Ник выпустил руку Туми, встал.
— Кроме того, — он взял с ближайшего стола стопку бумажных салфеток, — пульс у него сильный и регулярный. Я думаю, через несколько минут он придет в себя. Правда, голова будет побаливать. По-моему, мы должны подготовиться к этому счастливому событию. Мистер Гаффни, как это ни странно, но столы в этом заведении накрыты скатертями. Не могли бы вы принести мне парочку? Я думаю, нам стоит связать руки этому торопящемуся в Бостон господину.
— Вы действительно думаете, что это необходимо? — спросила Лорел. — В конце концов, он без сознания, а из раны течет кровь.
Ник положил бумажную салфетку на лоб Туми и посмотрел на женщину.
— Вас зовут Лорел, не так ли?
— Да.
— Так вот, Лорел, не надо представлять его поведение в радужных тонах. Этот человек — сумасшедший. Не могу сказать, то ли он рехнулся из-за того, что с нами приключилось, то ли всегда был таким, но я знаю, что он опасен. Он мог бы схватить не Бетани, а Дайну, если б она стояла ближе. Если не связать этому психу руки, в следующий раз он так и сделает.
Крейг застонал, его руки дернулись. Боб Дженкинс отпрянул, хотя Брайан давно уже засунул револьвер за пояс своих брюк. Лорел последовала примеру писателя, потянув за собой Дайну.
— Кто-нибудь умер? — нервно спросила Дайна. — Надеюсь, никто?
— Нет, милая.
— Мне следовало услышать его раньше, но я слушала мужчину, который говорит как учитель.
— Все хорошо, — успокоила ее Лорел. — Окончилось все хорошо. Дайна. — Она оглядела пустынный зал ожидания и подумала: «Какое там — хорошо? Все просто ужасно!»
Дон вернулся, с клетчатой красно-белой скатертью в каждой руке.
— Великолепно. — Ник взял одну скатерть, ловко скрутил ее в веревку. Середину зажал в зубах, чтобы скатерть не разворачивалась, и перевернул Крейга на живот.
Крейг вскрикнул, веки его задрожали.
— Зачем же так грубо? — резко бросила Лорел.
Ник коротко посмотрел на нее, и Лорел отвела взгляд. Она не могла не сравнивать глаза Ника Хопуэлла и Даррена Кросби на присланных им фотографиях. Широко посаженные ясные глаза на интересном, но не особо запоминающемся лице. Да и глаза ничем не запоминались, не так ли? А не было ли в глазах Даррена Кросби чего-то такого, что и заставило ее отправиться в эту поездку? Не решила ли она после долгих раздумий, что это глаза мужчины, который умеет себя вести достойно? Мужчины, который дает задний ход, когда ему говорят, что пора подавать назад?
Поднимаясь на борт самолета, вылетающего рейсом 29, Лорел говорила себе, что это самое большое приключение в ее жизни — трансконтинентальный прыжок в объятия высокого темноволосого незнакомца. Но иногда она попадала в ситуации, когда не оставалось ничего другого, как смотреть правде в глаза, а правда состояла в следующем: Лорел выбрала Даррена Кросби только потому, что он, судя по письмам и фотографиям, не слишком отличался от тех спокойных, уравновешенных юношей и мужчин, которые с пятнадцати лет приглашали ее на свидания. Эти юноши и мужчины всегда вытирали ноги о коврик, входя в дом после дождя, помогали мыть посуду без всякой просьбы, по первому слову убирали руки.
Летела бы она рейсом 29, если бы с фотографий на нее смотрели карие глаза Ника Хопуэлла, а не темно-синие Даррена? Едва ли. Скорее, она написала бы ему вежливое письмо: «Позвольте поблагодарить вас за ваш ответ и вашу фотографию, мистер Хопуэлл, но мне представляется, что мы с вами слишком разные», и продолжила бы поиски такого, как Даррен. Разумеется, она сильно сомневалась, что мужчины вроде мистера Хопуэлла когда-нибудь раскрывают журналы об одиноких сердцах, тем более заглядывают в персональные колонки. Однако теперь Лорел рядом с ним, да еще в столь неординарной ситуации.
