло. Казалось, стоит лишь достаточно быстро обернуться, и…
– А ты раньше служил Братству?
– Нет. И никто из моих приятелей не служил. Такого раньше не бывало. Это все потому, что Безупречный сделался патриархом.
– А ты знаешь, когда наконец доставят оружие? У нас большая нехватка.
– Мне они говорят то же, что и тебе. Но меня еда больше беспокоит. – (Действительно, лето подходило к концу.) – Мы не можем тут вечно сидеть, объедая здешних крестьян.
Больше месяца армия стояла под стенами монастыря Денсайт. Маркитантки и мошенники уже начали возводить неподалеку свою деревню.
– Смотри, Бехтер идет.
Редферн Бехтер отвечал за наемников. Работы у него было невпроворот, и он охотно принимал помощь Элса, Пинкуса Горта и еще нескольких воинов. Элсу он по-прежнему напоминал Костыля – бывалый ветеран, который всякое повидал на своем веку, такого нелегко удивить.
Но сейчас на лице Редферна читалось явственное удивление.
– Господа, – сказал он с еще более сильным, чем обычно, акцентом, – наши бездарные посиделки вполне могут обернуться настоящей заварушкой. Волшебник только что получил известие о том, что еретики со своими подручными осадили епископа Антье в его загородном поместье. Патриарх приказал нам что-то предпринять.
– Что? – не поверил своим ушам Элс. – Безумие какое-то!
– У местного епископа есть загородное поместье? В винном краю? – уточнил Горт, который был большим любителем вина, болтал о нем без умолку и неустанно пробовал все новые знаменитые ормьенденские сорта. – А с каких это пор святые отцы…
– Понятия не имею, – оборвал его Бехтер. – Тебе по службе думать не положено. Да и мне тоже. В общем, я не говорю, что мы туда отправляемся, но есть все шансы. Официально пока ни о чем не объявлено. Считайте это предупреждением и будьте готовы.
– Прошу прощения, – как обычно, с ехидцей ответил Горт. – Я просто от счастья голову потерял.
– А что про оружие слышно? – спросил Элс. – Мои люди все еще учатся не на мечах, а на палках.
К тому моменту армия патриарха насчитывала уже около восьми сотен человек, и каждый день к ним прибивалось еще по нескольку десятков наемников. Элса удивляло, что находятся столько желающих, а Горт, наоборот, удивлялся, что их так мало – ведь Братство не на шутку расщедрилось. Видимо, рассказы о битве при Тамзе все еще смущали умы потенциальных рекрутов.
– Скоро подвезут, – пожал плечами Бехтер. – Мне так все время отвечают.
– Лучше сказать нашим бедным недорослям, – предложил Элс, – что теперь у них есть веская причина не зевать на тренировках.
В лагерь продолжали поступать дурные вести. Епископ Серифс взывал о помощи.
– Если этот святоша завопит чуть громче, – заметил Элс, – ему даже не придется отправлять посланников.
– Да уж, – согласился Бо Бьогна. – Если бы дела у него шли так дерьмово, как он утверждает, он бы давно копыта откинул.
Двое рыцарей-братьев отправились на разведку, но не вернулись. Из палатки волшебника поступил приказ: всем приготовиться к выступлению. Но приказ этот почти сразу же пришлось отменить, когда Элс, Горт и еще несколько человек напомнили Редферну Бехтеру, что почти у трети отряда нет оружия, а у оставшихся двух третей оно никуда не годится. Разнесся слушок, что к ним через неделю присоединится Черный Адольф с пятью сотнями наемников из Гролсача.
Близость предстоящего сражения никого не оставила равнодушным. Те, кто примкнул к армии лишь ради бесплатной кормежки, мигом испарились, а остальные стали гораздо серьезнее относиться к муштре, которая теперь могла в буквальном смысле спасти им жизнь.
Оружие вскоре подвезли, а вот Черный Адольф так и не появился. В Гролсаче прознали о сложившемся положении и затребовали еще денег.
Небольшая армия добралась до Коннека. Братья внимательно следили, чтобы по дороге никто не занимался грабежом и не причинял вреда местным жителям. Им не оказывали сопротивления, но и не радовались их приходу. Даже те немногочисленные священники, которые поддерживали Брот, смотрели на них с плохо скрываемым подозрением.
