Тогда в спешном порядке была разработана методика выявления жертв, и каждый житель империи прошел проверку. Во всяком случае, так считалось. Несчастных жертв поначалу изолировали от общества и принялись искать способ вывести их из состояния взведенного курка. Без ошибок, конечно, не обошлось, но постепенно методику усовершенствовали, и бывшие жертвы «вмешательства» в конце концов смогли вернуться к нормальной жизни.
В настоящее время проверку на «вмешательство» проходили те, от чьих действий или решений зависели жизнь и здоровье других людей: врачи, заступники, учителя, государственные служащие любого ранга, ученые, военные… Еан пытался вспомнить перечень профессий, в которых проверка на «вмешательство» носила обязательный характер. Получалось немало.
Но эти «парни» к тому же принесли личную присягу. Еан вспомнил волнующую процедуру, когда присягу приносил он. Неважно, что принимал ее отец – тот, рядом с кем он вырос, кого любил и знал. Он искренне клялся отдать все силы ради процветания империи и счастья каждого ее гражданина.
«Парни» оказалась разномастной группой представителей нескольких рас совершенно разного вида и, судя по тому, что успел распознать Еан, разного пола и возраста. Здесь собралась истинная элита – профессионалы в своем деле, умные, преданные, достойные доверия.
Гул голосов затихал по мере того, как Верховный лорд шел по проходу к трибуне. Еан отметил, что отец не надел форму для официальных приемов, оставив обычное цивильное платье.
– Я рад приветствовать вас, шифе[20]. Империя нуждается в помощи каждого из вас.
Верховный лорд говорил, а тишина в зале с каждой секундой становилась все прозрачней. Казалось, она вибрирует, как струна арбалиста в руках опытного охотника, вбирая в себя его волю, чтобы выпустить смертоносный страл по указанной цели.
– Сегодня это самая большая тайна империи. И самая важная задача. Я рассчитываю на вас.
Отец завершил речь и умолк в ожидании.
Страл вылетел, струна ослабла. Тишина сменилась легким гулом, из которого вдруг выделился звонкий явно женский голос:
– А как нам это сделать?
– Я не знаю, шифу. – Рука Верховного лорда сделала с детства знакомый жест растерянного недоумения. – Я знаю одно, каждый из вас – лучший в своем деле. Уверен, решение есть, и вы найдете его. Отныне каждый из вас член команды «Спасение». Бо Коро Риота, командование поручаю тебе.
Командор поднялся к трибуне и отдал ритуальный поклон:
– Я принимаю командование, Верховный лорд.
И, не дожидаясь, когда император покинет зал, немедленно обратился к сидящим:
– Шифе, если меня правильно информировали, то перед тем, как появиться здесь, каждый из вас должен был уладить свои дела. С этого момента до окончания миссии вы будете недоступны ни для семьи, ни для работы, ни для друзей. Вы готовы, шифе?
«Бо Риота, несомненно, тоже шифу в своем деле», – подумал Еан, глядя, как мастерски он формирует команду. Похоже, он предусмотрел все. И уже совсем скоро тела членов команды мирно спали – каждый в отсеке, специально оборудованном в соответствии с потребностями его расы.
Но все они мчались к Земле. И он снова был ведущим. Теперь, правда, не Еаном, но – Первым. Для удобства общения каждый взял себе порядковый номер, и теперь никто, кроме, пожалуй, бо Риоты, не знал, кто скрывается под номером – мужчина или женщина, гуманоид или существо, ничуть на него не похожее. Сейчас это было совершенно неважно.
Трудность заключалась в разнице культур.
Земляне не имели ни малейшего представления о телепатии, выход из тела считался чем-то сказочным, в лучшем случае фантастическим, а наличие голоса в голове считалось серьезнейшим расстройством, которое местные врачи пытались излечивать, разрушая медикаментами личность и тело пациента.
Как в таких обстоятельствах обучать специалистов, не знал никто. Однако задача требовала решения, и, пользуясь невидимостью, пришельцы принялись знакомиться с будущими подопечными, прикидывая так и эдак, каким образом можно с ними войти в контакт.
В конце дня в воротах раздался стук.
Шофер Доржоо, в свое удовольствие ковырявшийся в гараже, открывать сам не решился. Но вовремя вспомнил, что с недавних пор у него под рукой есть «внутренняя связь», как гордо назвал свою установку усатый толстяк, протягивавший провода – привычная всем мобильная сеть брала на базе плохо, а то и вовсе отказывала.
А потому Доржоо не спеша вытер руки ветошью и аккуратно набрал номер начальника охраны герра Вагнера:
– Тут в ворота стучат. В главные.