Что ж… она хотела приключений, хотя бы одного приключения, прежде чем плавно перейти в средний возраст. Разве не так? Так. Вот она его и получила, в полном соответствии с утверждением Толкина: прошлым вечером вышла из собственной двери, точно так же, как и всегда, и где в итоге очутилась — в странной и ужасной разновидности страны Фантазии. Но вот насчет приключений, тут претензий нет. Аварийные посадки… безлюдные аэропорты… лунатик с револьвером. Разумеется, это приключение! Внезапно Лорел вспомнилась фраза, которую она прочитала давным-давно: «Будь осторожна, когда молишь о чем-либо, потому что ты можешь получить именно то, о чем просишь».
Чистая правда.
Но иногда ставит в тупик.
Зато взгляд Ника Хопуэлла не оставлял сомнений в том, что ему все ясно и понятно. А вот что во взгляде отсутствовало, так это жалость. По телу Лорел пробежала дрожь, вызванная отнюдь не романтическими мечтами.
Ник завернул руки Крейга ему за спину, перекрестил кисти на пояснице. Крейг застонал, на этот раз громче, и начал вырываться.
— Не волнуйся, старина. — Голос Ника звучал успокаивающе.
Он дважды обернул руки Крейга пониже локтей веревкой, затянул узел. Локти Крейга стукнулись друг о друга, он вскрикнул от боли.
— Вот и отлично! Упакован, как рождественская индейка отца Джона. — Ник поднялся и примостился на краешке одного из столов. — Так о чем вы говорили, когда нас так грубо прервали? — обратился он к писателю.
Боб таращился на Ника, похоже, не понимая, о чем речь.
— Что?
— Продолжайте. — Ник больше напоминал заинтересованного слушателя в лекционном зале, а не севшего на стол крутого парня, у ног которого лежал мужчина со связанными руками, уткнувшись физиономией в лужу собственной крови. — Вы как раз говорили о том, что рейс 29 в чем-то схож с плаванием «Марии Селесты». Любопытное сравнение, знаете ли.
— И вы хотите, чтобы я… просто продолжал? — изумился Боб. — Словно ничего и не произошло?
— Развяжите меня! — прокричал Крейг.
Его слова приглушал напольный ковер. Да, ожил он на удивление быстро, учитывая, что об его голову пять минут назад едва не раскололи футляр для скрипки.
— Развяжите меня немедленно! Я требую…
Реакция Ника шокировала всю компанию, включая тех, кто видел, как англичанин выкручивал Крейгу нос. Англичанин двинул ему ногой по ребрам. В последний момент сдержал удар… но Крейгу все-таки досталось. Он вскрикнул от боли и замолчал.
— Начнешь снова, приятель, пеняй на себя, — процедил Ник. — Мое терпение на исходе.
— Послушайте! — воскликнул Гаффни. — Разве можно так…
— Это вы меня послушайте! — круто обернулся к нему Ник. Он был в ярости, просто кипел от злости.
— Вам пора проснуться, дорогие мои, и на этот раз мне придется обойтись без сантиментов. Эта маленькая девочка, Дайна, говорит, что мы попали в серьезную передрягу. И я ей верю. Она говорит, что слышит что-то, что-то такое, что может набрести на нас. И я ей верю. Я ничего не слышу, но нервы у меня напряжены до предела, и я не могу оставить это без внимания. Я думаю, нас действительно может кто-то навестить, и совсем не для того, чтобы продать нам новейший пылесос или страховой полис. Так давайте решим: будем кудахтать над этим психом или постараемся понять, что происходит вокруг? Понимание, возможно, не спасет нам жизни, но я все более и более склоняюсь к тому, что непонимание сильно их укоротит.
