– Как скажете.
Глеб подозвал официанта и заказал еще две кружки пива. Затем посмотрел на Ольгу и сказал:
– Вам не в чем себя упрекнуть. Вы сделали все, что могли.
Ольга недобро усмехнулась:
– Еще скажите: «Главное не победа – главное участие».
Глеб качнул головой и насмешливо произнес:
– Нет, не дождетесь. Я всегда считал, что второе место – жуткий отстой. Не говоря уже про третье.
Он взял сигарету и закурил. Сделал пару затяжек, потом, держа ее в пальцах, сделал глоток пива.
Ольга оглянулась по сторонам.
– Люди на нас смотрят, – сказала она с усмешкой. – Удивляются, наверное, что такая страхолюдина делает с таким симпатичным парнем.
– На мой взгляд, вы красивая женщина, – сказал Глеб.
Ольга хмыкнула.
– До такой откровенной лжи вы еще не опускались.
– Это не ложь.
Ольга стряхнула с сигареты пепел.
– Тогда почему мужики шарахаются от меня, как черт от ладана?
– Потому что видят в вас не женщину, а сильного соперника, – ответил Глеб. – Они вас боятся.
– Не такая уж я и страшная.
– Для кого как.
– Но вы же меня не боитесь? А выглядите более хрупким, чем большинство наших «крутых» оперов.
– Это правда, – согласился Глеб. – Но не забывайте о том, что внешность бывает обманчива.
Ольга улыбнулась:
– С этим не поспоришь. И все-таки странно.
– Что странно?
– Двадцать два года назад в Москве орудовал маньяк, прозванный Ледяным убийцей. В тот раз в дело вмешался КГБ, улики подтасовали и в тюрьму отправился невиновный.
– Не в тюрьму. Он был расстрелян, – поправил Глеб.
– Это не имеет значения. Я говорю о другом. Почему Ледяной убийца вернулся сейчас, спустя двадцать два года? И почему КГБ, сменивший вывеску на ФСБ, снова перекрывает нам кислород? Как Ледяной убийца связан с нашими доблестными органами?
– Может быть, Ледяной убийца – монстр, созданный в мрачных подвальных лабораториях ФСБ? – с усмешкой предположил Глеб.
– Очень смешно, – хмыкнула Ольга.
– Мы живем в такое время, когда самые неправдоподобные и фантастические сюжеты становятся явью.
– И все же я бы предпочла вернуться в реальный мир, – сухо произнесла Твердохлебова.
Подошедший официант поставил перед ними две стеклянные кружки с «Будвайзером». Ольга взяла одну, поднесла к губам и сделала несколько глотков. Поморщилась и яростно проговорила:
– Черт, и свалились же они на мою голову!
– Они всегда сваливаются на голову, – заметил Глеб.
– О да, – согласилась Ольга. Посмотрела Корсаку в глаза и вдруг спросила: – Вы женаты?
Он покачал головой:
– Нет.
– А подруга у вас есть?
– В данный момент нет. А что?
– Ничего. Просто спросила. – Ольга отпила глоток пива, снова посмотрела Глебу в глаза и проговорила: – Вы необычный человек, Корсак. Обычно я терпеть не могу смазливых мужиков, но вы мне почему-то нравитесь, хотя вы и преступник.
– Хотите продолжить наше знакомство? – поинтересовался Глеб.
Ольга прищурила серые глаза и негромко ответила:
– Пожалуй, да.
Переведя дух, оба закурили. Несколько минут они лежали молча, пуская дым и глядя на то, как он подсвечивает полумрак спальни. Глеб пытался разобраться в своих чувствах, но в душе у него царила сумятица.
– Мне было хорошо, – сказала Ольга.
Глеб молча затянулся сигаретой и выпустил новое облачко бледно-голубого дыма.
– Мне правда было хорошо, – снова заговорила она. – Я давно забыла, какое это удовольствие – спать с мужчиной. Первый оргазм за…
– Значит, ты разошлась с мужем семь лет назад?
– Я тебе уже об этом говорила. И давай больше не будем о моем бывшем муже.
Рука Ольга выскользнула из-под одеяла и легла ему на бедро. Глеб сел на кровати и опустил босые ноги на холодный паркет.
– Хочешь чего-нибудь попить? – спросил он.
– Да.
Глеб поднялся.
– Я принесу.
По пути на кухню он остановился возле зеркала, висевшего на стене в прихожей, и посмотрел на свое сумрачное отражение. Правильно ли он все сделал? И что значил для него минувший час? Не было ли это попыткой вытеснить из сердца Машу Любимову?
Там, на кровати, лежала Ольга? Или… Мария? С кем из них он был, кого перед собой видел?
– Глеб, ты скоро?
– Да, – отозвался он.
Он снова посмотрел на свое отражение. В последнее время он сильно похудел. Слишком много спиртного, слишком много сигарет. Но тело поджарое, мускулистое. В мышцах еще много сил, но надолго ли? Не повторит ли он судьбу своего отца, который в последние годы жизни совсем перестал общаться с людьми, предпочтя им компанию бутылки вина и книжной полки с произведениями античных авторов.
– Глеб! – снова позвала она.
Он посмотрел в сторону спальни.
Но ведь ему было приятно. Действительно приятно. И следует признать: пока он был с Ольгой, образ Маши ни разу не возник в его голове. В Ольге было много жизни, слишком много для одной. Она занималась любовью с исступленностью узника, просидевшего в одиночной камере пять лет и выпущенного на волю всего на один день. Она пыталась насытиться на всю жизнь и совершенно изнурила его. Но это было здорово, и он чувствовал себя почти счастливым.
Может, и правда она – его спасение? Она ничего не требовала, ничего не загадывала и не планировала, она просто наслаждалась мгновением. И он тоже.
Вскоре он вернулся в спальню, неся два бокала с холодным тоником. Ольга выпила все до дна, потом заставила его лечь рядом и положила ему голову на грудь.
– Теперь ты можешь мне все рассказать, – тихо и спокойно произнесла она.
– Что? – не понял Глеб. – О чем рассказать?
– Чью роль я играла? Кем была для тебя?
– Не понимаю…
– Брось, Глеб! Ты назвал меня ее именем.
Эта фраза заставила сердце Глеба снова сжаться от тоски.
– Тебе показалось, – вымолвил он после паузы.
Ольга приподняла голову и посмотрела ему в глаза.
– Ты все еще думаешь о ней, правда?
Глеб потянулся за сигаретами, но Ольга накрыла его руку ладонью.
– Посмотри на меня, – потребовала она.
Он посмотрел.
– Расскажи мне о ней.
– Оля, я не…
– Почему она ушла от тебя?
Глеб сдвинул брови.
– Ты действительно хочешь это знать?
– Да.
Он вздохнул:
– Ну, хорошо. Я игрок. Везучий игрок, но она утверждала, что рано или поздно это закончится, и тогда пострадают она и ее сын.
– Ты не смог остановиться?
– Я игрок, – повторил Глеб. – Это навсегда. И это касается не только карт. Ты ведь знаешь, что преступники редко становятся на путь исправления.
Ольга, казалось, его не слушает. Вид у нее был задумчивый и грустный.
– Ты до сих пор ее любишь? – спросила она вдруг.