«В главные» он, конечно, добавил от себя, чтобы подчеркнуть важность сообщения.
Длинноногий Ханс в сопровождении двух дюжих монголов, принятых им в службу безопасности, примчался немедленно.
За воротами стоял монгол. Самый обыкновенный монгол в шубе и лисьей шапке, натянутой по самые глаза. Рядом с монголом сидел пес. Вроде бы тоже самый обычный, если не считать светящихся красным глаз. При виде незнакомцев пес вежливо встал, но даже не подумал ни лаять, ни как-то еще демонстрировать свое присутствие. «Да, пожалуй, одного вида достаточно, дружок, чтобы я принял тебя всерьез», – почему-то подумал Ханс.
Монгол что-то сказал на своем гортанном наречии, казавшемся грубым для европейского слуха. Ханс ничего не понял. Но «служба безопасности», равно как и Доржоо, от любопытства вылезший из гаража посмотреть, что происходит, склонилась перед незнакомцем в поклоне.
Монгол стоял. Сотрудники, по-видимому, разгибаться не собирались. Пес неотрывно смотрел на Ханса своими красными глазами. Складывался какой-то сюр.
К счастью, Сайда, обладавшая редким умением оказываться в нужном месте в нужное время, наконец подоспела к воротам и что-то спросила у незнакомца. Он ответил все так же гортанно и громко. Девушка немедленно согнулась в поклоне. Однако поторопилась выпрямиться, чтобы перевести ничего не понимающему Хансу:
– Это шаман.
Глава третья. Встань и иди
– Что шаман? – Ханс ничего не понимал.
– Он говорит, что он шаман. И ему нужно поговорить с главным.
– О чем?
– О духах. Он должен поговорить с главным о духах, которые пришли сюда.
– Какие духи? – Ханс начал терять терпение. – О чем он говорит?
Монгол, кажется, понял, что просто так пускать его не собираются. Он открыл рот и сказал что-то еще, по слуху столь же ругательное.
– Он сердится. Он говорит, что это очень срочно.
Видя, что людям никак не удается договориться, пес решил внести свою лепту в разговор. Сверкнув на Ханса пугающе красными глазами, он сел и, задрав морду к стремительно теряющему краски небу, завыл.
«Похоже, дружок, ты свое дело туго знаешь». Ханс почувствовал, как мурашки огромной неконтролируемой толпой с топотом промчались по спине, и понял, что псу, пожалуй, удалось-таки привлечь внимание всей базы к своему хозяину.
– Что происходит? – К воротам подоспел на ходу натягивающий на себя полушубок Влад.
– Это шаман! – Сайда от нетерпения притопнула ножкой. – Он говорит, ему срочно надо встретиться с главным. Может, с вами?
Она обернулась к монголу. Тот отрицательно покачал головой и снова что-то прорычал.
– Нет, он говорит, есть еще человек, с которым ему обязательно нужно встретиться.
– Хорошо, пойдем. – Влад направился к одному из желтых бараков.
Монгол последовал за ним. Пес, как неотступная тень, зацокал когтями по дорожке рядом.
Ханс поплелся следом, отправив одного из охранников за Стефаном.
В кабинете было тепло, но монгол шубу не снял. Сесть он тоже отказался, только снял с плеча мешок, поместив его рядом с псом, без лишних церемоний улегшимся у его ног.
Прошло какое-то время, прежде чем слегка запыхавшийся Стефан появился на пороге. Монгол уставился на него из-под шапки своими черными узкими глазами. Убедившись, что перед ним тот, кого он искал, утвердительно кивнул и что-то сказал.
– Он хочет, чтобы все ушли. Хочет говорить только с вами. – Сайда слегка наклонила голову в сторону Стефана.
– Но я же не говорю по-монгольски.
– Он говорит, это неважно.
– Как же мы будем общаться?
– Он шаман. Он найдет способ.
И Сайда первая направилась к выходу, увлекая за собой Влада и Ханса, стоявшего столбом в тщетной попытке понять, что происходит. Один пес продолжал хранить безмятежную неподвижность, развалившись у ног хозяина.
Дождавшись, когда за последним уходящим закрылась дверь, монгол стащил с головы шапку, открыв на удивление молодое лицо.
– Тендзин, – указал он на себя и протянул ладонь к собаке: – Суудар.
Пес, услышав свое имя, поднял голову. Над отливающими красным глазами красовались желтые пятна такой же формы, и Стефану показалось, что на него смотрят сразу четыре глаза.
Моргнув, он вспомнил о вежливости:
– Сайн байна уу, ноён Тендзин?[21]
