Когда-то в прошлой жизни я испытывала нечто подобное. Когда-то, когда я была Ашаной. Тогда, в своих покоях в храме Баст, мы нередко собирались с Нашут-Фетом и Кашин, да порой так и засыпали вместе, в общей куче, как котята. Мы до последнего сохраняли эту нашу привычку. Несмотря на то, что случилось потом, у нас были весьма тесные отношения. Даже сейчас воспоминания о тех временах наполняли меня тихой радостью. Под них-то я и заснула – сладко и безмятежно. Мне снилось пронзительно-голубое небо Древнего Египта.
Проснулась я для себя довольно рано, а для других возможно и не очень. В общем одиннадцати еще не было. Оказалось, еще никто кровать не покидал, а я спала, даже во сне чуть приобнимая Глорию. Точно так же спала и Иветта. Хотя, главная волчица уже не спала. Похоже, просто лежала и ждала, пока мы проснемся.
Мы с ней перекинулись взглядом. Она улыбнулась и едва слышно спросила:
– Как ты, выспалась?
– Вполне. А почему мне было бы не выспаться? – ответила я, слегка потягиваясь, но так, чтобы не разбудить при том все еще сладко сопевшую Глорию.
– Ну, может непривычно, тесно…
– Тесно? – я скептически оглядела кровать. Да на ней могли спать четверо, за всю ночь так и не столкнувшись. – По-моему, ты переоцениваешь мои габариты. К тому же здесь я уже пару раз просыпалась, да и втроем приходилось…
– Но всегда, когда ты находилась на грани жизни и смерти. А в такие моменты не до удобств.
– Ну, что было – то было, – отмахнулась я.
– А что было? – раздался сонный голос Глории. Она зевнула и открыла глаза.
– Мы разбудили тебя? – ласково улыбнулась главная волчица, поцеловав девушку.
– Да нет, я сама проснулась, – проговорила Глория, отвечая на поцелуй. Потом она повернулась ко мне, потерлась о мое плечо и сказала, – Спасибо, что осталась со мной. Мне сегодня было так спокойно!
– Это самое главное, – ответила я, погладив ее по голове. – И ничего не бойся.
– Я постараюсь. Тем более вы же рядом.
– Вот именно! – я легонько щелкнула девушку по носу. – Ладно, я в ванну. Вставать пора, я думаю.
– Пора-пора, – подтвердила Иветта.
Правда эти слова я услышала уже спиной, так как выходила. Ванна-ванна, точнее душ-душ. Без этого мне сложно почувствовать себя с утра человеком. Раньше я без этого и проснуться толком не могла.
Сам процесс занял у меня от силы минут десять. Я как раз вытиралась, когда в ванну постучали. В принципе, я уже знала, кто это, так что сказала:
– Входи.
Вошла Иветта, она успела накинуть шелковый халат, расшитый золотыми драконами – настоящий восточный халат. Главная волчица проговорила:
– Извини, что врываюсь. Тебе ничего не нужно?
– Нет, спасибо. К тому же я уже заканчиваю.
– Я не в коей мере не хочу тебя торопить!
– А я и не тороплюсь. Чего спешить-то? Просто обычно все делаю быстро.
– Я знаю. Ты у нас метеор!
– Можно подумать, ты нет!
– Ну… не во всех смыслах, – многозначительно улыбнулась Иветта. – Я, например, люблю полежать в ванной.
– Знаю, – усмехнулась я, закончив с вытиранием и перейдя к одеванию.
– Да, я, собственно, пришла еще раз поблагодарить тебя за то, что осталась.
– Ерунда, для меня это не проблема, ты же знаешь, – отмахнулась я.
– Я не совсем это имела в виду. Спасибо, что разделила нашу постель.
– Иветт, ну ты скажешь тоже! "Разделила нашу постель!" Будто мы, по меньшей мере, соображали секс на троих!
– И все-таки ты очень много сделала для Глории.
– Не я, а мы. Эта сила была нашей совместной. К тому же Глорие необходимо было успокоение, и все еще необходимо. Как ни странно, я тоже чувствую за нее ответственность. Надеюсь, ты не ревнуешь.
– Что ты! – хохотнула главная волчица. – К кому угодно, но только не к тебе. Я уже объясняла свою позицию по этому вопросу, и ее тоже.
Ее изящные руки обняли мои плечи, и она потерлась щекой о спину, как раз между лопаток. И тихий, такой проникновенный голос:
– Ты – член нашей семьи, Лео. Ты – моя кайо в стае, да и не в стае ты значишь для нас очень много. Да, и я, и Глория хотели бы, чтобы мы были семьей в полном смысле этого слова. Но жизнь распорядилась иначе. И это не главное. Главное – мы образуем крепкий союз. Ты замечательный человек и прекрасный друг.
– Ты меня захвалишь, – только и сумела проговорить я. И мой голос прозвучал как-то хрипловато.
– Это невозможно, – ответила Иветта, выпуская меня из кольца рук.
– Нет, ну вдруг?
– Ты неисправима! Идем завтракать.
– А ты в душ не пойдешь?
– Я уже воспользовалась другим.
– И еще говорит, что я метеор!
– Ладно-ладно. Идем уж.
Завтрак проходил легко и непринужденно. Болтали о всякой ерунде, и не только. Обсуждали дела клубов. Как говориться, кто о чем, а вшивый о бане. Мы уже мыли посуду, когда раздалась требовательная трель телефонного звонка.
Иветта взяла трубку, и уже через пару секунд ее лицо стало не просто серьезным, а чрезвычайно озабоченным. Я уже поняла, что речь идет о делах стаи, возможно, о тех самых пропавших. Главная волчица ушла с телефоном в другую комнату, мы остались на кухне.
Через некоторое время я ясно услышала в своей голове:
– Лео, ты мне нужна.
Одним взглядом попросив Глорию остаться, я пошла к Иветте. Она сидела на диване в гостиной, телефон все еще в руках, а лицо такое, что может напугать любого. Каменная беспристрастность, а в глазах такой холод, что оторопь берет.
– Что случилось? – тихо спросила я, присаживаясь рядом.
– Их нашли, – такой чужой, глухой голос.
– Пропавших? Обоих?
– Да.
– Я так понимаю, речь шла не о том, что они живы.
– Оба убиты, практически в одно время.
– Кто их нашел? Как убиты?
– Филипп. У него, и у Реми есть… опыт в подобных делах. Тела были найдены за чертой города. И их очень старались скрыть. Они обезображены почти до неузнаваемости. И, что самое худшее – это дело рук человека. Найдены следы от пуль. Серебреных.
– Люди?
– Хуже того. По всему видно – охотники. А это значит, их несколько, не меньше пяти. Все отлично вооружены и знают, с кем предстоит иметь дело.
– Но откуда они прознали о нас?
– О, это давняя история, которая тянется еще со времен инквизиции. Во времена этих страшных гонений в лапы инквизиторов попадали и оборотни. Тогда-то и начали создавать отряды эдаких "божьих воинов", единственной целью которых было уничтожение оборотней или вампиров. По профилю, так сказать. Они не считают нас людьми, и у них не дрогнет рука ни при убийстве старика, ни ребенка, если они подозреваются в оборотничестве.
