— Ничего не знаю, кроме того, что она меня чуть не изуродовала. С ума сошла. Не моя вина, что морской офицер предпочел меня. Конечно, и вы бы предпочли женственную женщину этому шагающему слону.
Гаррет молча сравнил эту матрону в седыми волосами и отвисшими щеками со стройной рыжеволосой женщиной с крепким телом и прекрасной фигурой, женщиной, которая отбирает мужчин для свой постели и еды. Он понимал, что в те дни женщина такого роста могла встретить затруднения в выборе. Однако теперь Лейн отыгрывается за свое поколение.
— Нельзя ли узнать, почему вы этим интересуетесь через столько лет?
— Мы пытаемся отыскать ее. Возможно, она обладает важной информацией, касающейся одного расследования.
— А проверили ли вы психиатрические лечебницы штата? Когда ее задержали, она была вне себя.
Гаррет сморщил лоб.
— А почему вы отказались от обвинения?
— Как услуга другу, Дону Люкерту, менеджеру "Красного лука". Он боялся, что владельцы рассердятся из-за дурной славы, и я согласилась не предъявлять обвинения, если он уволит ее и использует все свое влияние, чтобы она не нашла работы на Северном Берегу. Он выполнил свое слово, а я свое.
Мстительная сука, подумал Гаррет. А вслух сказал:
— Менеджер. Его имя Доналд Люкерт?
— Нет. Элдон.
— Вы не знаете, где он теперь? Мистер Люкерт.
Женщина покачала головой.
— Я немного заработала во время войны, поэтому после заключения мира ушла в отставку и порвала со своими прежними знакомыми. Несколько лет спустя я хотела зайти в "Красный лук", но он сгорел, и на его месте построили другой клуб. Дона в нем не было. Если он еще в городе, то, вероятно, в доме для престарелых. Тогда ему было около сорока.
— Мистер Люкерт когда-нибудь разговаривал с вами о мисс Барбе?
— Ну, несколько раз. Мы с ним смеялись над тем, как она нелепа и велика.
Гаррет решил, что он больше не выдержит мисс Клаудиа Болонья Дарлинг Драм Тувенел.
— Она пыталась заставить его поверить, что она балканская принцесса. Говорила, что в ее венах древняя благородная кровь. Рассказала какую-то фантастическую историю о том, как спаслась из Восточной Европы перед самым приходом войск Гитлера. Но она вовсе не европейка. Акцент Бела Лугоша из ее речи совершенно исчез, когда она начала орать на меня. Да и один мой знакомый слышал, как она говорила на своем — так она назвала — языке. Так вот, это была нелепая смесь немецкого с русским.
Гаррет мигнул. Немецкий соответствует выбору имен, но при чем тут русский? Возможно, немецко-русская община, записал он. Должна быть очень изолированной, если там, кроме английского, говорили и на своих языках.
Он еще минут десять задавал вопросы, но не узнал ничего нового, наконец закрыл блокнот и встал.
— Спасибо за ваше время.
Она проводила его до двери, говоря преувеличенно громко.
— Я так рада весточке о Кейн. Я ее потеряла и думала, что никогда ничего о ней не узнаю. Передайте вашей маме от меня крепкий поцелуй.
Гаррет вздохнул с облегчением, когда дверь закрылась. Повезло. Она так и не попросила его удостоверение. Везучий коп. Спасибо, госпожа Удача. Продолжай улыбаться мне, госпожа.
Последние окончательные этапы отставки заняли меньше времени и принесли больше боли, чем ожидал Гаррет. Проверка оборудования, выданного департаментом, напоминала дележ имущества при разводе. Пистолет — их, кобура — его. Значок и различные идентификационные ключи — их, расписка на вещи, которые содержатся в качестве вещественных доказательств, — его. И так далее, до подписи во всех необходимых документах и последнего чека.
Его он аккуратно уложил в бумажник. Надолго ли этого хватит? Пока не найдет Лейн?
— Желаю удачи, мистер Микаэлян.
Мистер. Штатский. Гаррет отвернулся, прикусив губу.
Расчистка стола тоже напоминала развод — что-то он унесет с собой, остальное раздавал или выбрасывал. Кое-что его удивило. Неужели у него в столе такое количество конфет? Неудивительно, что он не мог похудеть. А откуда этот валиум? Но в основном работал тупо, чувствуя холод, подобный арктическому ветру… хоть последнее время ему постоянно жарко.
Вначале вечернее посещение Гарри — кто-то (Гарри отказался сообщить, кто именно) — рассказал ему об окончательной отставке Гаррета. И ему стали известны результаты служебного расследования. Их объявили утром.
Полицейский, действовавший вместе с Гарри, вздохнул облегченно: было признано, что он применил против Винка оружие оправданно. Гарри и Гаррет, а также все четверо полицейский представлены к месячной награде. Вина за частичный провал операции возложена прежде всего на Серрато, а дальше следовала критика во все адреса, так что ясно было: ведшие расследование посчитали, что только божественное вмешательство не позволило кому-нибудь погибнуть.
Целая часть заключительного документа была посвящена Гаррету. "Даже при соблюдении всех должных процедур, операция была поставлена под угрозу участием в ней инспектора Микаэляна. Из его собственных объяснений, а также из показаний сержанта Такананды ясно, что этот полицейский не должен был исполнять свои обязанности. Комиссия выражает сомнение в решении доктора Чарлза признать Микаэляна пригодным к службе. Мы оспариваем решение лейтенанта Серрато, когда он согласился с заключением доктора Чарлза. И в свете незадолго до этого перенесенного сильного приступа, в свете загадочных происшествий в морге, в свете бегства Микаэляна из больницы и его отказа находиться под наблюдением врачей, комиссия считает, что следовало перед допуском инспектора к службе направить его на психологическое обследование".
Сквозь темные очки Гаррет взглянул туда, где с каменным выражением красивого лица сидел Серрато. Сознание своей вины жгло Гаррета. Главный удар обрушился на Серрато. При допросе лейтенант показал, что собирался временно перевести Гаррета в резерв, но не смог объяснить, почему отказался от этого намерения. Конечно, он не помнит, что эта мысль исчезла у него в тот момент, как Гаррет посмотрел ему прямо в глаза и заявил, что пригоден к службе.
Потом в отделе, проверяя все отчеты Гаррета, Серрато сказал:
— Мы могли бы и сейчас перевести вас в резерв, но не стоит. То, что вызвало приступ в ресторане и заставило замереть при ареста О'Хара, сидит в вас. Оно как адская машина. Вам нужно от него избавиться.
— Со мной все в порядке, — ответил Гаррет, понимая, что предложение и отказ будут отмечены в его досье… последняя память о службе.
Разбирая стол, он старался не думать об этом.
