Нотариус хотел было еще что то добавить, но из за полуприкрытой двери, за которой скрылись Дарина с Юлькой, вдруг донесся восторженный визг.
Дарина! Влад поморщился: вроде и барышня столичная, а ведет себя как деревенская дурочка.
– Здесь главный зал, – пояснил нотариус и распахнул дверь.
Да, этот зал не зря назывался главным. Во первых, он был очень большим, а во вторых, по своему роскошным. На отштукатуренных стенах гобелены, с виду не очень новые, местами даже ветхие.
– Семнадцатый век, – благоговейным шепотом сообщил нотариус, – выписаны предыдущим владельцем из Англии.
Влад молча кивнул. Ясное дело, такому домику нужны только аглицкие гобелены семнадцатого века, русским духом тут даже и не пахнет.
– Господин Поклонский стремился во всем добиться исторической достоверности.
– Да? – Влад удивленно приподнял бровь. – То есть вы хотите нас убедить, что в семнадцатом веке в самом центре Руси матушки кто то мог отважиться построить этот готический терем теремок?
– Отважился, – нотариус энергично закивал лысой головой.
– Себастьян Гуано, голландский купец, очень известный в свое время человек. С самим царем за ручку здоровался, – послышался за их спинами голос Жуана. – Между прочим, большой затейник и оригинал.
– А ты откуда знаешь? – спросил Влад, не оборачиваясь.
– Эх, Ворон, – вздохнул Жуан с укоризной, – сидишь в своей Москве, совсем про корни позабыл.
– Что то не припоминаю, чтобы у меня были голландские корни.
– У тебя не было, – Жуан снисходительно похлопал его по плечу, – а вот у меня были. – Себастьян Гуано – мой прапрапращур.
– Да, именно так! – Нотариус расплылся в подобострастной улыбке. – Голландский купец Себастьян Гуано ассимилировал, принял православие, женился на дочке купца Злотникова Маланье и фамилию сменил на более привычную русскому уху – Жуанов. Тому факту есть множество документальных подтверждений.
– Так вы у нас, господин мэр, заморских кровей человек, – усмехнулся Влад, которого история про какого то там голландского купца развлекла, но не впечатлила.
– И заметь, не только заморских, но еще и аристократических. – Жуан приосанился, требовательно посмотрел на нотариуса.
– Истина ваша, Дмитрий Петрович, – поддакнул тот. – Потомкам Себастьяна Гуано за верную службу Петру Первому был пожалован дворянский титул.
– Так ты граф?
– Ну, – Жуан смущенно потупил очи, – похоже, что граф, но я стараюсь этот факт не афишировать.
– Вот и зря, Димочка, – к разговору присоединилась Юлька, – сейчас не советская власть, нечего скрывать свое высокое происхождение. Тем более что тебе есть чем гордиться, в твоей родословной нет ни одного грязного пятна.
– Да, Себастьян Гуано милейший был человек! – Все дружно оглянулись на устроившуюся в антикварном кресле Савельеву. – Бесчинства устраивал похлеще, чем Влад Цепеш. Холопов на кол сажал, крестьянских девок насиловал. Про всякие мелочи вроде коллективных оргий я вообще молчу. – Она смотрела на них снизу вверх, постукивала коготками по подлокотнику кресла и улыбалась.
– Ух, ты! – присвистнул Влад восхищенно. – Значит, холопов на кол сажал и девок насиловал?
– К счастью, недолго, – из под длинной челки зыркнули зеленые глазищи, – года два три, но местному населению хватило.
– Ты все врешь! – Сивцова пошла красными пятнами. – Это же надо такую гадость придумать!
– Не спорю, это гадость, – Савельева отмахнулась от ее гнева, как от назойливой мухи, – но, помимо всего прочего, это исторический факт. Кстати, задокументированный. Правда, Вениамин Ильич? – Она обернулась к нотариусу.
Тот испуганно крякнул, втянул голову в плечи.
– Правда. – Савельева удовлетворенно кивнула.
– И что же с ним стало, с нашим доморощенным графом Дракулой? – История приобретала пикантные подробности и начинала нравиться Владу все больше.
– Тут свидетельства летописцев противоречивы. Одни считают, что Себастьяна отравили, вторые – что его настиг апоплексический удар, третьи – что его прибрали к рукам души невинно убиенных. – Савельева нервно повела плечом.
– Да, веселенький домик достался нам в наследство. – Влад обнял за талию испуганно льнущую к нему Дарину.
– Вот именно, что вам! – Сивцова возмущенно хмыкнула. – Кем бы ни был этот Себастьян Гуано, но прямым его наследником является только один человек, – она многозначительно посмотрела на Жуана. – И совершенно непонятно, почему старый козел Поклонский выбрал в наследники еще и тебя с Савельевой.
Влад пожал плечами, растянул губы в вежливой улыбке. Савельева на этот выпад вообще никак не отреагировала, откинувшись на спинку кресла, она увлеченно рассматривала огромную кованую люстру под потолком. Назначение у люстры было, скорее всего, декоративное, потому что никаких ламп Влад на ней не заметил, только пару десятков чуть оплавленных свечей.
– А в доме вообще есть электричество? – спросил он.
– Ну, разумеется! – выдохнул нотариус и промокнул выступивший на лысине пот. – И электричество, и горячая вода, и вся самая современная бытовая техника. Господин Поклонский сохранил исторический антураж, но позаботился о максимальном комфорте для жильцов.
То, что блага цивилизации в доме наличествуют, очень хорошо, а вот исторического антуража действительно предостаточно. Вот, к примеру, огромный камин, выложенный из грубого черного камня, в разверстой пасти которого мог в полный рост уместиться взрослый мужчина, казался воротами в преисподнюю, правда, временно не работающими. Посреди зала – длиннющий обеденный стол, за которым можно с легкостью разместить с полсотни человек. Стулья, с высокими неудобными спинками, два кресла, развернутые к камину, одно из которых оккупировала Савельева. Все это, безусловно, производило впечатление. Смущало только одно: Голландией тут и не пахло, во всяком случае, в том виде, в котором Влад ее себе представлял. Тут попахивало дремучим Средневековьем и почему то кострами инквизиции.
Память тут же услужливо подсунула воспоминания из далекой юности. Дом у Чертова озера славился не только своими живописными руинами, но еще и сохранившимися до наших дней подвалами, если не сказать подземельями. Влад прикрыл глаза, вспоминая, где должен находиться вход в подвал. Если предположить, что планировку дома не меняли и фундамент оставили прежний, то вход должен быть под левой башенкой. Во времена его босоногого детства вход этот был надежно закрыт мощной дверью и еще ржавой железной решеткой. Только однажды дверь в подвал оказалась открыта…
Влад поморщился. А ну их к черту, эти катакомбы! От него же никто не требует исследовать дом от подвала до чердака. Нужно всего лишь провести здесь шесть ночей. А потом можно будет продать свою долю и вернуться в Москву.
