– Вы здесь в заточении? Вы и дети?
Призрак закивал, чуть не уронив висящий глаз.
– Как вас можно освободить?
Призрак спешно нарисовал в воздухе буквы. Эктоплазма провисела несколько секунд, потом заколыхалась, теряя форму, как надпись, прочерченная самолетом в воздухе:
«Раз Руш Западню».
Неграмотность призраков вошла в поговорку.
Соня не успела больше ничего спросить, как призрак исчез. Пожав плечами, Соня пошла дальше вниз, в чрево здания.
На втором уровне в конце лестницы оказалась узкая дубовая дверь. Было ясно, что дверь отворяется внутрь, но что за ней – Соня понятия не имела.
Сделав глубокий вдох и только понадеявшись, что не напорется сразу на шайку голодных огров, она взялась за ручку и рывком распахнула дверь.
За дверью был не тигр, а леди.
Женщина сидела в мягком, со вкусом сделанном кресле, положив ноги в шлепанцах на оттоманку и читая дамский роман в мягкой обложке. Очень уютная была комната, викторианского такого стиля. Где-то неподалеку старинные часы отбивали время за полдень. В камине радостно потрескивал огонь. Женщина еще не заметила незваную гостью в дверях.
Соня наморщила лоб и вошла, неслышно затворив за собою потайную дверь. Она как раз думала, не является ли миниатюрная чернокожая женщина тоже призраком, хотя и менее прозрачным, как сидящая оторвалась от книги и улыбнулась Соне. Глаза у нее были цвета кларета. Правая рука Сони сомкнулась на рукоятке пружинного ножа.
– Здравствуйте, – произнесла женщина, откладывая книгу. – Извините, я не слышала, как вы вошли. Вы из слуг нашего Отца?
Соня настроила внутреннее зрение, чтобы разглядеть истинный облик женщины и оценить ее силу. К ее удивлению, чернокожая не превратилась ни в высохшую каргу, ни в разложившийся труп. Осталась такая же, как была: юная афроамериканка чуть старше двадцати лет. Соня задержала руку, не нажав рубиновый глаз дракона.
Чего ты медлишь? Обыкновенная вампирша. Кровосос грязный. Что с тобой, женщина?
– Вам нехорошо?
Соня покачала головой, прижав трепещущую руку к губам. Это было невозможно. Этого не могло быть! Но она ясно видела ауру, потрескивающую вокруг головы в тугих косичках. Такую ауру она раньше видала только в зеркале.
Он мечтает революционизировать общество Притворщиков... Что-то насчет создания армии вампиров, иммунных к серебру.
Женщина с трудом встала, шумно выдохнув, и Соня впервые заметила, какой у негритянки огромный живот.
Дело было даже хуже, чем мог себе представить Панглосс. Намного хуже.
– Вам нехорошо? Мне позвать доктора Хауэлла? – Беременная потянулась за сотовым телефоном, лежащим на столе рядом с флаконами лекарств.
Она не успела дотронуться до трубки, как Соня запустила руку в темные обильные косички и отдернула голову женщины назад, открыв шею цвета кофе с молоком. Острие ножа прижалось к бьющемуся пульсу беременной.
– Кто ты? – прошипела Соня, как бьющий из щели пар.
– Аниз. – Женщина говорила медленно и отчетливо, будто обращаясь к взволнованному ребенку. Она пыталась не показать испуга, но Соня видела, как вцепились ее руки в распухший живот. – Что вы делаете? Мне больно...
– Где Морган?
– Наш Отец?
Соня намотала на руку еще одно кольцо косиц, вздернув Аниз на цыпочки.
– Мне он не отец, сука ты! Отвечай, черт тебя побери, или я влезу сама и возьмуто, что я хочу знать! Кто еще есть в этом гадючнике призраков?
Глаза Аниз забегали, глядя на что-то за плечом Сони.
Мысль, что их могло быть двое, пришла Соне в голову в тот самый момент, когда ей на череп обрушилась кочерга.
Уж конечно, двое их тут, жалкая ты ссыкуха! – свосторгом вскрикнула Другая, когда полыхнули боль и гнев, питая друг друга. – Их и должно было быть двое! А младенец– третий. Вместе размножаются – вместе жрут.
Другая хотела вырваться на свободу. Хотела изо всех сил. Хотела отвернуть голову этой брюхатой суке. Выдавить глаза мудаку с кочергой. Вырвать это нерожденное отродье из брюха матери, схватить зубами за башку и трясти, как терьер трясет крысу.
– Нет. Не выпущу. Пока нет. Побереги это все для Моргана.
Пока Соня боролась с Другой, еще один удар обрушился ей на плечи, сбив на пол. Ребра с хрустом треснули, рот заполнился кровью.
– Прекрати, Фелл! Я сказала прекрати!
Аниз попыталась перехватить кочергу. Мужчина был высок и тощ, с резными чертами бледного лица. Волосы цвета расколотой сосны свисали до плеч длинными шелковистыми прядями. Красноватые глаза расширились, как у пантеры, чующей добычу. Соня слишком хорошо знала этот хищный, жестокий взгляд.
– Я тебе говорил, что все они нас ненавидят! Завидуют нам, потому что Отец наш любит нас больше, чем их!
– Да нет, Фелл! Она не ренфилд. Ты посмотри на нее, посмотри!
Фелл неохотно повернулся к Соне, и кочерга в его руке задрожала.
Соня криво улыбнулась, сплюнув полный рот крови.
– Эта маленькая леди права. Сам видишь – я не ренфилд.
Она вскочила, и он не успел и шевельнуться, как Соня ногой выбила у него кочергу и перехватила ее в воздухе. Аниз вскрикнула, когда Соня ткнула рукоятью кочерги в живот Фелла, сбив его на пол, а потом крепко прижала ногой, наступив на горло. Перевернув кочергу, она уставила острие Феллу между глаз.
– Только шевельнитесь кто-нибудь, и я вгоню эту штуку прямо ему в мозг.
– Аниз! Беги за помощью! – прошипел Фелл, стараясь не шевелиться.
– Я тебя не оставлю!
– Делай, как я сказал, Аниз!
Аниз отрицательно покачала головой, и слезы потекли у нее по щекам.
– Ты умеешь плакать!
Соня убрала кочергу ото лба Фелла, но ногу оставила под кадыком. В ее голосе слышалась пораженная зависть.
– Конечно, умею! – Аниз вытерла слезы ладонью. – Каждый умеет.
– Нет, не каждый. Ты когда-нибудь видела, как плачет Морган?
Аниз уставилась на Соню, будто та заговорила на языках, как апостолы пятидесятницы.
– Что ты этим хочешь сказать?
– Не важно. Важен только Морган. Я хочу знать, куда спрятался этот ублюдок.
– Наш Отец?
– Перестань его так называть!
Фелл и Аниз уставились на нее так, будто она велела им перестать называть небо голубым или траву зеленой.
Выругавшись, Соня шагнула прочь от Фелла, жестом приказав ему встать рядом с его подругой.
Фелл посмотрел на Аниз, потом на свою обидчицу, будто ожидая неприятного фокуса.
– Встань, я сказала! – рявкнула Соня, ткнув его ногой в крестец.
На этот раз он послушался и поспешил к Аниз. Обняв жену, будто защищая ее, он бросил на Соню взгляд, полный чистейшей ненависти.
