- Не запах, вонь, – поправил Палыч.
Он задумался, стараясь подобрать каждое свое последующее слово.
«Как ему сказать это?»
Палыч обернулся к Александру.
- Саша, в машине был труп.
Саша нахмурился.
- Вы его пристрелили?
- Нет, – Палыч сделал паузу – В машине был труп. Именно труп. И больше никого.
На лице парня отразилось удивление.
- Гниющий труп, – добавил Палыч.
- То есть как? – глаза Саши расширились от удивления.
- То есть там был разлагающийся мертвец, Саша, – выдавил майор.
Александр, услышав эти слова остановился как вкопанный.
- Что?!
- Ты можешь мне не верить, но я клянусь, что это было именно так! Там был разлагающийся труп!
Парень промолчал. Он смотрел куда-то в сторону и моргал так часто, будто действительно собирался взлететь, как пели когда-то «Братья Гримм» в своей песне. Затем он двинулся дальше.
- Ты отдаешь себе отчет в своих словах?
- Я уверен в этом, – сказал Палыч.
Некоторое время они шли молча, не говоря друг другу ни слова. Палыч курил, а Александр пытался переварить все то, что услышал несколько минут назад. Так прошло около десяти минут. Наконец, Палыч сделал последние несколько затяжек, и «прочитав буквы», как любили говорить юные любители табака, выбросил окурок за обочину.
- Я не уверен, но мне кажется, что тот запах, от которого отравился Сергей, исходил из трупа, – сказал Палыч.
Саша ничего не ответил.
- Но почему тогда им не отравился Я? – это скорее были мысли вслух, которые Палыч устал держать в себе – Можно сказать, что у меня хороший иммунитет, но Сергей ведь начинал в ОМОНЕ!
- Возможно, ты находился далеко от трупа?
- Я трогал его руками!
Александр скривился, представив себе этот эпизод.
- Мне очень тяжело поверить в это, – протянул он. – Попробуй меня понять, но...
- Ты думаешь, что я сам верю в сказки? – перебил его Палыч. – К черту. Но если я говорю, что в машине сидел мертвец, то значит так оно и есть!
Александр расхохотался, хотя смех вышел несколько скомканным.
- Ты хочешь сказать, что труп управлял машиной? Жал на педали, поворачивал руль. – он запнулся – А он не махал тебе рукой и не кричал: «Эй, парень моя задница мертва вот уже целую неделю». Ты действительно веришь в то, что говоришь?!
- Я не знаю... – прошептал Палыч.
Он задумался.
«Я ничего не знаю,» - пронеслось в голове.
- Но что ты скажешь про лежачего полицейского? Это же не исчезающая татуировка «Booble Gum», и он не мог исчезнуть за пять минут. Кто, КТО постелил на дороге лежачего полицейского? Или он вырос из-под земли? – Палыч всплеснул руками – Знаешь, в это тоже верится с превеликим трудом.
Александр нервно оглядывался по сторонам, не в силах сосредоточить на чем-либо свой взгляд.
- Почему не работает связь? – продолжил майор.
Саша промолчал.
- Хорошо, что касается связи, то тут я могу понять, мы в области. Но остальное? Ты чуешь, чем тут пахнет, Саша? Чуешь?
- Мне надо все это переварить, – сказал Саша – Я не знаю, чем тут пахнет, и поверь, не хочу знать. Все, что я хочу, – это поскорее добраться до ближайшего населенного пункта.
«Он не поверил, – подумал Палыч. – А если и поверил, то не может этого осознать. Я бы тоже не смог осознать такое».
- Послушай Палыч, после твоих слов я покрылся гусиной кожей.
В подтверждение этого Саша показал майору руку, на которой один в один дыбом поднялись волосы. Он вздрогнул и искоса посмотрел на автомат Палыча.
- Там есть патроны? – спросил он.
- Там есть все, – ответил Палыч – И если...
Палыч не успел закончить свою мысль, так как в разговор неожиданно вмешался Сергей.
- Ребята, мне плохо, нужно сделать привал, – сказал он – Привал, – повторил лейтенант.
Майор обернулся и увидел, что Сергей, опершись руками о колени, сипло дышал и мотал головой из стороны в сторону. Все трое остановились. Палыч подошел поближе к напарнику и положил ему на плечо руку.
- Держись, Сережа, скоро мы будем в городе, – сказал он. – Осталось чуть-чуть. Нужно только потерпеть.
Прописная истина. Но что еще можно было сказать Сергею?
Лейтенант тяжело дышал. Воздух со свистом входил легкие, как будто вместо них внутри Сергея была размещена самая настоящая турбина с советского истребителя времен Великой Отечественной, и выходил оттуда с жуткой хрипотой, создавая звук, напоминающий кипение воды в чайнике.
- Я задыхаюсь.
Палыч прикусил губу.
- Может, понюхаешь нашатыря?
- Нет.
Лейтенант глубоко вздохнул и на выдохе прокашлялся. На асфальт приземлились крупные темно-зеленые комочки. Сергей зажмурил глаза и попытался собраться.
- Палыч, у меня к тебе просьба, – сказал он – Я знаю тебя много лет. Ты мой первый и единственный напарник, ты учил меня...
Каждое слово отдавалось Сергею болью в грудной клетке, говорить было тяжело, и он сделал паузу. Автомат неуклюже, как маятник, болтался на натянутых ремнях. Чуть поодаль от развернувшейся сцены Александр, не говоря ни слова, медленно и аккуратно, стараясь сделать так, чтобы его движение никто не заметил, сделал шаг назад. Но как только над асфальтам поднялась вторая нога, Палыч бросил на него мимолетный взгляд. Александр замер. Тем временем Саша прокашлялся и продолжил.
- Палыч, ты можешь пообещать мне, что сделаешь это?
Майор кивнул.
- Да, я обещаю.
Сергей, приложив (как показалось Палычу) некоторые усилия, поднял голову и посмотрел на напарника слезящимися глазами.
- Обещай мне, что ты найдешь Леру и скажешь, что я ее любил, – по лицу лейтенанта, чуть заметно для постороннего наблюдателя скатилась слеза.
- Сергей, ты сам ей это скажешь...
- Обещай мне... – перебил майора Сергей.
- Я обещаю.
Палыч переглянулся с Сашей. На лицах обоих читалось одно и тоже: бред, вызванный высокой температурой.
- Я думаю, что Лере будет приятно узнать это, тем более, когда рядом будешь ты и сможешь подтвердить сказанные мной слова, – добавил майор.
Казалось, Сергей уже ничего не слышал. Он закрыл глаза. Медлить было нельзя, лейтенанту требовалась срочная госпитализация, пока не начались осложнения. Какие, Палыч не знал, и даже не хотел о них думать, но мысли одна мрачнее другой настойчиво лезли в голову. Майор поднес руку к лицу напарника и положил ладонь на покрытый испариной лоб Сергея. Он горел. Палыч выругался и посмотрел на Александра, который лишь покачал головой. Видимо на негласный вопрос Палыча: «Как нам быть?», он негласно ответил: «Я не знаю».
