— Они ищут детей, прямо сейчас, пока мы разговариваем.
— Лансинг мне ничего не сказал.
— Чтобы заработать новые неприятности с китайцами? Если они найдут детей, президент будет героем. Если нет, никто ни о чем не узнает. Особенно китайцы.
— Они прочесывают город?
— Насколько я могу судить, поджидают на путях, ведущих к городу.
У Ребекки был ошеломленный вид.
— Это правда?
Окруженная ложью, отговорками и уловками, она не знала, кому верить. Детей не найдут. Но Али ей этого не скажет. Она твердо решила. Ребекке нужна надежда, чтобы не погубить себя в бездне.
— Да.
В дверь постучали. Али подумала, что Грегорио пришел убрать со стола.
— Еще пирожные? — крикнула она, пытаясь изменить настроение.
— Пирожные? — переспросил глухой голос.
— Входи, — сказала Али.
Дверь открылась. Ребекка оглянулась. Али подняла голову. Это не Грегорио. В комнату вошел монстр — худое, рогатое существо. Ребекка замерла.
Глаза существа закрывали альпинистские очки. На голове между рогов, шишек и наростов виднелся черный пушок. На существе была широкая гавайская рубашка с короткими рукавами, а кожу на обнаженных руках покрывали мелкие волдыри.
Али догадалась, о чем думает Ребекка. Похожие на него существа украли ее ребенка.
— Ребекка, — поспешно проговорила Али, — познакомьтесь с Джоном Ли. Он только что вернулся из двухгодичной экспедиции НАСА. Его специальность — подземная энтомология. Жучки. Он в одиночку обнаружил более семисот новых насекомых. Мировой рекорд.
Ли покраснел. Он был скромным человеком и не привык к похвалам или разговорам о мировых рекордах.
— Жуки, — кивнул он.
Его ноздри трепетали. Ли принюхивался к посетительнице.
— Это Ребекка Колтрейн, — представила Али гостью. — Мы пили чай.
— Я помешал, — пробормотал Ли.
Ребекка смотрела на него во все глаза.
— Возьми пирожное, — предложила Али. — Смотри, тут целая куча.
— Не хочу пирожных. Мне нужно работать, — ответил он и исчез в коридоре.
— Простите, — сказала Ребекка. — Я вела себя невоспитанно.
— Он привык. Иногда я сама не могу удержаться.
Ребекка побледнела.
— Это происходит и с Сэм?
— Пока нет.
— Мне нужна правда.
— Со мной ведь ничего не случилось. И с большинством колонистов тоже — по крайней мере, не в такой степени.
— Но случается. Например, с мистером Ли.
— Джон исследовал зоны, в которых не ведется наблюдение, спускался гораздо глубже, чем другие, и пробыл под землей гораздо дольше. Мы лишь приблизились к пониманию того, как дрейфуют пояса газа и радиации. Джон явно подвергся их воздействию. Это не значит, что то же самое произойдет с Сэм. И еще одна хорошая новость: после того как он поднялся на поверхность, некоторые признаки начинают исчезать. Сердце восстанавливает нормальный размер. Под землей оно буквально сжалось. Количество красных кровяных телец почти в норме. Видели пузырьки у него на руках? Выяснилось, что они содержат пыльцу.
— Как в цветах?
— Мы пытаемся понять, с какой растительностью контактировал Джон. Интересно, что пыльца вызывает раздражение кожи. Поначалу это были небольшие прыщики. Недавно они стали чесаться. При расчесывании пузырьки лопаются, и пыльца выходит наружу. Другими словами, организм-хозяин может носить пыльцу несколько месяцев и удалиться на сотни и тысячи миль, прежде чем распространить ее в другом месте субтерры.
— А рога?
— Пластический хирург ими занимается. Трудность в том, что рога — это живая ткань с кровеносными сосудами. Их невозможно просто спилить.
— Что еще произойдет с Сэм?
— Может произойти, — поправила Али. — Но не обязательно.
— Я хочу знать, когда эти существа ее изнасилуют.
Это было произнесено шепотом.
Али не стала возражать против терминов «изнасилуют» и «существа».
— Судя по рассказам бывших пленников, с детьми обращаются очень хорошо. Девочек отделяют от мальчиков и держат в изоляции под присмотром специальных нянек. Никаких контактов с мужчинами. В первые годы полового созревания их частная жизнь строго охраняется. Брак разрешается только после тринадцати или четырнадцати лет.
— Зачем? Мне казалось, мы два разных вида.
— Лев и тигр тоже относятся к разным видам. В природе они никогда не спариваются. Но в неволе, в зоопарках, можно получить такие гибриды, как лигр и тиглон.
Ребекка закрыла глаза.
Али задумалась. Она могла рассказать посетительнице о болезнях подземного мира, о примитивных переходных обрядах, о ритуальных увечьях, о клеймах и татуировках, об ошейниках для рабов, о том, как калечат беглецов, о наказаниях и пытках. Но теперь все это лишь предания, а несчастной женщине хватает и своих кошмаров. Али пыталась вспомнить что-то хорошее.
— Как нетрудно догадаться, — сказала Али, — зрение приспосабливается к темноте. Я пробыла под землей не так долго, и со мной этого не произошло. Джон говорит, что по прошествии двух лет он мог обонять и осязать цвет. Слышать расстояние. Это можно объяснить присутствием в воде химических соединений. Его мозг изменился.
— Мозг Сэм изменится?
— Лобная доля и лимбическая система включаются. Теменная доля отключается.
— Вы пугаете меня.
— Из некоторых регионов к нам начали поступать сообщения о том, что у людей появились видения. Джон говорит, с ним тоже такое было. Он слышал голоса. Бестелесные.
— Вы имеете в виду сны или ночные кошмары?
— Похоже на глубокую медитацию. За исключением того, что вам нет нужды медитировать. Вы испытываете восторг. Ваша личность исчезает. Вы ощущаете связь с Вселенной. С Богом. Джон говорит, что с трудом заставил себя вернуться. Один из его товарищей по экспедиции остался внизу. Отказался уходить. Повернул назад и стал спускаться глубже.
Али понимала его. Она пробыла под землей недостаточно долго, чтобы испытать восторг, но до сих пор наяву грезила о красотах подземного мира.
Ребекка поджала губы.
— Религиозные видения.
— Похоже.
— Как у пророков.
— Или поэтов.
— Это произойдет с Сэм?
— Не знаю.
Ребекка на секунду задумалась.
— Я должна ее вернуть.
— Да.
В прошлой жизни, когда она была монахиней, Али предложила бы помолиться. Теперь молитва умерла в ней. Она покинула Церковь и Бога, чтобы найти истину. Если Сатана и демоны — это просто другая, более дикая, разновидность людей, значит, Бог и ангелы тоже. Спасение — истинное — в Слове. Не в Библии, а в языке. Обратный путь в рай заключен в той первой искре пламени, которая каким-то образом формировала в сознании первые слова.
