Иштархаддон ступил на помост с видом необычайно важным. Слуги дружно повалились на колени, авелу степенно поднялись с кресел и низко склонили головы. Хадди удостоил их коротким кивком. Игорь сделал то же самое.
– Да сохранят твое здоровье великие боги, доблестный военачальник Иштархаддон, - сказал один из бородатых «бухгалтеров», улыбаясь с искренней радостью, без малейшего подобострастия. - Счастлив род, имеющий сынов столь красивых и благородных. Каждый раз, когда проходишь ты по земле нашей семьи, наполняется земля радостью и вырастают в следах твоих благоуханные цветы…
– Довольно восхвалений. - Хадди махнул рукой. - Как здоровье первого из братьев твоих, уважаемого Таглатсипара?
– Он здоров, господин, милостью богов. Позволь спросить, кто этот красивый муж, что пришел сюда с тобой и так похож на тебя, словно рождены вы одной матерью?
– Это брат мой, Шулманашар, шестой из сыновей нашего рода, захваченный в плен дикими всадниками скишшу много лет назад. Я нашел его в одном из племен чужой земли и выкупил. Правда, выкуп не избавил нас от опасности - каждая из орд дикарей живет по своим собственным законам, и никто из них не может договориться друг с другом. По пути домой на нас напал отряд из двух дюжин конных разбойников. К счастью, великая львица Иштар не оставила меня, дала мне сил, и я убил десятерых из скишшу, остальных же обратил в бегство и не стал преследовать, поскольку был отягощен заботой о несчастном моем брате.
– О, как это чудесно! - восхитились в два голоса оба «бухгалтера». - Всех тебе благ и здоровья, прекрасный ликом господин Шулманашар! Не желаешь ли ты посетить нашу семью, отведать самых изысканных яств и поведать нам об удивительных приключениях в стране невежественных и отвратительных диких всадников?
– Проклятие Папаю и Апи - жестоким богам земли диких всадников, - мрачно ответил Иштархаддон. - Эти красноглазые дикари отрезали моему любимому брату половину языка и лишили его способности говорить. Правда, Шулманашар научился хорошо управляться с лошадьми, коих так много в царстве скишшу. Я думаю, он станет здесь доблестным воином и отсечет немало вражьих голов во славу Ашшура.
Игорь, лишенный возможности говорить, слушал во все уши. Мир, в который он попал, шокировал его своей беспросветной жестокостью, но сколько здесь было интересного для историка-профессионала!
«Я задержусь здесь ненадолго, - сказал себе Игорь. - Надо непременно добыть какое-нибудь средство для письма и записать все, что я узнал. Не ручаюсь насчет Апи, но, насколько я помню, Папай - это один из скифских богов. Стало быть, народ скишшу, дикие всадники - это скифы. Конечно, расцвет скифского государства произошел несколько веков спустя после разрушения Ассирии, но первое упоминание о скифах появляется именно в ассирийских хрониках. Так что все вполне логично…»
«Нет тут ничего логичного, - ответил ему внутренний голос - этакий внутренний диссидент, самозванно объявившийся совсем недавно в каком-то из полушарий его мозга, а может быть, и в обоих полушариях сразу. - О какой логике ты говоришь, чувак? Все эти Слепые земли и то, что ты видишь в.них, - полное фуфло. Здесь все смешано в самых невероятных сочетаниях, и даже эти авелу, мушкены и варду - понятия не ассирийские, а чисто вавилонские. Конечно, вавилоняне и ассирийцы были народами родственными, и для какого-нибудь малограмотного студента-первокурсника сошло бы и так, но уж тебе-то должно быть стыдно…»
«Э-э, не зарывайся! - отвечал Игорь. - Послушай, приятель, ты знаешь такую поговорку - «Третий лишний»? Так вот, ты явно лишний в этом приключении. Давай посчитаем. Первый - это я, Маслов Игорь Михайлович. Второй - это Иштар-хаддон, так сказать, мой alter ego[Второе я (лат.).]. Нас и так уже двое, а ты - сбоку припека. Ты опоздал. Ты путаешь всю картину».
«Путаю и буду путать, - нагло заявил голос. - В конце концов, ты сам виноват. Натворил черт знает что с этими Слепыми землями, испохабил всю планету, а теперь занимаешься научными исследованиями новообразованных артефактов? С чего это ты решил, что ты и твой громила Хадди - настоящие? Настоящий - именно я. Захочу - вас вообще не будет».
«А ну-ка, захоти!» - предложил Игорь.
И услышал в ответ молчание.
***
Когда добрались до городских стен, Игорь уже еле передвигал ноги. Сколько они прошлепали сегодня? Километров пятнадцать, не меньше. Сущая безделица для привычного к ходьбе человека, но для нетренированного Игоря - испытание почти непосильное. Спасало его то, что останавливались они на своем пути все чаще. Все большее количество авелу приветствовало Благородного Иштархаддона, разговаривало с ним, и, пока Хадди в десятый раз неутомимо рассказывал историю про своего бедного братца, «немой» Игорь получал возможность посидеть где-нибудь и вытянуть усталые гудящие ноги.
И все же путешествие стоило того - когда Игорь увидел ворота города Ашшура, он обомлел от восхищения. Стены из красного обожженного кирпича поднимались ввысь на двадцать метров и казались неприступными. Исполинские прямоугольные башни, увенчанные ступенчатыми зубцами, выступали из стен столпами грозной силы и надежности. Глубокий ров, шириной метров пятьдесят, окружал стены и напоминал реку. Каменный мост вел через ров. Игорь отметил, что на мосту нет ни одного раба. Возницы спешивались здесь с телеги, передавали груз городским мушкенам и незамедлительно отправлялись в обратный пеший путь, подгоняя своих рабынь. В телегу же впрягались городские мушкены - здоровые, упитанные, не в пример дистрофичным рабыням. С бодрыми криками они перевозили телеги через мост и скрывались в воротах города. Рабам-варду вход в город был запрещен.
– Все зерно острова хранится в городе, под защитой стен, - негромко сказал Иштархаддон. - Таково повеление царя, дабы не погибло зерно от рук врагов или же не было ими захвачено. И все те семьи авелу, что выращивают хлеб за пределами стены, имеют свои склады в городе. Эти ворота - главные городские, и через них зерно возят редко. Для этого есть ещё шесть врат. Они не такие большие, и мосты там не каменные.
Не доходя до моста, Хадди свернул с дороги и остановился поодаль у берега рва, поросшего редким кустарником. Он достал из сумы, что нес с собой, длинные накидки из шерстяной ткани, пестро разукрашенные пурпурным орнаментом и бахромой. Надел накидку сам, заставил надеть Игоря. Игорю, конечно, отчаянно не хотелось цеплять на себя это «пончо», совершенно излишнее на такой жаре. Но он понимал, что лишен теперь права выбора. К примеру, слуга-мушкен имел возможность бегать в одной рубашке, даже без штанов. А Игорь-Шулманашар вынужден был обливаться потом по причине благородства. В качестве дополнительных признаков знатности Игорь получил золотое ожерелье с подвесками - почти такое же, как у Иштархаддона, - и тяжелые серебряные браслеты.
