– Ты что, в бога веришь? – без особого любопытства спросил Валера.
– Да кто ж в него верит в наше время? Так, для понта… Я, вот, думаю, такое полотенчико не грех и домой прихватить.
– Попробуй. Это из общего номера снялся и уехал, а в «люксе» каждую тарелку за тобой пересчитают.
– Да? Тогда ладно, пусть остается.
– Пойду тоже быстренько сполоснусь, – Валера поднялся, – порежь тут пока все.
Оставшись один, Коля подошел к окну и раздернул шторы. Из теплой комнаты, прижавшись ногами к батарее все-таки очень приятно взирать на заснеженную площадь, по которой, подгоняемые ветром, спешили люди. Из-за отсутствия автомобилей двигались они беспорядочно, иногда сталкиваясь на узких тропинках, протоптанных в самых разных направлениях и не обращали никакого внимания на светофор, тщетно пытавшийся диктовать никому ненужные здесь правила движения. Несколько пятиэтажек (похоже, самых высоких зданий в городе) обступили площадь, разглядывая ее своими желтыми прямоугольными глазами. Витрины магазинов уже погасли, лишь затуманенные тюлем окна единственного кафе создавали иллюзию таинства, происходившего там. У входа курили две особы женского пола. Коля естественно не мог разглядеть их и, наверное, поэтому, они представлялись удивительно красивыми. Вздохнул, возвращаясь к застеленному газетой столу, на котором лежали две котелки колбасы, хлеб и стояла банка с содержимым ужасного бледно коричневого цвета.
…И все равно жизнь прекрасна, – подумал он, – полная свобода от быта, от начальства, от жены; от всего, что ограничивает наши желания. Нужны еще только деньги. Много денег, и тогда это можно будет назвать счастьем. А деньги я научусь зарабатывать. Я даже знаю, как заработать их прямо здесь. Валерка не знает, а я знаю! А потом, когда все получится, пойдем в это кафе и посмотрим, что за шмары там трутся…
Коля достал из серванта тарелки; аккуратно разложил хлеб, колбасу; вывалил икру в салатник, украшенный веселым национальным орнаментом; поставил рюмки и тщательно собрав в пепельницу крошки, вернулся к окну. Закурил, выпустив дым в холодное стекло, на котором мгновенно появились крошечные водные капельки. «Жизнь прекрасна» написал он печатными буквами, но тут же стер, услышав, как в ванной щелкнула задвижка – ему почему-то казалось, что «тренер» будет смеяться над его почти детской восторженностью.
– Действительно, хорошо, – Валера лениво уселся за стол, – наливай. За твой первый рабочий день.
Они выпили.
– Знаешь, мне колбаса нравится, – сказал Коля, отправляя в рот второй кусок, – и название красивое – Полесская, а, главное, всего за рупь. Если в их дурацкий буфет не ходить, то и на суточных экономить можно.
– В любом городе, – Валера зачерпнул полную ложку икры, – существует фирменная еда для таких, как мы; надо только правильно вычислить ее. В Литве – копченый тунец, в Приморье – камбала, в Красноярске – ливеруха знатная. И так везде, если по карте пробежаться.
– Мне такая жизнь нравится, – Коля умиротворенно вздохнул, – кстати, хоть зона место довольно гнусное, но в ней тоже есть свои прелести. Я там не стал тебе рассказывать. Знаешь, что мне предложил Вася?
– Какой Вася?
– Бригадир Вася – зек который. Говорит, на зоне пачка чая пятерку стоит. А что такое пачку чая пронести? Я мешок вопру так, что никто и не заметит, нас-то ведь не обыскивают. Представляешь, какой «навар»? Без всякой «шабашки», без работы в третью смену, как ты рассказывал.
– Не годится, – Валера отрицательно покачал головой, – есть у нас указ «О незаконной передаче заключенным предметов запрещенных…» в общем, там длинное название, но суть такова, что в зону нас больше не пустят, потом письмо на завод, а штраф такой, что не только весь «левак» отдашь, а еще свои добавишь. Но дело даже не в этом. Ты не забывай, что это за люди. Завтра ты принесешь ему чай, послезавтра он потребует водки.
– Чай – ладно, а водку не понесу, – перебил Коля.
– Понесешь, – Валера прищурился, – еще как понесешь! Он тебе сто рублей даст. Мало? Даст сто пятьдесят. Знаешь, сколько денег по зоне ходит? Тысячи! Главное, начать. Раз получилось, почему б еще не попробовать?
Коля опустил голову, понимая, что так и будет.
– Теперь слушай дальше. Это ж отморозки. Он выпьет твою водку и убьет кого-нибудь. Хорошо, если такого же зека, а если офицера или тебя, к примеру, когда откажешься и дальше с ними сотрудничать? Здесь шутить не любят, так что забудь об этом, – Валера снова наполнил рюмки, – в прошлый раз я почти три недели в зоне торчал, но на этот бизнес не повелся и честно говоря, не тянет.
– Да я что? Я просто сказал… Понимаешь, деньги хочется побыстрее заработать. Сколько можно нищим ходить? Я ж раньше сборщиком был…
– А чего ушел? На сборке хорошо платят, – перебил Валера.
– Смотря где. У вас – может быть, а у нас оборудование собирали сплошь уникальное. Для войны, короче, работали. На каждую единицу уходит по три месяца, а платить обещали по конечному результату. Ладно, думаю, перетерпим. В первый месяц приношу домой сорок восемь рублей, как сейчас помню. Но это еще ладно…
– Ничего себе, «ладно»! – изумился Валера.
– Дальше слушай. Второй месяц – десять восемьдесят. Третий – рубль сорок восемь. Нет, ты не смейся! Вот, гадом буду! У меня дома все «корешки» целы. Специально берегу, чтоб знали, какие заработки бывают. И вот, последний месяц. Думаю, должны рассчитаться, а тут бах!.. – минус семь шестьдесят. Какой-то там узел военпреды не приняли. Вот, после этого «минуса», когда все субботы с воскресеньями в цехе отпахал, я и уволился.
– Бред, – Валера снова наполнил рюмки, – здесь так не будет. Сделал – получи.
– Надеюсь. Ну, давай, «тренер».
Через час они пришли к выводу, что съесть и выпить все не удастся, поэтому остатки убрали в холодильник, чтоб утром обойтись без злополучного буфета. Валера включил телевизор и устроился перед экраном; вымыв посуду, Коля присел рядом.
– Интересно, – он усмехнулся, – первый раз смотрю фильм на хохляцком языке.
– Про любовь еще нормально, а, вот, пойдет что-нибудь революционное, тогда действительно обхохочешься. Представляешь, Владимир Ильич с трибуны: «Шановны товариши!.. Радянска держава…» и так далее.
– Не может быть!
– Увидишь. Их тут часто крутят.
Вскоре «языковой эффект» прошел и смотреть дальше, не понимая содержания, стало неинтересно; а, может, оказывала действие водка, вкупе с усталостью. Валера молча поднялся, отбросил с постели атласное покрывало; не спеша взбил подушку. Коля вздохнул и не придумав ничего лучшего, последовал его примеру.
– Спокойной ночи, – Валера повернулся на бок.
