Затем неизвестно откуда в голову пришла спасительная, точнее, утешительная мысль: с чего это он взял, будто обязательно погибнет, если дернет за нитки? Да, возможно, если он просто так побежит, то не успеет спастись. Но ведь он может… улететь! Элементарно! Сделать из чего-нибудь вертолет — он же умеет мертвое из живого делать, так что запросто может его из деревьев соорудить! Потом из какой-нибудь елки сделать пилота — он же умеет и живое из живого получать! — и улететь. А если и вертолет слишком медленно полетит, чтоб удрать, допустим, от урагана, так можно его тут же, на лету, так сказать, переделать в реактивный самолет, даже сверхзвуковой — он же из мертвого мертвое делать умеет, — и фиг догонишь! Правда, надо еще проверить, верно ли то, о чем Дух Воды говорил. То есть о том, что наградил Кольку умением повелевать смертными. А то еще неизвестно, станет ли ему подчиняться этот самый искусственный летчик?
Эта мысль быстро вывела Кольку из уныния. Надо вставать да делами заниматься, лежа в кровати все равно ничему не поможешь. Тем более что как раз в это время в комнату заглянула бабушка Клаша и позвала внука кушать.
Еще во время завтрака Колька раздумывал, на ком бы ему попробовать свое умение повелевать смертными. Конечно, бабушка и дедушка для такого эксперимента не годились. Они и так в своем внуке души не чают, а потому безо всякого колдовства сделают для него все, что в их силах. На собаке Майке, что ли, попробовать? А что на ней можно пробовать? Разве что команды «фас!», «апорт!» или еще какие-нибудь. Неинтересно…
И тут Кольку осенило. Что если сейчас пойти к Пашке, Сашке или Тольке, превратить их из поросят обратно в мальчишек, а затем этих явных врагов — в своих лучших приятелей. Рискованно, конечно, можно в случае неудачи по шее получить, но если удастся — тут уж не ошибешься: действительно повелеваешь смертными!
Выбежав на улицу, Колька почти сразу же столкнулся с Витькой и Митькой. Быстроногий Олень и Мудрый Змей, как видно, весь вчерашний день собирали информацию о Жути Подводной, и торопились сообщить о своих изысканиях своему Вождю. А тот, признаться, уже позабыл малость об этом своем поручении. Да и вообще его это дело теперь особо не интересовало, ведь Жуть-то уже уничтожена. По крайней мере чудище, если даже тетка, которую он во сне видел действительно являлась душой этой самой Жути.
Тем не менее то, что эти ребята появились, Кольку обрадовало. Они конечно, признавали его за лидера и без всякой магии, но все-таки проверять на них свою способность повелевать смертными было более безопасно, чем допустим, на Сашке или Тольке. Правда, с этой точки зрения еще более безопасны бабушка и дедушка, но подвергать родных предков тем «тестам», которые задумал Свирепый Вепрь, ему не хотелось.
— Мы тут о Жути еще немного узнали, — сообщил Митька.
— Ага! — подтвердил Витька. — Помнишь, ты говорил, что тебе твой дед целую легенду про Жуть рассказал? Так вот, мой прадедушка, отец бабушки, тоже эту легенду знает. Хочешь, перескажу?
— Зачем? — пожал плечами Колька. — Я же ее знаю.
— Ну так, для уточнения. Если что-то в двух легендах совпадет, значит это похоже на правду. А если не совпадет — тогда нет.
Вчера Колька примерно так же рассуждал, но сегодня его уже не интересовали подробности про существо, которого больше нет. Правда, он тут же подумал: ведь если он вчера и впрямь умертвил Жуть, то ее труп, должно быть, где-то на озере плавает кверху брюхом! Навряд ли ее уже птицы расклевали или рыбы обглодали, эдакую тушу! А это значит, что ее можно найти… А заодно и проверить, действует ли на Витьку и Митьку его умение повелевать смертными.
— Так, — объявил Колька. — Приказываю вам: добежать до каноэ, объехать на нем вокруг озера, найти тушу мертвой Жути и подтащить к берегу напротив нашего села! Марш!
Витька и Митька сорвались с места и во весь дух помчались туда, где должно было находиться каноэ.
Колька сразу понял: да, Дух Воды его не обманул, и оба бывших «индейца» в его полной власти. Ведь как бы они ни боялись своего «вождя», наверно, все-таки решились задать кое-какие вопросы. Хотя бы о том, откуда Колька знает, что Жуть умерла. А можно было бы даже спросить, с какой стати надо мчаться бегом до челнока — куда торопиться? И вообще, они бы могли, допустим, пробежать всего сто метров и пойти пешком, а могли и с самого начала этот приказ проигнорировать. Но Витька и Митька неслись как угорелые, не сбавляя темпа, причем если Быстроногий Олень и прежде хорошо бегал, то Мудрый Змей обычно быстро выдыхался. Сейчас же они бежали вровень, будто за чемпионское звание состязались. Теперь Колька был уверен в том, что обрел способность повелевать смертными. Можно было со спокойной душой идти к Пашке, Сашке и Тольке.
Но когда Колька уже сделал несколько шагов, он услышал за спиной скрип калитки и горестные вздохи бабки Степановны. Похоже, она все еще переживала гибель своего петуха, которого утащил орел. Даже, кажется, слезы утирала…
Кольке стало жалко старушку. Он остановился и подождал, пока Степановна перешла улицу, зашла в калитку бабушкиного дома, поднялась на крыльцо и скрылась в дверях. После этого Колька подскочил к поленнице, выложенной у дома Степановны, и пожелал, чтоб круглый березовый чурбачок, лежавший поверх колотых дров, превратился в петуха. Все вышло как по-писаному: чурбачок исчез в оранжевом сиянии, которое сменилось зеленым, а потом вместо чурбачка возник красивый белый петух, огласивший улицу звонким «ку-ка-ре-ку!» Колька едва успел отскочить от калитки и отбежать в сторону, как бабка Степановна, должно быть, оборвав свой разговор с Колькиной бабушкой, чуть ли не бегом выскочила во двор и быстро-быстро засеменила к своей калитке, бормоча и всхлипывая:
— Петенька! Петенька вернулся! Есть Бог на свете! Внял молитвам моим!
Бабушка Клаша, хоть и слышала это самое «кука-ре-ку», все же отнеслась к этому делу с недоверием. Возможно, ей даже показалось, будто соседка от горя умом тронулась. Но все же вышла на улицу и была несказанно удивлена, увидев, как Степановна, вся светясь от радости, гладит петуха по гребешку.
Конечно, они принялись обсуждать счастливое возвращение Петеньки, но Колька этой дискуссии слушать не стал, а поспешил к дому Пашки Нефедова. Как известно, сам Пашка проживал в хлеву в поросячьем виде, отец его все еще пребывал на острове, превращенным в шестиметровую ель, а мать увезли в больницу с нервным расстройством после того, как муж и сын пропали без вести. За их хозяйством взялась приглядывать соседка, но сейчас ее во дворе не было, а потому Колька, воровато оглянувшись, и убедившись, что его никто не видел, беспрепятственно вошел в калитку и подобрался к хлеву. Дух, конечно, в хлеву был еще тот, но Колька только поморщился: придется потерпеть, чтоб доброе дело сделать.
