Простояв, не шелохнувшись, какое-то время, он осторожно пошел назад к остальным.
— Что ты видел, Дом? Что ты видел? — задыхаясь, спросил Люк. Все его тело дрожало, когда адреналин покидал мускулы.
Дом и Фил с опаской уставились на него, как на безумного незнакомца. У них были такие же шокированные лица, как у пассажиров метро послей той драки на платформе. Те тоже смотрели на него из дверей и окон вагонов, как на маньяка, когда он избил незнакомца. Дом и Фил совсем его не знали. Как мало мы знаем обо всех, не говоря уже о себе? В мыслях Люка появилась такая ясность, которая бывала у него не больше десяти раз за всю жизнь. — Что ворвалось к вам в палатку, Дом?
Дом покачал головой. — Я ни хрена не знаю. Было темно.
— Думай. Оно было большое? Как медведь? Четвероногое, как собака?
У Дома от растерянности перехватило дыхание. Многое говорили его глаза. — Большое. Вонючее. Как, как какое-то мокрое животное, только хуже.
— Оно издавало звуки?
— Я не… — Он сморщил лицо и хлопнул обеими руками по ушам. — Как собака, у которой что-то во рту. О, боже. Не заставляй меня… это он был у него во рту.
Люк кивнул, выпрямив спину. Посмотрел через плечо. Его грудь поднималась и опускалась, поднималась и опускалась.
— Медведь. Это большой медведь, — сказал Фил. Его лицо подергивалось, красные глаза наполнились слезами. — Большая кошка. Они сбежали. Из частных зоопарков. Э… Э… Волк.
— Нам нужно знать. Нужно знать об этом как можно больше. — Люк посмотрел на Дома, а потом на Фила, понизив голос до шепота. — Оно шло за нами весь день. Оно сделало так, чтобы мы увидели Хатча. Устроило так. Животные… так не делают.
— Как? — дрожащим голосом спросил Фил, пораженный невероятностью происходящего.
— Оно охотилось на нас три дня. Может быть, с того момента, как мы вошли в лес. В первый день мы должны были найти то животное на дереве. — Люк закурил. Его движения стали медленными, неестественно спокойными и размеренными. — И дом. Чучело на чердаке. Проклятая церковь. То, что ты видел на кладбище. Все это связано между собой. Каким-то образом.
Дом и Фил стояли близко друг к другу, не сводя глаз с леса, простиравшегося перед ними в бесконечность.
— Да ладно, — сказал Дом неуверенным голосом. — Это какое-то животное. Гребаный волк или что-то еще. Не начинай это безумное дерьмо. Не то место и не то время.
— Как может волк, медведь, или росомаха вот так закинуть тело на дерево? А? Подумай, мужик.
По лицу Дома было видно, что это не укладывается у него в голове. То, с чем они имеют дело, не просто выходит за рамки их совместного воображения, но еще и просто невероятно. Он выглядел больным, бледным, изможденным, и брел, приволакивая больную, согнутую в колене ногу. «Нужно ее поднять и выпрямить,» — пришла в голову Люку неудачная, глупая и жестокая мысль.
— Человек. Какой-нибудь маньяк, — сказал Дом.
— Возможно, — ответил Люк, кивая. — Какой-нибудь шведский деревенщина, не равнодушный к туристам. Подобное дерьмо постоянно случается в Америке, Австралии. Но только не в Швеции, хотя кто знает? Может и здесь. Мы узнали, что какая-то часть страны не очень то известна большинству ее жителей. Либо, они просто не хотят о ней говорить. В той церкви было полно мертвых людей. Некоторые кости… Они были не то, чтобы свежие, но и не старые.
— Жертвоприношение, — сказал Фил робким голосом.
Люк и Дом посмотрели на него. Снова натянув на себя остроконечный синий капюшон, он стоял спиной к ним и вглядывался в деревья. Туда, где висел Хатч. Из-за плеча Фила Люк видел одно из тех деревьев. Сквозь ветви виднелась бледная нога. Он вспомнил свой безумный бросок в лес, и все тело буквально передернуло от холода и тошноты. Равновесие на мгновение покинуло его, и он закачался, пока снова не обрел почву под ногами.
— О чем ты говоришь? — гневно спросил Дом.
Люк поднял руку, чтобы успокоить его, и посмотрел на Фила. — Продолжай, дружище.
Фил опустил глаза. — Мне приснился сон. В том доме. Я запомнил его обрывки. Там были люди.
— Ты о чем, нахрен? — спросил Дом.
— Дом, — прошипел Люк, стиснув зубы. Он снова повернулся к Филу. — Мне тоже приснился сон.
Фил резко повернулся к Люку и уставился на него. Его дикие, полные ужаса глаза отталкивали и притягивали одновременно.
Люк кивнул. — Да, дружище. В этом сне я попал в ловушку. Здесь. Застрял в деревьях. А вокруг кружил этот… этот звук.
Стоявший, прислонившись спиной к дереву, Дом сполз на землю, лишившись сил от отчаяния. Ему тоже что-то приснилось. И Люк хотел знать, что именно. Требовался любой, даже скудный намек. От этого зависела их жизнь. Он десять лет прожил в Лондоне, среди людей, целиком работавших на публику и видевших смысл жизни лишь в вызове у других чувства зависти. Людей, которые даже мысли не могли допустить, что что-то у них идет не так. Они не говорили ни о чем негативном, даже не позволяли себе думать об этом, словно никакой проблемы не было. Когда-то он завидовал им, потом презирал. Но он не походил на них. Фактически, он являлся их противоположностью. Он всегда дотошно анализировал все плохое, что случалось с ним в жизни. Возможно, его позиция мешала ему, разрушая всякую возможность реального и стабильного счастья. Его неприятие самообмана. Но здесь не было места ни для сумасшедшего оптимизма, ни для отрицания фактов, не важно, какими нелепыми они были. Люк почувствовал, что почти уже смирился с ситуацией, и хотел знать, не от того ли это, что он всегда и везде был готов к самому худшему.
— Я застрял, — сказал Люк. — И что-то охотилось на меня. — Это было как предупреждение, хотел он сказать. — Все было очень реально и ярко, понимаете? И Хатч. Я нашел его на чердаке. Он ходил во сне. И он тоже увидел во сне нечто ужасное. — Дом сделал вид, будто не слушает его. Люк поднял руки вверх, чтобы добавить акцент сказанному. — Мы все заблудились там. А при дневном свете постеснялись посмотреть правде в глаза. — Он указал на Дома. — Ты бы не дал нам. И ты все еще делаешь вид, будто ничего не происходит. Брось это дерьмо! Нам надо раскрыть глаза. Немедленно. — Люк посмотрел на Фила и кивнул ему.
Фил сглотнул. Перевел дыхание. — Похоже, они приносили в жертву людей. В том доме. В жертву чему-то. Давным-давно.
Люк кивнул. — Когда та церковь принимала прихожан, а кладбище еще не заросло. С теми людьми в подвале произошло нечто очень плохое. Их убили.
Фил поднял голову и посмотрел на кусочек неба, просвечивавший сквозь полог листвы. — Их вешали. Вздергивали на деревьях для него. Тогда оно было моложе. Но оно все еще здесь. А они ушли. Старые люди, которых я видел во сне. Которые… кормили его. Но оно все еще здесь.
