Над туркой поднялась шапка кофейной пены, и Райский поспешно выключил газ. Налил себе чашечку. Кофе оказался именно таким, какой он любил. Райский сделал несколько глотков, но потом отставил чашечку в сторону, продолжая напряженно размышлять. Для программы потребовалось три реальных персонажа: Суворов, Толя и журналист. Остальных он смоделировал сам, поскольку прекрасно знал оригиналы. С Суворовым все ясно, журналистик тоже съехал с катушек, а вот на Толю сканирование не подействовало. Либо мозгов маловато и устроены они примитивно, либо странности еще проявятся. Так или иначе, все трое – отработанный материал, дело, собственно, не в них. Его беспокоит сам сценарий. Возможно, он несколько схематичен, хватает и условностей, плохо прописан задний фон, который приходилось вуалировать дымкой или туманными очертаниями домов. Но ведь все прокручивается через восприятие главных героев, и здесь придраться не к чему. Некоторый уклон в мистику? Он, наоборот, очень даже кстати. Нестыковки отдельных планов? На сей счет, кажется, все в порядке, действие не утомляет, поскольку раскручивается достаточно динамично. А каково воздействие! Сеть, несомненно, останется довольна, и это главное. Может быть, еще разок посмотреть программу? Посмаковать отдельные сцены, оценить в последний раз. Неплохая мыслишка.
– Жизнь – это сон, – произнес Райский с усмешкой, вновь включил аппаратуру и улегся на кушетку.
Лифт хрюкнул и остановился. Суворов вышел и двинулся по обшарпанному коридору, по обеим сторонам которого располагались многочисленные двери. Вот и нужная. На ней приколота визитная карточка с одним только словом «Вектор». Суворов остановился перед ней, и внезапно у него родилось ощущение, что происходящее уже когда-то с ним случалось…
В комнате было почти темно, лишь маленькая настольная лампа, скорее ночник, освещала часть журнального столика, на котором поблескивал супером конверт пластинки. Черный картон не имел каких-либо надписей или картинок, но под тонкой пленкой едва заметно просматривался некий неясный оттиск. Возможно, подобное впечатление создавалось игрой света.
Чтобы разглядеть рисунок более внимательно, нужно содрать с конверта супер, поскольку пластинка была запечатана. Игорь таращился на нее, размышляя: сделать это или оставить все как есть? Очень хотелось аккуратно разрезать тоненькую пленку острым ногтем большого пальца, извлечь диск, поставить его на вал «вертушки»[1] и опустить на него кривую лапу тонарма.[2] И послушать, наконец…Узнать, какие чудеса запечатлены на пластмассе. Неужели действительно все обстоит именно так, как утверждает легенда?
Игорь, можно сказать, не верил в глупые россказни, однако некоторые опасения останавливали профессиональное любопытство. Он смотрел на загадочную пластинку, не в силах на что-то решиться.
По земле медленно катилась июньская ночь. Небеса на западе едва заметно светлели. В распахнутое окно с улицы проникали запахи только что прошедшего дождя, мокрой травы и остывающего асфальта. В кустах отцветающей сирени неуверенно защелкал соловей и тут же умолк. Это было любимейшее время Игоря. Все спят. Никто не мешает наслаждаться музыкой. Включил пластинку, надел наушники… и балдеешь, как любили говорить в его молодости.
И хотя молодость давно прошла, но любовь к рок-музыке осталась. Более того, она переросла в подлинную страсть. Когда-то в начале семидесятых у Игоря, после того как он впервые услышал Led Zeppelin, буквально «крыша съехала». Он благоговейно, с величайшей осторожностью держал в руках пестрый конверт, словно тот был готов вот-вот рассыпаться, а приятель – владелец раритета сообщал ему о том, что диск стоит семьдесят рэ (половина месячной зарплаты рядового трудяги), что он «штатский» (то есть изготовлен в США) и что в нем имеется «крутилка» (картонное колесо внутри конверта, если вращать которое, то в прорезях обложки появляются разные картинки). Ничего подобного Игорь в жизни не видывал!
– Продай! – срывающимся голосом произнес он.
– Можно, – тут же откликнулся приятель. – А деньги у тебя имеются?
– Достану.
– Когда?
Игорь совершенно не представлял, как он это сделает, однако в том, что он найдет нужную сумму, сомнений у него не имелось.
– А когда надо? – осторожно спросил он.
– Сейчас.
– Сейчас у меня нету.
– Вот когда будут, тогда и поговорим, – злорадно сообщил приятель.
Весь следующий день Игорь ходил сам не свой. Голова его была занята лишь одним: где достать денег. А вечером позвонил приятель и сообщил, что может отдать пластинку в кредит, только цена у нее будет несколько выше.
– На сколько? – содрогаясь от сладкого ужаса, прошептал Игорь.
– На червонец. Семьдесят за «пласт» и «чирик» – проценты.
– На какой срок?
– Половина сразу, половина через две недели.
Сорок рублей были тоже немалой суммой. Игорь в ту пору учился в девятом классе, увлекался авиамоделизмом, и денег у него вовсе не водилось. Перед уходом в школу мать вручала двадцать копеек «на обед». Чтобы собрать искомую сумму, экономя на питании, нужно собирать «двадцачики» почти полтора года. Естественно, столь долго никто ждать не будет. Попросить у родителей? Полностью исключено. Во-первых, слишком большая сумма, во-вторых, начнутся расспросы: зачем, для чего? На покупку пластинки? В их понимании, пластинка, пусть даже и американская, стоила не больше трех рублей. В лучшем случае его поднимут на смех. В худшем же… Об этом даже не хотелось думать. Оставалось что-нибудь продать. Но что? Единственной ценной вещью, находившейся в собственности Игоря, была модель пикирующего бомбардировщика времен Отечественной войны «ПЕ-2». Модель выглядела замечательно. Точь-в-точь как прототип. За плексигласовым фонарем были видны фигурки летчика и штурмана, а в хвостовой башне – стрелка-радиста. И раскрашена модель была в точном соответствии с оригиналом. Мало того. Она еще и летала! Самолет давно привлекал завистливые взоры одного богатенького пацана, который предлагал за него Игорю вначале десять, а потом даже двадцать рублей, однако Игорь категорически отказывался. Но, видимо, настало время расстаться с самолетом. Игорь получил деньги, но их явно не хватало. Чтобы сделать первый взнос, оставалось найти еще столько же. И тут Игорь вспомнил про своего дедушку, который слыл в семье великим скопидомом. По слухам, дед имел весьма солидные накопления в виде облигаций трехпроцентного займа. Просить у него денег было совершенно бессмысленно – все равно не даст. Оставалось просто похитить. Пару дней Игорь крепился, но пестрый, красочный конверт пластинки стоял перед глазами, и он решился.
