– А что вы предлагаете? – прищурил недобрые глаза Шевердук. – Кататься по полу и посыпать голову пеплом?
– Нет, но… – девушка растерянно пожала плечами. – Я не знаю… На моих глазах убили человека, но осознать произошедшее у меня как-то не получается. Будто все было не со мной. Только тошнит немного.
– Нормальная реакция нормального человека, – констатировал Шевердук. – Существует всего один способ отвлечься от неприятных мыслей.
– Какой?
– Работа, – просто ответил Шевердук. – Пододвигайтесь поближе, и начнем просмотр записей.
Анализ «бесед» с Часовщиком давался Вере с трудом. Глядя на неподвижное лицо убийцы, она видела и наполненные ужасом и отчаянием глаза Астахова в тот момент, когда рука Часовщика схватила его за горло.
Уже через двадцать минут она отвернулась от экрана монитора и сдавленно проговорила:
– Нет, не могу…
С полминуты Вера задумчиво смотрела в одну точку, хмуря брови, потом повернулась к Шевердуку.
– Где сейчас Астахов?
– В подвале, – ответил наставник.
– И что будет дальше?
– Приедет следственная группа. Покрутится здесь полдня и уедет.
– И все?
Иван Федорович пожал плечами.
– А вы чего хотите? Невменяемость Часовщика давно доказана. Если понадобится, мы еще раз дадим экспертную оценку его психическому состоянию. Он сидит в одиночной палате под надежной охраной. Дальше его упрятать уже невозможно.
– Но ведь они обязаны завести уголовное дело!
– Заведут, – согласился Шевердук. – Но быстро его закроют. Тут ведь все очевидно – трагическая случайность. Как авария на дороге. Виноватых нет.
– А если они подумают, что вы втолкнули Тимура Альбертовича к Часовщику нарочно? Ведь может же им прийти в голову такая версия?
Повисла долгая, томительная пауза. Наконец Иван Федорович заговорил.
– Вас Сташевский «обработал»? – угрюмо поинтересовался он.
Вера отвела взгляд и пробормотала:
– Откуда вы знаете?
– Не нужно быть гением, чтобы догадаться. Мерзавец не может мне простить одного разговора. Помнится, я тогда дал ему по физиономии.
– За что?
Шевердук дернул уголком рта. Затем, проигнорировав вопрос, заявил:
– Иногда грубая физическая сила – лучший аргумент в споре.
Вера уныло смотрела на свои руки.
– Вера Сергеевна, – мягко проговорил Шевердук, – идите-ка вы домой.
– Но мы ведь еще не закончили, – неуверенно возразила Вера.
– Завтра закончим. А вам сейчас нужно отдохнуть.
Вера облегченно вздохнула. Она рада была уйти из клиники. Оставаться дальше в помещении, в подвале которого лежит труп Астахова, было просто невыносимо.
– Спасибо, Иван Федорович.
– Не за что. Завтра мы с вами…
Договорить он не успел. На столе пискнул коммутатор. Шевердук протянул руку и нажал на кнопку.
– Слушаю!
– Иван Федорович, Вера Сергеевна у вас? – донесся из динамика глуховатый голос заведующего клиникой.
– Да.
– Срочно зайдите ко мне. Оба.
– Что-то случилось?
– С вами хочет поговорить следователь.
Связь отключилась. Шевердук убрал палец с коммутатора и взглянул на Веру.
– Придется пойти, – сказал он.
– Да, – согласилась она. – Придется.
– Это Вера Сергеевна Арнгольц, – представил девушку заведующий.
Следователь сидел в кресле, вытянув ноги и сплетя пальцы под подбородком. Услышав голос Черневицкого, он заморгал, точно не сразу сумел оторваться от каких-то сложных размышлений, и рассеянно посмотрел на Веру.
– А, да-да. Очень приятно.
– А также Иван Федорович Шевердук. Присаживайтесь, коллеги.
Шевердук и Вера опустились в неуютные кожаные кресла. Следователь пошарил в кармане серого пиджака, достал небольшой блокнот и ручку.
– Меня зовут Николай Степанович Рогожин, – представился он, с любопытством оглядывая Веру и Шевердука. – У вас был тяжелый день, я понимаю. Но я просто обязан задать вам несколько вопросов. Вы готовы?
– Вполне, – ответила Вера.
Шевердук ничего не ответил, лишь нахмурил лоб и поправил пальцем очки в роговой оправе.
Следователь уголком рта изобразил ободряющую улыбку.
– Ну и хорошо. Тогда, пожалуй, начнем. Иван Федорович, первый вопрос к вам. Как получилось, что Тимур Астахов оказался в камере у Часовщика?
– Во-первых, это не камера, а палата, – угрюмо ответил Шевердук. – А во-вторых… Разве Игорь Константинович вам не рассказал?
– Я бы хотел услышать вашу версию, – вежливо произнес следователь Рогожин.
– Уверен, что она полностью совпадет с версией заведующего, – пробурчал Шевердук. – Тимур Альбертович стоял у защитной перегородки и беседовал с Часовщиком. Потом вдруг замигал свет… видимо, что-то случилось с проводкой. Мы оба посмотрели на лампы, и в тот же момент перегородка приоткрылась. Часовщик схватил Астахова и втащил его в палату.
– Гм… – следователь чуть склонил голову набок. – Так-так… А перегородка?
– Что перегородка? – не понял Шевердук.
– Она так и осталась открытой?
Шевердук мотнул большой головой:
– Нет. Она снова закрылась.
Следователь улыбнулся:
– Гм… Забавно.
– Не вижу ничего забавного, – проворчал Шевердук, свирепо глядя на следователя сквозь толстые стекла очков.
– Простите, я не так выразился. Скажите, Иван Федорович, а вам это не кажется странным?
– Что именно?
– Перегородка открылась всего на несколько мгновений, и как раз в то время, когда Астахов стоял рядом.
– В жизни всякое случается, – небрежно обронил Шевердук.
Рогожин кивнул:
– Вы правы. Жизнь – штука сложная. Я прав, Вера Сергеевна?
– Мне обязательно отвечать на вопрос? – сухо осведомилась Вера.
Следователь насмешливо дернул уголками губ.
– Нет, конечно. Считайте его риторическим. Иван Федорович, а почему вы не пришли на помощь коллеге? Вы ведь были поблизости.
– Я попытался. Но не успел. Все произошло слишком быстро.
– Вы уверены?
Шевердук вскинул густые брови:
– Уверен ли я в том, что все произошло слишком быстро? Что за вопрос!
– Считайте и его риторическим, – с какой-то противоестественной и абсолютно неуместной веселостью проговорил следователь. – Иван Федорович, не думайте, что я вас в чем-то подозреваю. Тем более что запись с камеры видеонаблюдения подтверждает ваши слова.
– Тогда к чему ваши вопросы?
Следователь снова усмехнулся, но не ответил. Секунду спустя он стер улыбку с губ и слегка подался вперед.
– В каких отношениях вы были с Астаховым? – сейчас голос Рогожина прозвучал холодно и неприязненно.
– В нормальных, – пожал плечами Шевердук. – Мы работали вместе несколько лет. И всегда были в нормальных отношениях.
