Мужчина явно не был настроен дружески. Загородив своей широкой спиной выход, он заставил меня пятиться все дальше в узкий переулок, где меня никто и никогда не услышит.
- Кто вы? - Мне нужно было потянуть время, в надежде, что мой наставник все-таки заметит мое отсутствие и будет достаточно ответственен, чтобы отправиться на поиски. Хотя кого я обманывала - рассчитывать можно было только на себя.
Громила не ответил, походя скорее на робота, чем на человека - ни единой эмоции не проскользнуло на его лице.
Я стала осматривать мусор, попадавшийся мне на глаза, пока не заметила небольшую свалку деревянных досок, которую кто-то так и не донес до ближайшей мусорки. Мне хватило пары секунд, чтобы добежать и схватить ближайшую деревяшку. Но она хоть и выглядела устрашающе, оказалась совсем легкой в моих руках.
- Не подходи. - Наверное, мне пора было уже не бояться смерти, но старые привычки неискоренимы. Я совсем не хотела узнавать, что именно нужно этому орангутангу. - Ну, как знаешь.
Замах был достаточно сильным, но в итоге только разозлил моего соперника. Доска врезалась в его плечо и рассыпалась на мелкие щепки. Мужчина зарычал как зверь и сделал один огромный шаг мне навстречу, схватив за горло и оторвав меня от земли. Я захрипела, вцепившись в его руку. Все было бесполезно, сознание постепенно ускользало от меня, словно кто-то вытягивал жизненную энергию. Я царапалась, пыталась дотянуться до его лица, брыкалась, но становилась все слабее. Через секунду хватка на моей шее неожиданно ослабла. Мои ноги коснулись земли, но больше не могли выдержать веса всего тела. Я рухнула на землю. Перед глазами поплыли темные круги, и прежде чем сознание совершенно покинуло меня, мне померещилось лицо молодого парня, обрамленное почти божественным светом. После была темнота.
Я никак не могла проснуться, сознание просто отказывалось уходить из приятной дремы и возвращаться в суровую действительность. Мне никак не удавалось выбраться на поверхность, словно тонуть в трясине - движения замедляются, и постепенно ты перестаешь чувствовать свои конечности, руки и ноги оказываются окончательно скованными. Я хотела закричать, но тело совершенно не поддавалось ни на какие уговоры, оставаясь чужим.
Постепенно посторонние звуки стали вторгаться в мой сон. Нервные шаги по полу, видимо выложенному плиткой, судя по четким отзвукам, шорох ткани, звон металлических предметов. Но это никак не складывалось в единую картинку.
Я тихо ожидала, когда вернется чувствительность, но горько пожалела о своем желании. Первое, что появилось - боль, размеренное жжение в области груди, будто кто-то решил развести там небольшой костер и периодически подкидывал в него новые бревна. Кто-то пытался унять этот жар, но тот пропадал лишь на несколько секунд, а потом возвращался с новой силой. Значило ли это, что я все еще была жива? Но у меня никак не получалось понять, хорошо это или плохо.
Наконец мне удалось открыть глаза, но дымка так и не рассеялась, словно странные видения загораживали всю видимость, путая, где реальность, а где сон. Прямо в лицо светила яркая лампа, только усиливая боль в висках. Я зажмурилась, и попыталась отвернуться от ненавистного прожектора. Что-то холодное тут же коснулось моей шеи, принося мимолетное успокоение. Мне не удавалось поднять голову достаточно высоко, поэтому я увидела только черные джинсы и в тон им рубашку.
- Диана? - Я узнала голос Энджа, возможно мне только хотелось в это верить, но в нем проскользнуло беспокойство.
Прохладные пальцы вновь прошлись по шее, словно пытаясь нащупать пульс, затем скользнули по скуле и приподняли веки, проверяя реакцию зрачков. Я застонала, пытаясь увернуться от его осмотра, но движения оказались какими-то заторможенными и неуклюжими.
- Как себя чувствуешь?
Я с непониманием уставилась в его медно-карие глаза, обдумывая, в каких фразах ему описать мое плачевное состояние, но мысли путались. Наверное, у меня был жар, потому что тело пылало, а во рту стало невероятно сухо, хуже, чем в пустыне. Я хотела пить, но это не походило на обычную жажду. Мне нужен был Эндж, и плевать, как это выглядело со стороны. Все рамки, сдерживающие меня до этого, исчезли, уступив место темному голоду, полностью взявшему меня под контроль. Я больше не находила себя в этом теле, оно обрело свою собственную жизнь, поставив себе одну единственную цель - унять ноющую боль внутри, утихомирить это ужасное жжение под кожей.
Похоже, мужчина уловил это в моем взгляде, после чего нахмурился, взял со стола тонкий скальпель и сделал надрез на своей шее. Как только алые капли коснулись моих губ, сознание исчезло совсем. Внутри проснулся дикий зверь, который был очень голоден, и его не волновало ничего вокруг, кроме тонкого надреза на идеальной коже мужчины.
Я вцепилась в широкие плечи Энджа и притянула его ближе, припав к кровоточащей ране на шее. Не было ни стыда, ни смущения, только непонятная эйфория, как и раньше. Ко мне возвращалась сама жизнь. Ноздри щекотал пряный запах, исходящий от кожи моего наставника, но особенно от его черных как обсидиан волос, наверняка сейчас смешавшихся с моими. Я наслаждалась каждой минутой, пытаясь продлить удовольствие, но осознание приходило так же быстро, как и утраченная мною сила. В конце концов, игнорировать мысль стало невозможным. Я вновь это сделала! Снова! Я опять пила его кровь! Черт, сейчас было даже хуже - мне это невероятно нравилось. Сколько раз я повторяла себе, что больше никогда не прикоснусь к нему, но моя потребность в нем казалось очевидной. И он прекрасно это понимал. Эндж знал, что, несмотря на всю мою ненависть к нему, голод всегда возьмет верх. Рано или поздно. Я была полностью в его власти. Разочарование, словно резкий порыв ветра, выбило из меня дыхание, оставив задыхаться и корчиться в странном кресле, похожем на стоматологическое.
Эндж отстранился и с любопытством посмотрел на меня, словно желая прочитать мои чувства лишь по одному взгляду. Я стиснула зубы и сжала руки в кулаки, пытаясь выдержать его взгляд. Сердцебиение до сих пор не успокоилось, кожа казалась слишком чувствительной, помня вес крепкого тела и жар, исходивший от него. Во рту оставался его вкус, напоминая о моей мимолетной слабости.
Мужчине, очевидно, нравилась моя растерянность. Он многозначительно хмыкнул, подходя еще ближе и нависая надо мной. Мне оставалось только догадываться, как я выглядела в эту минуту: спутавшиеся волосы, раскрасневшееся лицо, затравленный взгляд. Он упивался каждой секундой моей беспомощности.