В Коннеке вообще с большим недоверием относились к чужакам.
С самого начала в лагере царила жесткая дисциплина. Братство хорошо знало о людских пороках. Среди грубой деревенщины попадались и настоящие матерые преступники. Но здесь не прощали того, что обычно прощают в других армиях. Если кто-то пытался задирать сослуживца, ему доставалось десять ударов плетью, а если история повторялась, провинившегося, предварительно жестоко избив, гнали прочь, не заплатив при этом обещанного жалованья. Одного типа застукали, когда он пытался изнасиловать юного новобранца, и мерзавец немедленно, даже не успев натянуть штаны, отправился на аудиенцию к волшебнику. Аудиенция закончилась для него крайне неудачно, хотя прожил он после оглашения приговора еще десять дней.
За воровство нещадно пороли.
Солдаты хорошо усвоили правила, во всяком случае пока.
Наконец они подошли к реке Дешар у подножия горы Мило. Переправа заняла весь день. На западе от идущей с севера дороги, оставшейся еще со времен Древней Бротской Империи, ответвлялась еще одна – следующая вдоль берега Дешара. Дороги эти обозначали границу между Новой Бротской Империей и государствами, где разговаривали на некоем подобии арнгендского языка. Еще дальше на север очередное ответвление убегало на северо-восток к Салпено – столице арнгендских королей.
В самом Коннеке древняя дорога шла на запад мимо самых крупных городов, возле реки Верс в Парле сворачивала на северо-запад и, миновав Каурен, добиралась до океана.
Спустя два дня патриаршее войско сошло с дороги и углубилось в южные холмы, засаженные виноградниками. Вскоре они уже были во владениях епископа Серифса, откуда открывался вид на обнесенный высокой крепостной стеной Антье.
Обширное поместье напоминало древние виллы и было густо обсажено виноградом. Поблизости на склоне охряного холма, прямо в излучине реки Джоб, примостился Антье. Стены и башни его находились в прекрасном состоянии, именно на них, по всей видимости, и зиждилась уверенность защитников, о которой патриаршие войска уже были наслышаны.
Граф Реймон Гарит и жители города с величайшим презрением относились к своему епископу и открыто заявили разведчикам Братства, что у них достаточно запасов на зиму и осаду они выдержат. В Антье намеревались есть и пить вволю, пока за стенами враги здравого смысла сначала сожрут всех собак, кошек и крыс, а потом примутся глодать свои сапоги и есть землю.
Епископ соизволил покинуть поместье как раз тогда, когда армия Братства разбивала лагерь на ближайшем холме. Он пришел в ярость, увидев, какой ущерб нанесли его виноградникам.
Элс оказался поблизости, когда Серифс встретился с Грейдом Дрокером, – недостаточно близко, чтобы расслышать разговор, но достаточно, чтобы увидеть, какой эффект произвела встреча на епископа. Через мгновение тот побледнел и принялся судорожно глотать воздух и что-то бормотать. Волшебник поковылял прочь, а святой отец, отдышавшись, снова покраснел от злости и, пылая гневом, удалился обратно в поместье.
Да, Дрокер обладал нешуточной властью, ведь епископ, как говорили, ходил в любимчиках у патриарха.
Элс вместе с подопечными расположился так, чтобы видеть палатку волшебника, поместье и Антье. Осмотрев укрепления, он решил, что жители города действительно могут спать спокойно: эти высокие стены способны хоть целую вечность сдерживать натиск необученных вояк. Даже если Грейд Дрокер применит все доступное ему волшебство.
Шел четвертый день. Те, кто осмелился напасть на поместье епископа, держались от отряда подальше. Жители Антье и солдаты из войска Братства лишь обменивались оскорблениями, но до оружия дело пока не доходило. Патриаршие защитники были молоды, им недоставало опыта и выдержки. Если бы у коннектенцев хватило сообразительности этим воспользоваться, они могли бы причинить силам осаждающих немалый урон.
Но делать им это, в общем-то, было незачем: жители Антье могли спокойно ждать, покуда зима не прогонит незваных гостей прочь. Граф Реймон несколько раз заявлял, что осаду, мол, можно прекратить, ограничившись только ущербом, нанесенным епископским виноградникам и гордости Брота.
