— А морф выкатился неожиданно. Я не успел дверь забить — а он оттуда маханул. Я токо и полетел, как голубь сизокрылый. Дверью-то меня приложило. Морфа ребята с сетеметом стреножили, да он на мое счастье на этих ментов полез, которые с этими… Ну топорники-то. Они его в штыки. Но все равно не справились бы — здоровый сволочь. Ваш в упор стрелял, этот, колченогий который.
— А зомби много было?
— Очень. Они ж на первом этаже кормились, почти все сожрали — только розовые кости вроссыпь. Но с ними проще было, хоть и шустеры. Эти железяки — да, мощные штуки.
— Когда нашего пациента зацепило?
Латник пытается что-то говорить, но получается очень неразборчиво, а жестикулировать руками ему не дает бинтующая его Надя.
— А когда морф в них влетел. Они ж как кегли в разные стороны — токо жестяной грохот пошел, как когда я консервные банки в мусоропровод выкидываю.
Латник явно злится, а работяга посмеивается.
Идти им не приходится, увозят на машине.
Сидим, ждем дальше.
— Удивляюсь я, на вас глядя — говорит Саша.
— Чем?
— Да вы все время такие спокойные.
— Ну, я воспитывался, как положено медику — всегда может быть хуже. И обязательно будет. Этим и объясняется наша некая отстраненность с братцем и достаточно ровное настроение — потому как истерика и паника с ужасом — лечению помеха и надо изо всей силы этого не допускать. Бегать вокруг пациента вопия "Все ужасТно!" — не выход. Это когда от пациента уйдешь — можно такое позволить, но опять же чтоб никто не видел.
— И что, бывает?
— Ну а что, мы не люди что ли? Думаю, что когда встретился с Мутабором — вид у меня был бледный…
Тем временем выгнанные на улицу предпринимают попытку вернуться в караулку, но наша медсестра непреклонно их не пускает. Потом, смилостивившись, разрешает некурящим войти.
— А нам че? — возмущаются снаружи недопущенные.
— А вам — курите на улице — сейчас пациент с повреждением лица был, кашлять нельзя, а вы тут накурили! Все, валите отсюда! Валите, валите!
Странно, мужики слушаются и отходят.
***
Мотоцикл перенес ночевку в кустах спокойно и завелся как зайчик — с полтыка.
Вера тихо сидела сзади, цепко держа Ирку за бока.
Ирка же ухмылялась, благо напарница не видит.
Сегодняшний выход получился ее дебютом. После того, как они отогрелись и немного отдохнули, Ирина забросала снегом костерок, объяснив свое действие тем, что не стоит огонь в лесу оставлять, тем более что у бежавшего может не оказаться при себе спичек и тогда ему оставленные угольки будут колоссальным подарком.
Уже и так удивленная всеми этими открытиями Вера только грустно сказала: "Ну, совсем каменный век. Прямо "Борьба за огонь", в детстве читала, когда болела… "
И после этого шла как в воду опущенная.
Доехали быстро. Народишко уже копошился в деревне, большая часть рабов решила, что новая власть не будет их убивать за всякие пустяки — и теперь вроде отстирывались и мылись, во всяком случае, у двух бань с краю деревни было видно оживление, и дымище оттуда валил густой и духовитый.
Виктор облегченно вздохнул, увидев в дверях жену.
Его лихорадило, глаза блестели, и теперь, когда напряжение спало, он как-то сразу обессилел.
— Как съездили?
— Один остался, удрал далеко. Второго успокоили. Ты как?
— Знобит немного. Я посплю, давай через часок поговорим, выдохся я что-то.
— Ага, давай. Может попить принести или поесть?
— Не, не надо. Тут уже Меланья заходила, морс сделала. Ты пока разобралась бы, что тут где, может патроны у них еще есть, жратву глянь. И дует сильно — дырок-то мы понаделали.
— Перевязку не пора?
— Немного передохну, хорошо?
— Ладно… Мы тихонько.
Тихонько не получилось — выбитое пулеметом окно осыпалось стеклянными лохмотьями как только его попытались заткнуть всяким мягким хламом, но этот дребезг вырубившегося Виктора не потревожил. В общем, что могли — позатыкали поролоном и тряпками, что не смогли — оставили как есть. Протопили печку, заметно потеплело в доме. Доели с аппетитом то, что осталось с завтрака и, переведя дух, пошли заниматься таким скучным для мужчин и таким интересным для женщин делом как инвентаризация.
Награбленное фирмачи свалили кучами, толком даже не разобрав.
Амазонки прошли по домам, где это было разложено и прикинули, что самое ценное все же было в пенобетонном замке. Решили потому начать оттуда, тем более что всякие наборы инструментов, снятые кресла и прочие такого же порядка штуки с машин они не очень-то представляли — как сортировать. Пусть Витя решит, когда оправится от ранения. Вот кое-какую одежонку посимпатичнее (Вера) и попрактичнее (Ира) они прибрали сразу, да еще сгребли в пару картонных коробок всю еду, какая им попалась на глаза в домах покойных фирмачей.
Вообще-то бандитское логово не производило такого романтического впечатления, как обычно описывалось и показывалось в многочисленных сериалах про бандосов. Было мрачно, уныло и никак не воодушевляло идти этой дорогой.
У "Замка", как окрестила двухэтажный "котежд" Вера, стояла бабка — та, которая мыла тут полы в день захвата власти.
— Здрасти! Полы сегодня мыть?
Ирка задумалась.
Потом кивнула, после вчерашних развлечений мыть было — и где и что.
Ирка поручила Вере разобраться с боеприпасами. А сама взялась разобраться с продуктами.
— Прямо для Золушки задачка — усмехнулась Вера.
Молча согласившись с ней, Ирка стремительно начала сортировать попадавшиеся ей харчи, раскладывая их по разным картонным коробкам. Беспорядок был адский — все валялось вперемешку, и то в руках оказывалась банка кабачковой икры, то потрепанный серый свитер, то полиэтиленовый карусельский мешок с резиновыми сапогами самого последнего размера. Единственно, что было собрано — так это разномастные и разнокалиберные патроны, сваленные в деревянном ящике. Верка на удивление быстро разложила патроны по кучкам и гордо позвала Ирку.
— Все, я закончила!
— Ну, ты мать даешь стране угля! — только и вымолвила Ирина.
— А что — все как надо — красненькие к красненьким, желтинькие — к желтиньким, а эти блестящие — отдельно.
— А эти что так собрала?
— Эти — вроде как железные. Невзрачные которые.
Ирка крепко почесала в затылке.
Старательная Вера разложила патрончики по цвету гильз. Самая большая кучка была такой же разнокалиберной, как и соседние — но красного цвета. Поменьше — желтые, рядом почти столько же в картонных и латунных гильзах. Совсем отдельно лежали мелкашки, патроны к АК и несколько видимо винтовочных, которые новоявленная Золушка сгребла кучкой. Сиротливо лежало два патрона в гильзах из молочно-белого пластика.
